А ведь и впрямь настоящая зависимость! Ни есть, ни спать, ни тебе желать других дур и стерв! Нужна именно эта, что ты будешь делать! Тут, конечно, надо учесть и уязвленное мужское самолюбие, и гордость — как это она посмела его бросить! Да с Чуваловым еще никто так не поступал!

И поскольку Семен был не из тех людей, что понапрасну изводят себя на пустую рефлексию, он в первый же день после ухода Сони решил найти негодницу и разобраться с ней. Как именно разобраться — он и сам пока не знал, но следует отметить, что с каждым новым днем безрезультатных поисков любовницы его намерения становились все более недобрыми. Ну а к сегодняшнему дню Семен уже чувствовал, что готов на все.

— К чему, говоришь, маскарад? А что мне прикажете делать? — усмехнулся Чувалов. — Я Соньку по всему городу разыскиваю, обращаюсь к тебе, товарищ подруга, за помощью, разговариваю с тобой, заметь, по-хорошему! А ты врешь мне!

Последняя фраза была произнесена с откровенной яростью, так, что Бася и Соня едва не присели от испуга.

— «Сама не знаю, где она, Семен!» — передразнил Басю Чувалов. — Какие вы, бабы, лживые! Ну вот сегодня вы мне за все и ответите! Обе!

— Как ты догадался, что я здесь? — пролепетала Соня.

— Где тебе быть-то, курица безмозглая?! — хмыкнул Чувалов. — Беглянка гонимая! Нашла приют у подруги! Здесь тебе вечный приют и обеспечен!

— Ты о чем? — нервно дернулась Соня.

— О том! Тут навеки останетесь! В стену замурую! Обеих! — сверкнул глазами Чувалов.

— Мама! — горестно всхлипнула Соня.

— Думали провести меня?! А вот — дудки! Я решил Новый год встретить в обществе любимой женщины, а хочет она того или нет — дело десятое, перетерпит! Дай, думаю, приятное девушкам доставлю, позабавлю их! Сам в Деда Мороза вырядился, Митю-Витю — в Снегурочек!

Чувалов кивнул на Снегурочек-гигантов:

— Знакомьтесь, Митя и Витя!

Бася содрогнулась, взглянув на охранников Чувалова — в образе Снегурок те выглядели прямо-таки устрашающе.

— Взяли мы, значит, подарки для девочек и пошли! Консьержка на входе спросила: «Вы к кому?» А я ей: «С Новым годом, тетенька!» — и шоколадкой рот закрыл, и пошел поздравлять милых, дорогих людей! — Чувалов загоготал.

— Понятно, — горестно кивнула Бася. — А в красном балахоне это ты бегал у нас по квартире прошлой ночью?

— Чего? — Чувалов так искренне удивился, что та поняла: видимо, все-таки это был не он.

— Хотел бы я знать, какую вы дурь принимаете, товарищи женщины, что у вас по ночам кто-то в красном бегает!

— Ничего мы не принимаем! — возмутилась Соня. — Живем себе тихо-мирно! Страдаем! А ты приходишь к нам, приличным женщинам, и начинаешь орать, оскорблять нас!

— Приличные! — насмешливо повторил Чувалов. — Знаем мы таких «приличных»! Я вашего брата много повидал, прямо-таки ассорти из всяких разных дамочек, и понял, что оберток много, а начинка на самом деле одна. Притом дерьмовая!

Донжуанский список Чувалова и впрямь был обширным. А разочаровался он в женщинах давным-давно, еще когда в начале буйных девяностых загремел за решетку. Жена его возвращения дожидаться не стала, прислала письмо, мол, извини, ждать не буду, никто никому ничего не должен, развод — и чужие люди.

Чувалов сильно переживал и даже всерьез решил, что, когда выйдет через пять лет, переломает ей ноги.

