Тяжелый вздох. Не мой. Снова открыла глаза, желая посмотреть, чего это там подруга там вздыхает. Это вроде мне плохо, как будто я всю ночь пила водку с литрового стакана, заедая редиской с солью, макая в сметану. Ужас-с-с.

Увидев керамическую кружку с изображением слоника, поедающего булки, запивающего это дело чаем и горько плача, прищурилась. Жидкость серого цвета и суровое выражение лица подруги – заставили меня напрячься. Понимала, что не просто так Вирина пихает мне эту кружечку, от которой несло ванилином и какой-то травой.

– Пей, – с восторгом сказала она, будто мне бокал шампанского за свое здоровье дала выпить в честь ее дня рождения.

– Отвратно воняет слащавой микстурой, – пробубнила, но, сделав глоток, выдала странный звук, похожий на мурлыканье, тут же отмечая, как у подруги поползла хищная улыбочка.

Хм…

Продолжила пить, чувствуя, ко мне возвращаются силы и отступает боль. Что за чудесное снадобье?! Выпила все и с огромным энтузиазмом выдала:

– Спасибо! Полегчало. Ты просто волшебница!

«Все, теперь можно в бой! Кто там и что хотел от меня? Обойдутся!»

Любимая подруга в ночном одеянии (шортиках и топике), что очень хорошо на ней смотрелось, как-то странно вытянула губы и сотворила извиняющиеся глазки.

Та-а-ак…

Она посмотрела на часы и слишком часто затормошила головой, задумчиво потянув:

– Да, но хорошо тебе будет после…

– После? – уточнила, поглядывая на пустую кружку, пытаясь понять, к чему Вера клонит.

– Угу… – это видно ответ на мой вопрос. Стоило озадачиться. – Кстати, не переживай, стакан с водой я уже приготовила.

– Стакан с водой? – переспросила, в следующую секунду ощущая, что вот что-то не так, будто в мой организм влили гадость, и она ищет выхода. В животе появилась тяжесть… и захотелось принять горизонтальное положение.

Нехорошо как-то стало.

– Ты чего мне дала? – с возмущением проговорила и быстро закрыла рот ладонью, спрыгивая с кровати, мчась до туалета, мечтая о том, как бы успеть добежать.

Пока я там кряхтела-пыхтела, обнимая унитаз и признаваясь ему в искренней любви, в моем сознании молотком отдавался громкий голос подруги:

– В общем, у меня есть хорошая знакомая, – конечно, это самая интересная информация, о которой я бы сейчас хотела услышать, – и она посоветовала тебе выпить эту настойку, чтобы моментально прийти в чувство после сыворотки или отравы. Это замечательное средство для всех оборотней, когда сильно болеют.

Чуть не захлебнулась водой, ведь как раз полоскала рот. Моментально выплюнула жидкость и выдохнула:

– Чего?

– Ну… когда я вчера тащила тебя из машины… Кстати, ты совсем даже не доходяга! Я чуть не родила…

– А есть что рожать?! – на всякий случай спросила, а то вдруг, а я и не в курсе. Задумалась. Нет, Вирина бы мне сказала, так что она просто хотела намекнуть, что у меня кости тяжелые.

– Есть что носить в три часа ночи! – возмущенно рявкнула она, показывая мимикой свое недовольство. – Замечу, я обиделась на тебя. Ты не сказала о том, что ходишь к больной психопатке на эксперименты. Хорошо хоть не весточку послала из клетки, – Вера тяжело вздохнула и, с грустью посмотрев на меня, добавила: – Ты мне помогаешь, а я…

– Подожди немного, – сказала и закрыла дверь, со стоном вновь обнимая унитаз, – не прерывай мысль…

Через десять минут мне было хорошо. Я счастливая прижималась лицом к кафелю и довольно улыбалась. Боль прошла – волшебно. Замечательно еще то, что война в моем желудке закончена. А еще через пятнадцать минут я уже сидела на кухне за столом, после того как примчалась из ледяного душа, и помешивала ложкой сахар в своей кружке, недовольно посматривая на блины, которые подруга пока не разрешала есть.

Напрашивается очень важный вопрос: «Зачем тогда она их испекла и поставила передо мной?»

Знаю! Чтобы я слюнями захлебывалась. Что я и делала…

– Не дуйся… чаек пока попей. Через полчаса блины разрешу есть.

«Полчаса?! Это целых тридцать минут. Долгих 1800 секунд. Почти вечность. Какая она жестокая!»

Посмотрела на часы и ахнула:

– Семь утра! Ты бы меня еще в пять разбудила.

– Ну а как еще тебя привести в чувство?! Поэтому я открыта для благодарностей и похвалы.

– Спасибо! От меня и моего желудка, а еще…

– Подробности оставим! – поспешно прервала она меня, выставляя указательный палец вперед, чтобы я не продолжала. – Я поняла, что ты меня обожаешь.

Улыбнулась, радуясь, что она у меня есть. Невероятная подруга! От такой чудесной мысли потянулась за блином, забывая про полчаса, и тут же получила по рукам. Надо же! Ей бы не поваром, а надзирателем идти.

– Я не спала… – жалобно проговорила, надеясь на ее сочувствие и доброту. Один блиночек можно ведь измученной бедняжке…

– Это я не спала, потому что бегала около тебя с тазиками и слушала все, что ты рассказывала.

– Я рассказывала? – уточнила, тут же смущаясь, что подруга всю ночь за мной ухаживала.

– Да, все. Слушай, сыворотка видно очень тяжелая, раз у тебя провалы в памяти.

Кивнула и хряпнула чайку, напрягая мозги, чтобы хоть что-то вспомнить, но не получалось. Задрала голову, вглядываясь в озадаченное лицо подруги, и поняла, что мне даже рассказывать не нужно. Она лучше меня все знает. Оказывается, я вчера постаралась.

– Вер, что делать?

– Елену Николаевну послать на три веселых буквы и держаться в стороне, пока не очутилась в клетке с табличкой: «Доверчивая идиотка!». Притом заглавными буквами красным фломастером.

– Какая ты добрая, – заметила, поправляя халат на груди, зевая в руку, пока не услышала:

– Тут, кстати, тигры вчера шарились.

Так и зависла с открытым ртом. Тигры. Значит, мой партнер – тигр. Естественно, он, родненький. Кто бы сомневался в том, что мне крупно «повезет».

– Да, по твою душу. Поэтому, как только увидела, стала Семеновой звонить, чтобы спросить, как запах убрать. Помогло.

– Семеновой? – первый раз эта фамилия упоминалась.

– Да, со мной в кафе работает. Она лисица и живет с парнем, не оборотнем.

– Ммм…

– Ага… Хотя как не с оборотнем? С животным, ведь козел у нее все же есть, – с умным видом заявила Вирина. Вдруг мысль появилась, что ей нужно было пойти на депутата, а не на повара.

Задумалась, тут же представляя, как она вместо готовки вкусных обедов, завтраков и ужинов трепалась о благополучии народа. Нее… пусть будет так, как есть.

– А что… оборотни-козлы бывают? – полюбопытствовала, с силой сдавливая виски.