Вот и нейроны, запрограммированные мозгом на убийство у мадам Ла Лори, резко активизировались в какой-то момент. В тот миг садистке срочно нужна была новая жертва. Для того, чтобы погасить очаг нейронного возбуждения и заодно развлечься.

Как это происходило…

Как-то в особняке Ла Лори давали праздничный бал. Внезапно в разгар танцев мадам почувствовала какое-то легкое недомогание, а затем и немотивированную раздражительность. Извинившись перед гостями за плохое самочувствие, она ушла в свои покои. Там Ла Лори прилегла на кровать и попыталась отдохнуть, но дурное состояние не проходило. В душе женщины закипала какая-то иррациональная злость, ожесточение, дикая сила. Возбужденный мозг давал приказания мадам причинить кому-нибудь боль или умертвить. Дельфина поняла: это не просто какое-то недомогание или пустяковое эмоциональное расстройство, это весьма серьезная болезнь. И чтобы недомогание прошло, Ла Лори нужна была разрядка отрицательной энергии. И свежая кровь! Надо попытать, помучить или умертвить кого-нибудь из слуг. И тогда самочувствие ее точно улучшиться. Как и настроение.

Пора действовать!

Мари Дельфина решительно поднялась в «пыточную». Там сидели на корточках два провинившихся раба. Их руки были прикованы к стене длинными цепями. Рабов уже не кормили два дня. В полутемной комнате их трудно было рассмотреть, лишь по белоснежным белкам глаз и белому оскалу можно было определить их местонахождения. Графиня чтобы лучше рассмотреть жертвенных агнцев зажгла еще свечи. Звякнула цепь. Навстречу графине протянулась жилистая с крупными венами рука.

«Госпожа, сжальтесь, дайте нам кусочек хлеба», — с мольбой обратился к хозяйке первый пленник.

Ла Лори зловеще улыбнулась.

«Хлеба? Сейчас я тебя накормлю досыта, мерзавец».

Ей, кажется, в голову пришла одна невероятная и смелая мысль. Ни один врач не мог додуматься до этого. А она додумалась. Мадам сорвала с негра набедренную повязку.

«Только не убивайте!» — взмолился он.

«Убивать? Сие просто. Лучше я сделать тебе операцию по смене пола. Ты был до сей поры Томом, а ныне станешь Луизой! Так сказать чудесное превращение из мужчины в женщину!» — воскликнула зловеще мадам.

«Нет, нет!» — в ужасе закричал раб. — «Госпожа, не делайте этого! Заклинаю вас всеми святыми! Только не это».

На губах графиня продолжала играть садистская улыбка.

«Отчего бы не сделать? Пациент имеется, хирургический инструмент — тоже. Ничто и никто не помешает проведению сложнейшей операции. Сейчас ты побываешь в шкуре женщины, презренный раб! Я также поиздеваюсь над вами, как вы издевались над моей семьей».

«Госпожа, я не издевался над вашей семьей! Это не я! Пощадите меня несчастного и моих деток!»

«Замолчи, подлый раб!..»

Мадам Ла Лори заткнула рот рабу кляпом (второму негру — тоже), надела белый длинный фартук, чтобы не запачкать платье, белые медицинские перчатки. Взяла большой и острый нож и… экспериментальная операции по смене пола началась. Без всякой на то анестезии и усыпления. Бедняга ужасно мычал от нестерпимой боли, а по его глазам текли крупные слезы. Раб несколько раз терял сознание и приходил в себя. Затем он все-таки умер. От нестерпимой боли и потери крови. А Ла Лори торжествовала: она сделала то, что хотела.

«Теперь ты будешь сыт навечно… Луиза…» — перевела дух Ла Лори.

«А тебя тоже накормить, чернокожая обезьяна?» — повернулась мучительница ко второму пленнику, который трясся от сильнейшего страха.

Пленник вытаращил глаза и отрицательно и энергично замотал головой. Он только что увидел и пережил такую картину, что не в одном страшном сне не присниться! Его бил и никак не отпускал крупный озноб ужаса: ведь чернокожий не знал, что она, мучительница и убийца благородных кровей, приготовила ему! И сколько ему предстоит пережить и испытать сейчас, было только отцу небесному известно. Раб не хотел боли, он не хотел умирать.

Злодейка взяла небольшую кувалду, с трудом подняла вверх… Тресь! Ла Лори с размаху заехала по ноге раба! Раздался хруст сломанных пальцев! Потом он размозжила все пять пальцев и на второй ноге. Маньячка не успокоилась на этом. Она перебила пальцы и на обеих руках. Но и это ей оказалось мало. В конце концов, она размозжила голову бедному слуге, и тот скоренько отдал богу душу.

И тут графиня резко успокоилась, даже повеселела. Вид двух истерзанных, окровавленных и что не маловажно мертвых тел, привел ее в хорошее душевное равновесие. Нейроны, запрограммированные мозгом на убийство, у мадам Ла Лори резко снизили свою «смертельную» активность. Злодейка сняла забрызганный кровью фартук, перчатки, вытерла полотенцем руки, вернулась к себе будуар, припудрилась, натерла виски ароматными духами и вышла в наипрекраснейшем расположении духа к гостям. И даже станцевала мазурку и котильон.

Что и говорить мадам Ла Лори любила покуражиться над слугами. Особенно в час маниакального недомогания. Некоторых рабов сумасшедшая садистка прибивала к полу, зашивала им губы, сдирала кожу, ломала ноги и руки. Женщинам она отрезала груди, гениталии.

Мадам очень любила изучать анатомию. Строение тела, мышц, внутренних органов, скелета. А потом применяла эти знания на практике в своей пыточной. Сама вскрывала трупы, отрезала части тела, даже у живых, распиливала кости, изучала внутренности, сердце, легкие, печень. Она могла подогу созерцать мертвые тела. Это ее завораживало…

Стопроцентная маньячка!

Муж Дельфины знал о ее пыточной на чердаке, даже потакал ее капризам и даже иногда участвовал в издевательствах и казнях. Он видимо тоже «сошел с ума» от безнаказанности и моря крови. Садист и садистка — два сапога парочка! Они считали себя высшей кастой общества, а рабов — самой нижайшей. Они для них были игрушкой, забавой.

Ведь раб — это недочеловек!

Действительно жизнь раба никогда ничего не стоила. Во все эпохи, во все времена. Например, в Древнем Мире. Раб был просто вещью. Его могли избить, убить и хозяину ничего за это не было. Невольниками как скотом торговали на рынке. А там кому из рабов повезет. Самая достойная участь — это попасть в город в дом знатного патриция или богача, хуже — на сельскохозяйственные работы, в бордель или в гладиаторы. Куда тяжелее — попасть в каменоломни или в сельское имение богатого патриция. Сельские рабы, как известно, живут в самых тяжелых условиях, изнуряемые голодом, частыми побоями, нещадной эксплуатацией…

Хозяин имел право не лечить заболевшего раба. Его могли отвезти на остров Асклепия на Тибре и там его оставить умирать от голода и болезни. Поэтому на острове иногда случались акты каннибализма.

Самое страшное для древнеримского раба — это была отсылка на рудники и каменоломни. Там невольники быстро истощались и умирали от непосильного труда и кнутов надсмотрщиков. Но за рабов, работающих на вредных для здоровья рудниках, хозяева получали очень хорошую прибыль.

Казалось, что в XIX веке уже не должно быть рабства на планете Земля, но оно еще существовало. Как, например, в Соединенных Штатах.