Отсидел, вышел, пришел к бывшей жене. Поглядел на нее и понял, что — странное дело — ничего ему ни от нее, ни с ней не хочется. Даже ноги ломать. Она за пять лет в какую-то тетку превратилась, смотрит на него и ревет. «Ну, хрен с тобой, живите, тетя Мотя!» — подумал Чувалов и ушел.

И начался у него бурный период поисков идеальной женщины. Тем более что вскоре жизнь стала налаживаться: появились деньги, а с ними определенный статус. Это, как ни крути, женщин привлекает. Так что ему было из кого выбирать.

— Ну и иди в педики, какие проблемы! — с обидой выкрикнула Соня. — Чего ж ты жрешь эти конфеты, раз они дерьмовые?!

— Заткнись! — отрезал Чувалов. — Лучше послушай, что я скажу, тебе полезно будет узнать! Я такого добра, как ты, перебрал видимо-невидимо. Устроены вы, прямо скажем, незатейливо, как автоматы для приема купюр. И всегда в режиме ожидания. Бросишь туда денежку — счавкает в момент. Ни благодарности тебе, ни чувств, ни эмоций. Да ты на них и не рассчитываешь, — чего ж от автомата ждать? Тут все просто: денежка — взамен услуги. Как автомат с чаем, кофе или, скажем, сникерсом. Бросил денежку — оттуда сникерс, и все довольны. И я так жил, но потом в системе произошел какой-то сбой. — Чувалов развел руками. — Встретил я вот это чудо, — он указал на Соню, — и мне захотелось в придачу к сникерсу получить что-то еще, чего раньше не было. И она, дрянь такая, дала мне все основания думать, что это возможно. И что вы думаете? Я начал с ней строить отношения! Не как с автоматом, а как с нормальным человеком, как с женщиной, твою мать! Для начала изменил порядок расчетов. Вместо установленной таксы платил сверх, притом значительно! Купил ей весь набор Барби: шмотки, шубы, машину, наконец, квартиру на Крестовском, заметьте, острове! А мог бы где-нибудь на проспекте Павших комиссаров! А взамен практически ничего не требовал. Ну разве что самую малость — каплю нежности. Но эта подлая тварь, копеечная душа, сочла, что это слишком много, и отплатила мне черной неблагодарностью… Захожу я тут давеча к ней в гримерку с цветами и идеями насчет предстоящего вечера, а она с каким-то, понимаешь, черным Нигером фортеля выплясывает! Этого я, понятное дело, стерпеть никак не мог. И понеслось! Поучил ее маленько, арабу этому черному кости размял, тем и успокоился. Уже готов был все забыть, но эта дура в позу встала — я, мол, не вещь, как ты смеешь?! Я, говорит, уйду от тебя! И ведь ушла! Но ты живой-то от меня не уйдешь, имей в виду, — крикнул Чувалов. — Не выйдет!

— Ты любишь ее, Семен? — спросила Бася.

Чувалов почему-то рассвирепел:

— А вот не надо меня на понт брать, уважаемая! Люблю не люблю, тебя не касается!

— Может, и меня не касается? — с вызовом спросила Соня.

— И тебя не касается! — подтвердил Чувалов. — Твое дело такое — быть рядом — и все! Желательно молча. И на афроарабов не заглядываться.

— Семен, но ведь если человек тебе дорог, ты должен стремиться к тому, чтобы ему было хорошо! — Бася ласково попыталась указать Чувалову направление для правильных мыслей. Но шагать в этом направлении Семен не захотел и хмыкнул:

— Ну и что?

— Ну а если ей хорошо без тебя? — задала наводящий вопрос Бася и тут же по реакции Чувалова поняла, что это была неудачная реплика.

— Как это ей может быть хорошо без меня? — разозлился Чувалов. — Думай, что говоришь!

И Бася стала думать. Поняв, что дело серьезное и с Чуваловым шутки плохи, она постаралась вспомнить, как надо правильно вести себя в переговорах с террористами — когда-то читала в книжке, — и начала говорить с ним вкрадчиво и нежно, буквально как доктор с пациентом: