Они что, дерутся?

Пулей влетела в дверь, забывая о Жар-птице напрочь. Картина маслом. Два нажравшихся мужика дубасили друг друга, лежа на каменном полу, застеленном шкурами животных. И так старались, пыхтели, что-то бубнили себе под нос.

Оперлась о стену и скрестила руки на груди.

— Разминаетесь, мальчики? — Окликнула этих болванов.

Они тут же перевели свое внимание на меня. И когда оба поймали фокус и все-таки рассмотрели ту, что стояла перед ними, то есть меня, мило улыбнулись.

— Аврооооора, — протянули они одновременно.

— И как это понимать? Что вы тут устроили? Вон, всю посуду перебили.

Ной, схватился за ножку стола, попытался подняться. Получилось не с первого раза. Но все-таки получилось.

Да он же пьян вусмерть. Ноги еле держат.

— Милая, — шагнул он ко мне и навалился всем своим весом. Я еле устояла. — Ты так вкусно пахнешь, — уткнулся в шею Ной.

Я посмотрела на Горыныча, который был чуть трезвее Водяного, и взглядом потребовала объяснений.

— Ну что ты так смотришь? Ну, поспорили два мужика. — Развел руками, шатаясь он.

— На что спорили-то? — Вскинула бровь я.

— Как на что? На монету, — поднял вверх наше сокровище Гор.

Что дальше произошло описать тяжело, точнее страшно. Это ведь мой косяк. Целиком и полностью.

Просто из неоткуда, над головой Горыныча пронеслась эта чертова курица — Жар-птица, выдирая клювом монету из рук хозяина замка, и скрылась с глаз, оставляя нас всех троих стоять в ступоре в гостевом зале.

Мне кажется, рев Трехглавого услышала вся Сказка.

Я, наконец, поняла почему его так называют. От такой мощности звука в глазах затроило. И передо мной стоял Змей с тремя головами.

— КТО ВЫПУСТИЛ ЭТУ КЛЕПТОМАНКУ?

Стены содрогались от грозного вопля хозяина. На его рёв сбежалась вся прислуга и несколько зевак.

— Поймать пернатую, — приказал своим стражникам. — А того, кто выпустил её, найти и лично мне в руки передать, — добавил он и я нервно сглотнула.

— А не надо его искать, — почти пропищала я, обращая на себя внимание.

Горыныч перевёл огненный взгляд на меня, и моё сердце рухнуло в пятки, прихватывая с собой ещё несколько жизненно важных органов.

— Чего это? — Медленно двинулось в мою сторону воплощение моей смерти.

Смотрю на Хозяина и понимаю, что опьянение, как рукой сняло. Вообще следа не осталось. Идёт ровно, не качается, речь внятная, злющииииий…

— Это я её выпустила, — выдала, как на духу и зажмурилась, ожидая своей казни.

— Ты что наделала, глупая баба? — шипел он, как шкварка на сковородке.

— Гор, это всего лишь птица. Оставь её. — Преградил Горынычу путь мой муж.

— Эта "всего лишь птица" утащила мою монету.

— Это монета моего отца, — не сдержалась я, выкрикивая из-за плеча Ноя.

Змей чуть не взорвался от злости.

— Она моя, русалка! И если я захочу, она не вернётся к твоему папочке никогда!

— Эй, у нас уговор! — Закрыл меня собой Водяной.

— Срать мне на ваш уговор, — выплюнул Гор.

Спина Ноя пошла буграми. Мышцы надулись и закаменели. Он застыл еле сдерживая себя.

Горыныч, заметив состояние Ноя, многозначительно улыбнулся. Кажется, спор, который обсуждает вся Сказка, разрешится прямо сейчас. Сейчас станет известно кто кого.

— Так вот чего нам не хватааааало, — протянул Гор, — маленькой хрупкой русалочки, ради которой ты будешь готов бросить мне вызов. Только вот… воды здесь нет, Ной, ты бессилен на моих землях.

В моей голове всплыла картинка, как Горыныч испепеляет мужа. Меня передернуло и я вцепилась в его спину.

— Пожалуйста, пойдем отсюда. Сказка с ней, с этой монетой. Не хочу, чтобы ты пострадал, — еле слышно прошептала я.

— Для тебя это важно, — повернулся он ко мне, — я достану её любым путем.

В его глазах плескалась решительность. Он сказал, что достанет её, значит так и будет. Только вот это значит, что он решил меня отпустить. Он отступает. Поэтому так холоден был и молчалив. Он просто сдался. Понимание этого болью отдалось в груди. Ком подкатил к горлу.

Ной убрал меня с поля боя, задвинув за каменную колонну, и приказал уходить отсюда. Но я не могла его оставить.

Либо я скажу все прямо сейчас, либо не решусь никогда.

— Ной, — позвала его я, но он не отреагировал. — НОЙ, — скатилась первая слеза.

Он не отзывался. Подошёл к Трехглавому.

— Побеждаю я — забираю монету, — уверенно бросил сопернику.

— Побеждаю я, и по первому зову ты прибегаешь ко мне исполнять моё поручение, — оскалился тот, — если, конечно, выживешь.

Не помню, кто напал первым. Все как в тумане. Перед глазами мелькали огненные шары, которые неслись со скоростью звука прямо в моего супруга. Ной укрылся от обстрела за такой же колонной, как моя. Тяжело дышал, выглядывая из-за неё. В приёмном зале стало слишком горячо. Гарь не давала вдохнуть на полную грудь.

Я посмотрела на Водяного. Тот сидел с закрытыми глазами на каменном полу, опершись спиной о колону. Он впился ладонями в камень и, кажется, расслабился.

Что он делает?

— Эй, дружище, — веселился Гор, — ты в любой момент можешь сдаться. Просто скажи об этом.

Волосы, глаза и руки Горыныча полыхали красным пламенем. Он извергал из них огонь, будто он вместо крови течёт по его венам. Страшное зрелище. Жуткое.

Ной не обращал на него никакого внимания. Все так же сидел на полу.

— Ты там жив? — Хохотнул Горыныч.

Этот вопрос начал мучить и меня.

Я уже хотела бежать к нему, но меня хорошенько затрясло. Нас всех затрясло. Дрожал весь замок. Постояльцы этого места в ужасе разбежались кто куда, а я пыталась устоять на месте и сообразить, что происходит.

Горыныч занервничал. Значит, это не его рук дело.

В какой-то момент тряска прекратилась. Я снова посмотрела на Ноя.

Муж мне улыбнулся и подмигнул.

Что за…?

Мои жабры дали о себе знать, прорезаясь наружу. Это значило лишь одно, ВОДА!

Вода повалила со всех щелей замка. Горыныч выругался и забрался на стол, атакуя колону Ноя.

Мой муж коснулся рукой влаги и засветился, как самая яркая звезда в тёмную ночь. Он буквально выбирал в себя образовавшееся в зале море. Пил её и не мог напиться. Высушил все, до последней капли и вышел под обстрел.