Очевидно, что Даффи не уникален. Один из первых крупных случаев RIP-троллинга, который невозможно объяснить с моральной точки зрения, произошел в 2006 году. Тролли из месседжборда 4chan набросились на страницу в MySpace, созданную в память о двенадцатилетнем Митчелле Хендерсоне, которой покончил с собой. Стало известно, что за несколько дней до смерти мальчик потерял iPod, и тролли начали постить сообщения, намекающие на то, что причин для самоубийства не было, а ребенком двигала потребительская фрустрация: «проблемы первого мира». В одном из постов было изображение надгробия мальчика с прислоненным к нему плеером. Через год после того, как Даффи предстал перед судом, страницу Мэттью Кохера, пятнадцатилетнего подростка, утонувшего в озере Мичиган, тролли осквернили сообщениями типа «Лол, ты утонул, рыбка из тебя не получилась».

Когда в 2010 году в южной части Чикаго изнасиловали и убили семнадцатилетнюю Челси Кинг, ее отца потрясли нападки троллей: «Я никогда в жизни не пойму, почему одному человеку хочется обидеть другого человека, который и так сокрушен и убит горем». Тролли как раз-таки цепляются и наказывают за эту самую сокрушенность. «Мы – это множество уязвимостей, – пишет в своей книге о публичном порицании Джон Ронсон, – и кто знает, что именно послужит для них запалом». Тролли знают. Они настоящие эксперты по уязвимым местам.

И все же в массе своей тролли как часть субкультуры не представляют собой ничего необычного. Исследователи, изучающие троллинг как форму «девиантного поведения онлайн», изучают изощренную форму моральной паники, которая охватила прессу. Тролли – это чудовища, условно определяемые «темной четверкой» таких личностных черт, как макиавеллизм, нарциссизм, психопатия и садизм. Эти истории, прозаические и требующие логического выражения, просто заново описывают поведение троллей призывающим к морали языком, ничего при этом не объясняя. Уитни Филипс, автор книги «Вот почему у нас не может быть ничего хорошего», пришла к выводу, что поведение троллей совсем не девиантно, они вполне обычные молодые люди; ключевые слова – «молодые люди». Их «радостная социопатия», как называет ее библия троллей, Encyclopedia Dramatica, возможна за счет форм эмоциональной отстраненности, которая присутствует только в онлайновой анонимности. Надев «маску тролля», к любой сложной жизненной ситуации, какой бы трагичной она ни была, они могут относиться как к материалу для лулза.

И только им понятный юмор воплотился целой бурей шуток и мемов на тему 11 сентября: начиная с рестлеров, обрушивающих Всемирный торговый центр, и заканчивая Канье Уэстом, обращающимся к башням с ремиксом своего эксцентричного выпада в адрес Тейлор Свифт в 2009 году: «Йо, “Аль-Каида”, я очень за тебя рад, я позволю тебе закончить…, но война 1812 года – лучшее нападение на земли США на все времена!» Но для Филлипс этот отстраненный цинизм был частью медийного и политического ландшафта. «Посмотрите-ка теперь на этот удар», – сказал Буш, возвращаясь к своей игре в гольф после того, как выступил с сообщением о борьбе с терроризмом. «Всякое бывает», – произнес Рамсфелд с социопатическим восклицанием, стоя среди разрушений в оккупированном Ираке. На телевидении пятнадцатисекундные видеофрагменты с ужасами и зверствами вставляли между продолжительными бессодержательными речами, чтобы вызвать ироническое безразличие. Тролли не изобретали это аффективное расхождение. И так же, как их появление было продиктовано существующими культурными тенденциями, их раздувание сенсации хорошо развивается в «веб-экономике, основанной на кликах».

Пока платформы проводили количественную оценку внимания, троллинг вырвался из своих субкультурных границ. То, что начиналось как тактика в, казалось бы, бессмысленной, бесцельной войне, чисто ради лулзов, стало мировым феноменом. Большинство троллей – это не RIP-тролли, не тролли, производящие лулзы, не правительственные сокпаппеты или мизогинисты, которых Карла Мантилла называет «гендерными троллями». В массе своей тролли – это обычные, среднестатистические пользователи. Ученые выяснили, что внутри каждого из нас живет тролль. Разница лишь в среде, в которой находится человек. У тех, кто часто наблюдает троллинг в своей ленте, больше шансов самому стать троллем. Троллинг разрастается в рекурсивной камере «стимул-реакция» социальной индустрии: чем больше троллинга сейчас, тем больше его будет потом. Троллинг стал мейнстримом. Все мы опытные эксперты в «инициировании» уязвимостей.

2

Все мы тролли. Вполне вероятно, что интернет ускорил развитие культурных тенденций, которые и так уже были на подходе. Начиная с первых троллей в системе Arpanet ‘TALK’, которой пользовались сотрудники университетов в 1980-х годах, и заканчивая месседжбордами, запущенными в коммерческой сети конца 1990-х, интернет, возможно, способствовал появлению новых субкультур и усилил их последствия. Но все мы троллили еще до того, как появилось понятие «троллинг».

Известная забава – подтрунивать над другими, контролируя степень жестокости. Вспомните Барта Симпсона, разыгрывающего бармена Мо по телефону, Тома Грина или Эштона Кутчера, которые дурачили несчастных сограждан. И если тролли – это «радостные социопаты», получающие удовольствие от того, что обманывают, подкалывают, натравливают друг на друга людей, значит, они не так уж отличаются от многих героев поп-культуры: начиная с Эрика Картмана и заканчивая доктором Хаусом. Видеопранки в YouTube, зачастую безжалостные или граничащие с социопатией, монетизировали троллинг. Например, ролик ютубера Сэма Пеппера, в котором он похищает молодого человека и заставляет смотреть, как мужчина в маске собирается «убить» его друга. Во время съемок никто не пострадал. Майкл и Хизер Мартин систематически троллили своих детей – кричали на них или ломали игрушки до тех пор, пока те не начинали краснеть от слез и задыхаться от всхлипываний – и собирали миллионы просмотров. Как позже сокрушенно призналась Хизер Мартин, они «были в восторге», если получали «много просмотров».

Троллинг – популярное развлечение, несмотря на то что порой он переходит едва различимые культурные границы. Забавно видеть недоумение на лицах жертв и их неконтролируемые вспышки гнева, и в подобном юморе всегда присутствует садистское равнодушие. Реакция пользователей, которых рикроллят[26], бывает очень смешной. Когда тролли с 4chan попросили магазины видеоигр узнать о несуществующем сиквеле потерявшей на то время актуальность игры, вспышки неистовой ярости доставили им немало веселья. Не менее забавно было наблюдать за возмущениями Шона Хэннити после того, как ни в чем неповинный тролль пришел на передачу Fox News, представляя липовую группу под названием Forsake the Troops («Отречемся от войск»). Большинство из нас в тот или иной момент были троллями.

Но широкое распространение троллинга вызывает вопросыо: что в этом такого смешного? «Каждая острота, – писал Фрейд, – требует, таким образом, своей собственной аудитории, и если одна и та же острота вызывает смех у нескольких человек, то это является доказательством большой психической согласованности»[27]. Для Анри Бергсона комедия – «мечтательная, но … вызывающая в грезах образы, которые тотчас же воспринимаются всем обществом»[28]. Понять шутку, «врубиться», значит быть частью