— Без понятия.

— Тебе стоило бы разобраться в этом вопросе, раз ты ее главный инвестор.

Ник в ответ только хмыкнул.

— Забудь ты об этих фотографиях, — сказал он, закрывая за собой дверь ее спальни. — Я вообще не звезда таблоидов. На эту роль лучше подходит мой братец.

Сибилла скинула туфли и сразу же потеряла несколько сантиметров в росте.

— И все же тебе удалось блеснуть.

— Через неделю никто и не вспомнит об этом.

— Вероятно… А как бы ты себя чувствовал, если бы увидел меня в нижнем белье на коленях у другого парня?

— Тебя?! — хохотнул он.

Ее захлестнула волна стыда и гнева. Да как он смеет? Он ведь прекрасно знает, что в нижнем белье ее видели всего два мужчины, один из которых — он сам. Она доверилась ему, открыла свое сердце, дала ясно понять, что их отношения особенные для нее. А он смеется над ней?!

— Этот сценарий абсолютно невероятен.

— Почему же? У меня разве не может быть другого мужчины?

Он нахмурился.

— Нет. Потому что я никогда не смогу и не стану встречаться с женщиной, которая щеголяет наготой на просторах Интернета.

— Забавно, потому что теперь весь мир знает, что еще как можешь.

Ник вздохнул.

— Если речь идет о публичном заявлении, ты знаешь — я пас. Я в эти игры не играю.

— Знаю. Но как же я? — Голос ее зазвучал тише. — Я оказалась в очень неприятном положении.

Она ненавидела себя за то, что приходится говорить это. И ненавидела его — за то, что он об этом и не подумал.

— Ник, я живу здесь. И теперь я для всех — бедная Сибилла, которая не может удержать мужчину.

— Сожалею. — Он притянул Сибиллу к себе и положил руки ей на плечи. Как бы тяжело ей ни было, объятия Ника странным образом успокаивали. Всегда. — Тебя действительно волнует, что думают о тебе в деревне? Если бы я платил каждому, кто косо взглянет на меня, я бы разорился давным-давно.

— Знаю, но…

— Никаких но. — Он принялся распускать ее волосы. Она издала дрожащий вздох и попыталась расслабиться. Ее волосы были ее гордостью, она знала, что он восхищается ими, но проклятое воображение тут же подбросило картинку: Марла с холеными блестящими темными волосами красуется перед камерой.

Она дернула головой.

— Не надо, Ник… Я сама справлюсь.

Он отпустил ее, она отошла и уселась за туалетный столик. Она не представляла, как теперь ляжет с ним в постель, потому что образы со злосчастных снимков все еще стояли у нее перед глазами, и от этого ее тело деревенело и становилось чужим.

— Сибилла, ты же понимаешь, что это все не имеет для меня значения, правда?

Она покачала головой.

— Я верю тебе, но ты сказал мне, что между вами не было ничего интимного, а потом всплыли эти фото. Почему ты просто не рассказал мне?

— Потому что это было пошло. Потому что я не хотел, чтобы у тебя был предлог, чтобы оставить меня.

Сибилла хотела было возразить, но осознала, что он прав и его признание было бы ей тоже неприятно.

— Больше никаких пошлых историй, душечка. Меня интересуют куда более глубокие и важные вещи, чем свидания с моделями.

— Глубокие — вроде женского нижнего белья, — неловко попыталась пошутить она. — Это же большие деньги, да?

— Не особенно, если честно. Я больше заинтересован в провале этого предприятия, чем в успехе.

— Что, прости? — Она поймала в зеркале его испытующий взгляд.

Он молчал.

— Ник?

— В это дело вложилась и Галина Воронова… Я рассказал тебе, что она забрала все. Но не рассказал о том, как верну все назад.

Сибилла вдруг почувствовала, что упустила нечто важное в их тогдашнем разговоре.

— Но ты сказал, что заплатил за архивы отца.

— Я — да, а теперь должна заплатить она.

— Заплатить? — эхом отозвалась пораженная до глубины души Сибилла. — За что?

Ник смотрел на нее, сузив глаза, губы его были плотно сжаты, во всем облике вдруг проступило что-то волчье.

— За свои многочисленные грехи, — недобро улыбнулся он одними губами и положил руку ей на плечо. — Не волнуйся ты так, душечка. Мне нужны лишь деньги.

Сибилла мягко отстранила его руку.

— Нет. Денег у тебя больше, чем у Банка Англии.

— Ты слишком хорошо знаешь меня.

Но вот Сибилле так не казалось.

— Что происходит, Ник?

— Галина вложила все свои средства в один из проектов Марлы. Через нее Марла ко мне и подобралась. Как только я выхожу из дела «Нижнее белье Марлы Мендес», ей нечем станет выплачивать кредиты, долги ее лягут и на Галину как на ее партнера, тут-то ей и придется продать свою виллу на Женевском озере и лишиться всех денег, что она получила от меня.

— А как же мисс Мендес?

— Марла не пропадет, душечка. Я не собираюсь делать с ней ничего такого, чего она не сделала сама. Я не впутывал ее в долги.

— Но у нее же ребенок, Ник. Ей надо обеспечивать его.

— Я же сказал — я ее в долги не впутывал.

— Но ты же согласился стать ее спонсором, разве вы не заключили контракт?

— С условием, что я выхожу из дела, если чувствую неладное.

Лицо Сибиллы вытянулось — очевидно, его слова расстроили ее, и он чуть мягче добавил:

— Это бизнес, Сибилла. Так случается.

— А как же ее сестра? Ты же сказал, что она создает все модели!

— Она по-настоящему талантливая женщина. Уверен, она получит возможность встать на ноги.

Сибилла не могла поверить своим ушам.

— Ник, ты не вправе играть жизнями ни в чем не повинных людей!

Он расслабил галстук. Она заметила, как напряглись его плечи.

— Все это отнюдь не доставляет мне удовольствия, Сибилла. Я бы хотел лишь одного — чтобы Галины никогда не было в моей жизни, но время вспять не повернуть.

— Но ты можешь сам изменить все, Ник. Если ты сделаешь то, что собираешься, ты станешь еще хуже, чем она.

— Не драматизируй, душечка.

— Я не драматизирую. Это же жизни людей! У Марлы есть сын, а у него есть тетя — и ты собираешься разрушить их жизни ради денег, которые тебе даже не нужны!

— Я уже сказал, что дело здесь вовсе не в деньгах.

— Именно, и это еще хуже, — сердито отрезала Сибилла. — Если ты сделаешь это, то сам станешь другим. Послушай, Ник, в тот день, когда я принесла твоему дедушке письма, я нечаянно услышала ваш разговор. Ты был так ласков с ним, и я совершенно изменила мнение о тебе. Я подумала, что снаружи ты суров, потому что должен быть таким, но у тебя доброе сердце. — Голос ее сорвался. — Не позволяй ей погубить в тебе человека, Ник.