– Ну? – Степкино напряжение зашкалило бы вольтметр.

Я не стал его томить, да и самого распирало от гордости. Выложил все в красках и плюхнулся на диван в ожидании оваций. Но Степкина реакция меня удивила.

– Мик, не знаешь, почему «Три товарища», «Три мушкетера», «Трое в лодке, не считая собаки»?

Конечно же я понял, что он имеет в виду, и грозно сдвинул брови.

– Охренел?! Ты хочешь Ангелину…

– Да! – возопил он. – И это естественно. Хотя в данном случае я не это имел в виду. В смысле, не ее.

– И никаких служебных романов, – на всякий случай предупредил я, – здесь в любой дырке может оказаться жучок!

По Степкиной роже я понял, что сморозил не то, и вывернулся:

– Например, в мочке уха.

– Наножучок, – хмыкнул Степка, но я прервал, спросив, чего это он решил, что нам еще кто-то нужен. Из сакральности цифры или есть практические предложения?

– Без контакт-герл не обойтись, – заявил он, – или на худой конец спам-герл.

– Чиво?

– Таво! Тусовщица нужна, – со значением заявил Степка, – чтобы добывать… ненормативную инфу.

– Эт еще что?

– А то, что не надыбать ни в инете, ни в СМИ. Нужна красотка и умница, от которой у мужиков выключаются все органы, кроме одного. А если просто блондинка, то есть спам, все равно польза – пробьет контакт для внедрения. Смотри, все, что можно было по АнАну, мы скачали, а ты говоришь, что он не так прост. И это после одного живого контакта. Сечешь, что будет, если запустим «спам». Ну, типа Аллочки Михеевой.

– А может, ты подгребешь к его жене, ну, типа, «спам-гай»?

– Ты че? Да за такое битуше…

– Чиво?

– Двойное туше! Гад ты, Мика, после тебя надо делать апдейт всего организма.

– Ладно, пошутил. Наверное, ты прав. Давай-ка искать что-то вроде дизайнера, чтобы навороченный комплект был: пиарщик, компьютерщик, дизайнер. Есть кто на примете?

– Можно объяву вывесить в сети.

– Нет, Карлыч подсунет свое. Лучше сделаем слив инфы в сети… с туманными намеками. Как раз посмотрим, что и кто о нас жужжит. Степка, а у тебя есть кот?

– Нет, – врубился он, – но могу одолжить у тетки, она намылилась в отпуск.

– Отлично! Узнай всю подноготную про ее кошару, особенно выуди какую-нибудь проблему, чтобы тема для контакта появилась. Усек?

Степка кивнул и отправился к тетке, а я примостился на подоконнике и предался размышлениям. Из этого не самого приятного состояния меня вывел звонок. Звонила Элис! Самым непринужденным образом она поинтересовалась, на какой стадии находится их предложение. Я ответил, что свою точку зрения изложил начальству и жду высочайшего решения. Пообещал сегодня узнать, есть ли новости. Мы простились. Естественно, о работе я уже не мог думать и… позвонил Лизе. Она не выразила ни удивления, ни радости, ничего. Что за женщины пошли – деэмоцион! Мы вяло пообщались. Во всяком случае, если Дед пристанет с расспросами, мне есть что сказать. Кстати, а ведь Дед может что-нибудь знать об АнАне! Но негоже отправляться домой после облома с двумя девицами. Я подумал, к кому бы напроситься, а потом решил, что есть решение получше. Позвонил Карлычу и спросил, есть ли высокомудрое решение по поводу «пираний». Карлыч заявил, что если мне интересно мнение вышестоящих лиц по поводу прошедшей встречи, то нечего придуриваться и тратить его драгоценное время. Черт, я ведь, самокопаясь в отношениях с женщинами, совсем забыл о деле! Карлычу этого не понять, да и не нужно. Посему я, глупо хихикая, сказал, что и не рассчитывал провести такого умника, как он, хотя мне действительно надо знать, что ответить бывшим коллегам. Карлыч расслабился от мелкой лести и сказал, что кандидату я понравился. Что до «пираний», то руки у меня развязаны – могу их медленно поджарить. Браво, Карлыч, он подсказал мне ход действий. Так и поступлю. Я позвонил Элис и в той же равнодушной тональности, что давеча она, сказал, что есть о чем поговорить. Она предложила встретиться. Ес!

