* * *

Я встал и направился к гостю. Родька вопросительно смотрел на нас, сидя за столом.

— Доброе утро. — поздоровался с Епихиным. — Прошу прощения, руки грязные. — сказал я в ответ на протянутую им руку. — Проходите, садитесь.

Он немного стушевался и молча сунул Галие свёрток приличных размеров. Галия поблагодарила, на автомате развернула подношение и начала равнодушно раскладывать разные банки, коробки и колбасы по соответствующим полочкам в «колонке», которые, отнюдь, не были пустыми.

Она уже привыкла это делать за две недели моих поездок по линии «Знания», и я увидел, что Епихин с удивлением смотрит, сколько всего дефицитного у нас по многочисленным полочкам рассовано. Случайно получилось, но теперь-то он точно будет уверен, что у нас колоссальный блат, и мы все время так живем. И наверняка оценил и то, с каким равнодушием Галия раскладывает по полкам его «дефициты». Знает же он, что мы вчерашние провинциалы. Ни малейшего восторга, какой у Галии был бы в Святославле, увидь она хоть часть таких даров. Практически каменное лицо. Так специально не сыграешь, такое лицо опускает дарителя, без всяких слов сообщая, что ничего особенного он и не принес в подарок. Словно батон принес и бутылку молока, а не что-то, что в магазине и не найти.

Родька тихонько попытался привлечь моё внимание, задав какой-то вопрос по модели. Не знаю, что подумал про пацанёнка Епихин, но он сказал:

— Эх, а мои ещё слишком маленькие, чтобы такими делами заниматься.

Галия поставила ему чашку с чаем, вазочку с печеньками и вазочку с конфетами. За конфетами сразу потянулся Родька. Только его счастливое чавканье нарушало повисшую тишину.

— Хотел поближе познакомиться с вашей семьёй. — наконец проговорил Епихин. — Очень сожалею, что не сделал этого раньше.

И? Это, типа, всё? Все извинения?

Он, поймав мой вопросительный взгляд, повернулся к Галие.

— Очень сожалею, что вам пришлось выслушать от моей жены… Это больше не повторится. — он повернулся ко мне. — Обещаю!

Кивнул, типа, извинения приняты и демонстративно переключился на Родьку, давно дёргавшего меня за рукав.

Епихин сидел за нашим столом, гонял ложкой чай в чашке по кругу и никак не мог перейти к самому главному, ради чего он здесь сидел и краснел то ли от злости, то ли от досады. Но держал он себя в руках прекрасно, я не мог понять, что его останавливает, почему он к делу не переходит.

— Где ты куришь? — наконец спросил он меня.

— Ну, пошли на балкон. — предложил я, всё ещё не понимая, что он раньше не начал разговор.

— Не хотел при жене начинать. — наконец объяснил своё поведение он, когда вышли. — Меньше знает, лучше спит.

— Это не про мою. — усмехнувшись, ответил. — Умна не по годам и прежде, чем что-то сказать, семь раз подумает.

— Повезло… — закуривая, произнёс он, и, перейдя на шепот, продолжил. — По поводу проверки… Что я должен сделать, чтобы про неё все забыли?

— Ну, совсем забыть не получится, сам понимаешь. Вопрос в том, что будет в финальных бумагах отмечено. Магадан, сам понимаешь, нуждается в тех, кто будет поднимать экономику этого советского города.

Епихин вздохнул, а потом сунул руку в карман и выложил на ладонь другой руки горсть колец. Не два, не три, а именно горсть. И некоторые с каким-то камнями. Судя по размеру колец, явно не со стекляшками, а с чем-то драгоценным.

— Хотел вот подарить в честь беременности твоей жены, — сказал он, — моя жена ее расстроила, пусть это будет в качестве извинения.

— Начало хорошее, — сказал я, не делая ни малейшего движения в сторону колец.

— Да, я понимаю, — вздохнул мужик, снова полез в карман, теперь уже за пазуху, и положил на ладонь, сверху на золото, сберкнижку на предъявителя.

— Тут две тысячи. Буду очень признателен, если на этом вопрос закроем.

— Может, и закроем. — согласился я, — но еще нужно будет, чтобы твоя жена позвонила моей. И лично извинилась.

— Не вопрос! — обрадовался Епихин.

* * *

Выйдя от Павла и немного переведя дух, покурив на скамейке, Епихин поехал к директору домой. Надо успокоить начальника. Объяснить, что вопрос решен, а то небось извелся там уже весь.

