– Я слышала, как Игорь признался сегодня Арсению, что вычислил меня сразу, как только увидел. Сеня, ты хорошо знаешь своего друга?

– Что ты, Лизонька, он милейший малый, душа нараспашку!

– Скорее у него карман нараспашку, – сварливо возразила Дуся. – Нельзя быть таким наивным, Арсений Сергеевич. Я сама слышала, как он плохо о вас отзывался. Помните, он приходил к вам вместе с другим мужчиной, Андреем? Они вам кости перемалывали, не смогу передать их ученых разговоров, но упоминали шефа, Завьялова, и то, что он носится с вами как с писаной торбой, а вы, мол, застряли на своей теме, три года топчетесь на одном месте.

У Арсения стало такое растерянное лицо, что Лиза посмотрела на Дусю с укоризной. Человек, далекий от склок и интриг, обычно не предполагает подобных наклонностей в тех, с кем сблизился, пока не столкнется с подлостью вплотную, и тогда наступает глубокое разочарование в людях. Некоторые на время теряют социальную ориентацию, не знают, кому верить, как дальше жить.

Лиза поняла, что надо принимать срочные меры.

– Да брось, Сеня, нашел отчего расстраиваться. Словно Игорь тебе брат родной. У кого из нас не было таких же мнимых друзей. Ты просто засиделся дома, не научился разбираться в людях, – деловито констатировала она. – Однако сейчас не до сантиментов. Нам надо все трезво обдумать, все фигуры расставить по местам, как в шахматной игре. Примени свои способности аналитика.

Уловка подействовала, Арсений проникся серьезностью момента, приосанился, осознал свою мужскую ответственность.

Яков же встал и пошел гулять по своей хатенке, останавливаясь попеременно то в одном углу, то в другом.

– Ну что же, прорицатель, скажи, что нас ждет впереди, – не выдержала Лиза.

Он посмотрел на нее задумчиво, спросил:

– А ты сама веришь в судьбу? Думаешь ли ты, что события в нашей жизни происходят случайно или кто-то все заранее решил за нас? А ты, Арсений? Объясняешь все наукой?

– Ну нет, в случайности я не верю, – первой отозвалась Лиза. – Я думаю, судьба человека предопределена, но не с самого рождения, а в зависимости и тесной связи с процессами, происходящими в нашем мире и во Вселенной. Это как схема – она есть и в прошлом, и в будущем. А что видишь ты, Яков, схему или образы? Ответь, меня разбирает любопытство.

Но маг не хотел делиться профессиональными секретами. Временами он вел себя не слишком любезно, порой даже грубо, мог повернуться к собеседнику спиной, проигнорировать вопрос или любое другое обращение.

Так же Яков поступил и сейчас, но никто не обиделся – все привыкли к его чудачествам.

Он зажег несколько свечей, стоящих на низком столике, сам сел напротив, закрыл глаза и словно отключился. Дуся приложила палец к губам, призывая остальных не шуметь и не разговаривать. Наступила тишина, гости Якова лишь переглядывались и боялись шевельнуться, сознавая важность момента. Лизой почему-то овладело беспокойство, она невольно сжимала руку Арсения.

Зрители видели лицо Якова, оно было неподвижно, но белесые ресницы вздрагивали, глазные яблоки под сомкнутыми веками время от времени двигались.

Чем дольше это тянулось, тем сильнее разрасталась в груди у Лизы тревога.

Яков вдруг широко открыл глаза и застыл, глядя куда-то в пространство. Он напрягся, лоб его прорезала морщина, губы зашевелились, словно Яков силился заговорить. Наконец он начал произносить слова странно громким, гортанным голосом. Лизе и Арсению до сих пор не доводилось слышать, чтобы Яков издавал подобные звуки.

– Куда идти? – говорил тот. – Показывай дорогу… Нет, не вижу… Знаки!.. Постой, не торопись, я не поспеваю за тобой… Где ты? Покажись!.. Куда? Куда-а?.. Стой, не исчезай, ты нужен мне… – Он протянул руку, словно пытаясь кого-то удержать.

Постепенно речь его перешла в бормотание, сделалась бессвязной, слушатели вскоре могли разобрать лишь отдельные слова. Вскоре Яков умолк совершенно, продолжал сидеть неподвижно, все так же глядя перед собой расширенными глазами.

Прошло с четверть часа, прежде чем он вспомнил о своих гостях.

– Что ты видел? – подступили те к нему с расспросами. – Ну же, Яков, не томи!

– Странное дело, я шел куда-то, как будто что-то искал. Смутно различимый спутник вел меня, звал за собой, мелькал впереди, но рассмотреть его я никак не мог. Я знал, что поиски очень важны, как если бы речь шла о жизни и смерти, страх потери гнал меня вперед, поэтому я старался не отставать от своего поводыря. К тому же местность была мне незнакома: там была излучина небольшой реки, я до сих пор хорошо вижу деревянный мостик. Я шел по нему с опаской, переступая с одной полусгнившей доски на другую, и дальше, по тропе, заваленной буреломом. Мне то и дело приходилось перелезать через стволы упавших деревьев. Тропа петляла между трухлявыми пнями, уперлась в черный, одиноко торчащий камень, обогнула его с двух сторон, дальше стало идти еще труднее. Чаща словно сомкнулась вокруг меня. Но я чувствовал – цель близка, упорно продирался сквозь сплетающиеся ветви, как вдруг лесная картина стала меркнуть, затягиваться пеленой, пока не растаяла совершенно.

– Что бы это могло значить? – спросила Дуся. – Куда ты шел? Ты сам как думаешь, Яша?

– Не знаю, – задумчиво ответил тот. – Никак не пойму. Но возможно, пойму позже. Так уже бывало со мной раньше. Случается, что смысл видений открывается в самый неожиданный момент.

– Как выглядел твой провожатый, хотя бы в общих чертах?

– Он был как неясное темное пятно впереди, хотя фигура имела хоть и расплывчатые, но человеческие очертания. – Яков покачал головой. – Даже предположить не могу, кто это.

– Интересно, что ты упомянул черный камень, – заметила Дуся. – Люди стараются избегать тех мест, где встречаются черные камни.

И она рассказала еще одну притчу. С незапамятных времен стояла, дескать, посреди леса Черная скала. Чуть дальше начиналась Великая Саврасова топь, поэтому скала для местных была ориентиром, ее скошенная вершина словно указывала на болото. Люди дальше скалы не заходили, она как страж возвышалась на границе леса.

Но в тот день, когда взорвали храм, произошло еще одно событие. Ночью якобы в скалу ударила молния, да с такой силой, что скала раскололась на куски. Черные камни разметало по округе, с тех пор люди натыкаются на обломки скалы в лесу. И вот что еще примечательно: конный отряд красногвардейцев, взорвавших храм, – именно об этом отряде недавно рассказывал Яков – снялся с постоя в Вольшанках и двинулся к другим населенным пунктам по лесным дорогам, но каким-то образом сбился с пути. Провожатых не нашлось, крестьяне были до смерти напуганы последними событиями, а тут еще Черная скала исчезла, это уж совсем не к добру.

И верно, сбылось предзнаменование: утонули христопродавцы все как один. Лошадей только жалко. Саврасова топь обманчива, не всегда сразу определишь, что впереди болото, кони тоже ничего не почуяли и занесли седоков в трясину. Сказывают, весь отряд в болоте так и сгинул вместе с телегами, полными наворованного добра.