Лежащий на мокрой траве человек едва заметно пошевелился. Веки его закрытых глаз слегка дернулись; по лбу пролегли морщины. Из разбитого носа тонкой струйкой потекла кровь.

Несколько капель сорвались с дерева и упали человеку на разбитые в пух и прах губы. Его лицо свела судорога. Веки медленно, с трудом приоткрылись, и на мир взглянули приятные серо-голубые глаза.

Мезенцев сделал слабый вздох, затем другой, третий. Грудь моментально отозвалась болезненными ощущениями, справа в боку закололо; остро и неожиданно ударило по вискам. Спустя минуту пришло ощущение, что его тело представляло собой одну большую гематому. Саднило плечи, спину, позвоночник, давило в груди, ломило ключицу, в боку сильно жгло, ныли бедра. Его тело представляло собой сплошной клубок травм, где сломанные ребра соседствовали с порванными мышцами и связками, а руки и ноги покрывали ушибы и ссадины. Во рту господствовал металлический привкус крови. Псионик вяло пошевелил распухшим языком, ощупал полость рта. Так и есть, нескольких зубов сверху и снизу не хватало, десна были разбиты и сильно кровоточили.

Он приоткрыл рот, высунул наружу язык, провел им по губам. Печальное зрелище. Хорошо, что его не видит Оксана. С такими-то губами только и целоваться. Да и вообще в таком состоянии Ломановой лучше не показываться – с ума сойдет.

Григорий криво усмехнулся. Тут же голову пронзила резкая боль. При мыслях о девушке голова немного прояснилась. Захотелось даже подняться, но Мезенцев не был уверен, что его кости находились в приличном состоянии.

Проклятый психо-кинетик. Ему все же удалось попасть по псионику, правда, подозревал Мезенцев, в последний момент Кондратьев сумел-таки помешать тому нанеси удар еще более точно. И все равно, атака психо-кинетика удалась на славу. Григорий чувствовал себя попавшим под КамАЗ, летящий на полной скорости. И как при этом ему удалось сохранить в относительном благополучие свои уши? Григорий вполне прилично слышал, но никакие посторонние звуки не нарушали привычную лесную суету.

Выстрелов не было слышно, а это могло означать лишь, что Михаил Кондратьев в настоящий момент по каким-то причинам не вел бой с противником.

Мезенцев поморщился как от зубной боли. Психо-кинетик – идиотское название, но именно этот термин возник в его голове, едва парень пришел в себя и вспомнил, что с ним приключилось. Если он сам владел пси-полями и называл себя псиоником, то человек, способный пользоваться психо-кинезом, имел право называться психо-кинетиком. И все-таки от этого слова коробило. При случае, стоило задуматься над более точным и адекватном термином. А еще, более коротким. Может быть, просто «кинетик», подойдет?

Григорий зло усмехнулся. Из полураскрытого рта молодого парня потекла красная слюна. О каком удобном случае могла идти речь, если он не мог ни встать, ни пошевелиться? Знатно его отделали, ничего не скажешь. Он даже не мог позвать на помощь, да что там позвать…, он дышал-то с трудом. И как это ему посчастливилось прийти в себя после всего случившегося? Хотя посчастливилось ли – еще большой вопрос. Уж лучше закрыть глаза и отдать концы в тишине и покое, чем лежать в сознании, все прекрасно понимать, помнить, что с ним произошло, и не иметь сил ничего исправить.

Мезенцев закрыл глаза, надсадно вздохнул. Воздух протискивался в легкие неохотно, словно преодолевая на своем пути изрядные преграды. В голове вдруг вспыхнула поистине безумная мысль: если он все прекрасно помнит, если он в сознании, способен адекватно мыслить, более или менее способен ощущать свое израненное тело, может быть, ничего по-настоящему серьезного с ним и не произошло? Да уж, и до чего только способен додуматься воспаленный мозг, чтобы скрасить оставшиеся человеку часы и минуты его жизни? Надо ж было такое учудить. О каком спасении могла идти речь, если от удара его тело пронесло по воздуху метров десять и тряпнуло о ствол дерева? Это ж какую силищу надо иметь, чтобы отправить восемьдесят пять килограмм человеческого мяса и костей в такой полет?

Пожалуй, несущийся на полной скорости КамАЗ – самая точная ассоциация. КамАЗ, да еще груженый, и водитель у него непременно пьяный в дребодан, да еще к тому же с ярко выраженными дефектами ума. Одним словом, дебил, то есть, простите, альтернативно-одаренный человек, хотя это уже вроде как не одно слово получается.

Парень вновь усмехнулся. Бурная, кипучая и, в тоже время, бессмысленная работа мозга как нельзя лучше свидетельствовала о том, что у Григория в данный момент с головой были явные проблемы. Мозг старался скрасить умирающему последние часы его жизни, отсюда и надежды на спасение, и те бредовые мысли, которыми голова забита под завязку. А ведь он еще мог послужить своей стране, оказаться полезным родным, близким, Родине, государству. С его талантами он мог и должен был сделать этот мир чуточку безопасней.

Эх, как жаль умирать молодым, жаль умирать не в свое время, когда знаешь, что еще можешь оказаться полезным этой планете.

Мезенцев сделал медленный достаточно глубокий вдох, скосил взгляд на левую руку. Пальцы выглядели неважно, впрочем, как и вся рука. Григорий некоторое время смотрел на нее, затем попытался сжать кулак и с удивлением обнаружил, что ему это удалось. Невероятно, но пальцы слушались, и даже двигались более-мене плавно.

Решив в конец обнаглеть, Григорий попытался поднять руку, согнуть ее в локте. Это причинило ему новую боль, но рука охотно подчинилась командам человеческого мозга. Она довольно сносно вращалась в локте, в плече и в кисти, гнулась так, как было положено ей гнуться по правилам биомеханики, что означало отсутствие переломов и критических повреждений суставов.

Здорово, конечно, но что это меняет? Одна конечность, находящаяся в боле-менее рабочем состоянии, это еще не весь организм.

Григорий оставил руку в покое, переключился на ноги. Пальцев ног он не чувствовал, но ему показалось, что они тоже двигаются. Плод больного воображения или реальность? Полное заключение о его здоровье могло дать лишь добротное медицинское обследование, провести которое мешали объективные причины. Поэтому все его предположения – гадание на кофейной гуще, да и только.

Оставив в покое ноги, Мезенцев осмотрел свою правую руку. С первого взгляда стало понятно, что ей досталось куда серьезней, чем левой. Мизинец и безымянный пальцы не двигались, находясь при этом в неестественном вывернутом состоянии. Сломаны? Возможно. К тому же попытка сжать пальцы в кулак вызвала резкую, острую боль. Она, казалось, возникла сразу везде, стремительно ударила в висок. На глаза вновь упала кроваво-красная пелена, в ушах зашумело, послышались звуковые галлюцинации, словно где-то впереди раздалась человеческая речь.

Григорий попытался расслабиться, закрыл глаза, попытался дышать медленно и осторожно. Звуки доносившихся слов никуда не исчезли. Напротив сделались четче и громче.

Псионик вновь открыл глаза, посмотрел прямо перед собой и вдруг заметил две человеческие фигуры, мирно бредущие по лесу прямо к нему. Мезенцев изо всех сил вгляделся в силуэты людей и в какой-то момент осознал, что одна из фигур принадлежит Кондратьеву. А человек рядом с ним, стало быть, тот таинственный незнакомец, на кого была объявлена охота?