* * *

Я смотрел на Элис и не мог понять, что меня в ней так цепляет. Конечно, она умная, красивая, самостоятельная. Но все это есть и в Лизе. Больше того, Элис – случись что-то даже по ее вине – никогда бы не пришло в голову увести человека с места происшествия, чтобы спасти его реноме. Разве что он ей понравился бы или она на что-то рассчитывала в будущем. И, конечно, она не стала бы печься о чьем-то деде просто потому, что ценит его как человека. Почему тогда я теряю голову не от Лизы, а от Элис? Наверное, хмуро подумал я, потому, что мы с ней «одной крови». Мы оба законченные циники. Вот ведь, ради дела она готова переспать со мной, хотя раньше, когда я ради нее готов был… да, даже название придумал их зловонной фирме, а она… А теперь… Теперь мы на равных.

– Можешь предложить слоган кампании? – спросил я. Сказал и понял, что она все просекла: и мою обиду, и этот детский выпад в стиле пинг-понг в наше короткое общее офисное прошлое. Болван! Кретин! Осел! Сам себя загнал! Дурой она будет, если не подловит меня: «Так вы все-таки участвуете в гонке?» Она поступила иначе, а как же иначе, ведь это – Элис.

– Ты прав, – сказала она, – за все надо платить. За глупость – дороже всего. – Она поднялась, а я лихорадочно соображал, что она имеет в виду. И тут она добила окончательно:

– Впрочем, такой жирный кус, как твой шеф, лучше иметь… как минимум, в плюсе. Да, кстати о прошлом… я тебе ничего не должна – так сложились обстоятельства. Так что… И ты прав, если надо будет с тобой переспать ради дела…

– А… – попытался я ее перебить, но она не дала.

– А прошлый раз… – продолжила она, но я все-таки ее перебил:

– Я имел в виду, ты бы и с ПиПи… ради дела?

Она посмотрела на меня как на таракана и сказала:

– Пойдем, если приспичило.

Мне приспичило, невооруженным глазом было видно. Я не собирался изображать из себя оскорбленное достоинство, тем паче что его и не оскорбляли. В общем, ночь задалась отменная! Ничто так не способствует сексу, как разгадюшенные амбиции. А они были с обеих сторон.

* * *

Дед, само собой, не спал. Достал он меня этим, хотя я с шестнадцати лет пытался отучить его от привычки дожидаться, пока «цыпленок» припрется в гнездо. Он перестал доставать меня вопросом «Не мог позвонить?» и даже не притворялся спящим или ждущим. Лежал у себя и читал. Я протопал к себе, разделся, лег, закрыл глаза и сказал: «Никакого анализа! Спать!» И провалился в сон.

В субботу мы с Дедом отправились на дачу. Туда подвалили его друзья – недобитые аристократы и обуржуазившиеся хиппи, как их называла мадре. Та еще компания! Я знал всех их с детства и очень любил. Они меня – соответственно. Для них я был чем-то вроде сына полка. Точнее, они называли меня виконт де Бражелон. Мне это льстило до той поры, пока я не понял, что лесть относилась к Деду – для них он был Атос, а я так… по логике продолжения. Но тогда я еще не был циником, Деда любил свято и особенно не страдал от прозрения. Что меня удивляло, так это разношерстность компании и то, что они никогда не приводили женщин. Это был закрытый мужской клуб. Там я научился играть в покер, преферанс, шахматы, разбираться в политике и женщинах (приводить не приводили, но говорить говорили, причем абсолютно не стесняясь моего юного возраста). Именно там, в клубе, я понял, что придурковатый вид – мое главное оружие, и научился отменно им пользоваться. Преф и покер научили меня молчать и держать в узде не только чувства, но и мимику. Владение таким арсеналом боевых искусств делало меня неуязвимым для среды – от ровесников до учителей. Потом оно помогало мне в отношениях с сослуживцами и с женщинами. Кроме разве что Элис. Но, как говорится, еще не вечер.