Да, парень его откровенно удивил. Так в людях он еще не ошибался. Мало того, что всю эту проверку в таксопарке устроил и эффективно провел, грамотно зацепив все слабые места и набрав компромата, так еще и распорядился им с умом. Артем с досадой и одновременно почти с восхищением вспомнил, как держал себя Пашка во время общения с ним. Никаких дерганий, бахвальства, попыток отыграться и унизить, рисуясь перед женой. А ведь мог бы, и Артем бы стерпел, никуда не делся. Но нет, все спокойно, выдержанно, по существу. И этот его взгляд — холодный, уверенный, от которого мороз шел по коже. Кто он вообще такой⁈ Откуда взялся? Кто за ним стоит?

У Артема в голове никак не складывалась картинка. Очень уж большая разница была между внешностью и возрастом паренька и тем, как он себя вел. А еще у него в голове не укладывалось, как могла сестра жены называть вот этого волчару «зеленым бесперспективным сопляком»! Вот уж правда, что его женушка, что ее старшая сестра — обе богаты только внешностью. Раньше он это проблемой не считал, но теперь всерьез задумался.

Глава 15

г. Москва

Отправив Епихина, я вернулся за стол. Пока Родька был в гостях, мы ничего с Галией не обсуждали. Ну и что, что мал — мало ли что запомнит, да потом где ляпнет про наши не совсем обычные дела?

Родьку забрал его дед, зачем-то пацан ему вдруг понадобился. Старый долго благодарил нас за ветчину, но зайти и попить с нами чайку с печеньем категорически отказался.

Закрыв за ними дверь, я вернулся на кухню, и тут же выложил из карманов золотые кольца и сберкнижку. Галия ахнула. Раскидала пальцем кольца, впечатлилась камушкам. Явно догадалась, что не стекло. Потом раскрыла сберкнижку и снова ахнула.

— Это что??? Две тысячи?

— Как я и говорил — человека нужно было наказать так, чтобы он воспринял все это максимально серьезно. И это я еще немного взял, ты не думай, что мы его босым на снег отправили. По моим оценкам, ему каждый месяц за счет только тех левых доходов, что я мимоходом вскрыл, капает не меньше тысячи рублей. А там же, на самом деле, если порыться, как следует, то может и еще на пару тысяч набраться. Это очень богатый человек даже по московским меркам, мало кто такими деньжищами ворочает. У генерала, и то, наверное, рублей шестьсот максимум будет зарплата, ну, пайки еще продовольственные и дача бесплатная. Машина с шофером.

— Но все же… — Галия колебалась, — а нам эти кольца и деньги не принесут неудачу? Учитывая, как они Епихину в руки попали… Мы же вот деньги от гадалки Светке отдали, и сразу же такое облегчение…

— Что касается золота, то не хочешь сама носить, оставь ребенку как приданное. В принципе, с такими словами и было подарено. Если будет девочка, будешь дарить потихоньку на праздники, как повзрослеет. А мальчик — продашь и что-то полезное купишь. Ну а что касается этих двух тысяч, то я уже придумал, что с ними можно сделать. Давай их летом на ремонт и обустройство дома у бабушек потратим? Сделаем им теплый туалет в доме, горячую воду проведем, стиральную машину поставим.

Галия посидела, подумала, а потом удовлетворенно кивнула:

— Ну, если так, то ладно, тогда меня это золото и эти деньги не будут смущать!

* * *

Степан Архипович встретил Епихина очень недружелюбно. Молча открыл дверь, смотрел исподлобья, запуская внутрь. Но Артему было все равно — его только сейчас начало отпускать. Магадан, десять лет с конфискацией — и отбиться от всего за горсточку золота и пару тысяч рублей? Отделался малой кровью. Да и наука впредь будет… Даже две.

Первая — не слушать жену, с ней все стало окончательно ясно. Тут даже может, и повезло, что все так случилось — а то, как она детей воспитает с такими закидонами и неумением разбираться в людях? Надо будет побольше с детьми общаться, вовремя исправлять всякие глупости, что она им ляпать будет. И что хорошо — теперь есть, чем ее на место ставить, когда заносит вздорную бабу. Припомнит ей этот случай, и сразу, глядишь, пропадет у нее прежний азарт.

Ну а второе — чтоб он еще раз на кого свысока посмотрел!