укладывая в голове то, что увидел там.

Какие к дарсу младшие? Четверо, что там сидели, были не только вдвое больше, но и сильнее его Возвышением.

Но, как они при этом выглядели!

Грязи на них оказалось ещё больше. Они словно с рождения не видели ни воды, ни сменной одежды. По ним ползали мухи, даже не пытаясь улетать, когда те шевелились, монотонно качаясь на одном месте.

Железки были не только в их волосах, но и были вставлены в нос, уши. У одного из каждой щеки торчало грубое, уже позеленевшее кольцо.

А главное, над каждым из них ярко светился Указ, в котором нет-нет, но вспыхивали символы.

Фатия повела рукой:

— Прочь с дороги, выбивай духовные камни с кого другого.

— А ты не обнаглела, обижать убогих? Младшим что, обидеться и проучить тебя?

Фатия уже шипела, выхватив из-за пазухи медальон:

— Я дочь главы Тритонов, дарсов тупица! С дороги!

Вонючий оборванец наклонился ближе, попытался даже взять медальон, но Фатия рявкнула:

— Руки прочь! Или мне их тебе отрубить?

Оборванец расхохотался:

— Ох, похоже, я обознался. Где были мои глаза? Проходи, проходи, молодая госпожа.

Разведя руками, он шагнул прочь, потеряв к нам интерес.

Я словно со стороны услышал свой шёпот:

— Кто это?

Фатия прошипела:

— Нашёл время, — дёрнула меня за руку. — Идём.

Я повторил вопрос:

— Кто это?

— Рождённые Пылью.

— Кто это?

Фатия, не сумевшая стронуть меня с места, сдалась. Зло сверкнула глазами, наклонилась, обжигая ухо шёпотом:

— Мелкая шайка, которая промышляет попрошайничеством, воровством и прочими грязными делишками.

Я повторил свой вопрос, не отводя глаз от «младших»:

— А это кто?

— Это их марионетки. Хватит привлекать к себе внимание, идём же, ну!

Я медленно покачал головой. Как я мог забыть, где я нахожусь. Как я мог обмануться всеми этими беседами с Фатией, её улыбкой, её рассказами о техниках, Возвышении и травах. Вокруг меня земли Альянса Тысячи Сект. Она сектантка. Все вокруг меня сектанты.

Марионетки. Люди, которых Указы заставляют повиноваться по слову хозяина. Я ведь уже видел такое. В день, когда марионетки люди и быки вошли на площадь проверки Морозной Гряды. Я уже видел эти пульсирующие Указы. Я уже видел, как марионетки убивали с глазами, полными ужаса.

Мне бы ещё тогда задаться вопросом, как же сектант, которого я убил, сумел на них наложить подобные Указы?

Но мне было тогда не до того.

Сейчас и гадать не нужно. Какой-нибудь хитрый артефакт, которыми так любит похвастаться Фатия, и готово.

Перед тобой старшие, которых ты никогда не сумел бы победить силой. Но теперь они полностью в твоей власти. Выполняют все твои приказы и прихоти. И при этом ты их считаешь не более, чем животными. Но даже за джейрами в моей деревне ухаживали лучше.

Путь, по которому я однажды чуть не пошёл под стенами Морозной Гряды. Путь, которого я так старательно избегал, командуя своим отрядом. Путь, к которому я постоянно делаю шаг с каждым новым своим Указом.

Оборванец, которому вроде стало не до нас, неожиданно расхохотался:

— А вы забавные. Он ничего не знает о городе, а ты, дочь главы секты, уговариваешь его, вместо того, чтобы приказать. Кто вы, вообще, такие?

Я медленно повёл головой осматриваясь.

И до этого было не так уж и много людей, которые хотели войти или выйти из города. Сейчас же вокруг нас уже который вдох было пусто. Удачно.

Я вернул взгляд на оборванца и растянул непослушные губы в улыбке. Надеюсь, отвратительной и страшной. Заметил:

— В свою бытность схожим оборванцем, я крепко-накрепко выучил, что нужно держать язык за зубами. А ты, стоя перед дочерью главы секты, похоже, успел забыть об этой важной вещи.

— Чё?

Это было всё, что успел сказать оборванец. Через мгновение Поступь уже перенесла меня вплотную к нему. Он не успел не то что отбить моей руки, а даже отшатнуться.

Мгновение я глядел ему в глаза, а затем приказал:

— Умри.

Через мгновение хрустнула шея, скрывая причину его смерти.

И сразу все словно с цепи сорвались.

Оставшиеся оборванцы завопили кто во что горазд:

— Брат! А-а-а! Ты чё творишь! Взять его!

Вскинулись «младшие», над половиной которых исчезли Указы.

Они буквально с места, с грязной мостовой прыгнули вперёд.

Двое на меня, а остальные на оборванцев.

Те не успели даже использовать техники, а «младшие» буквально разорвали их на куски, преобразившись за долю мгновения.

Теперь под кожей каждого из младших взбухли, налились алым вены. Да они и сами словно раздались в плечах, отрастили на руках здоровенные когти.

Удар одной такой лапы я отбил чешуйкой Панциря Роака, прежде чем спохватился, что это не та техника, которую нужно показывать всему городу сектантов.

Сон.

Бесполезно.

Я ушёл Поступью назад, а под ногами «младших» вскипели тугие щупальца Плетей.

«Младшие» принялись разрывать их своими когтями. Сначала над одним, затем и над остальными исчезли Указы.

Оборванцев прикончили всех.

Но «младших» это не успокоило.

Один рванул в ворота, один ко мне.

На пути того, что попытался сбежать, оказалась Фатия, встретила его мечом и техникой. Приказала мне:

— Убей их!

Я встретил ударом кулака того, что напал на меня, вложил в него не только первые два созвездия Единения, но и короткий, на пять шагов Рывок.

Я остался на месте, а вот тушу «младшего» отшвырнуло прочь. На трупы растерзанных оборванцев. Он заворочался, вскочил, пригнувшись, уставился на меня. Я покачал головой:

— Остановитесь. Вы теперь сво...

Меня заглушил вопль Фатии:

— Дарсов тупица! Заткни свой рот и убей их! В них нет разума!

Я стиснул зубы, оглядывая трёх «младших», которые были передо мной. Один пригнулся на скользкой от крови мостовой, готовясь прыгнуть, двое бились в путах моей земной техники.

И ни у одного в их глазах я не увидел разума. Лишь ненависть и жажду убийства.

Дарсов тупица.

В моей руке появился Крушитель. Выпад, ещё один.

Каждый мой удар касался шеи марионеток.

Каждый мой удар сопровождал выплеск стихии и простой оружейной техники.

Этого хватило, чтобы обезглавить марионеток.

Поступь. Выпад.

Третья марионетка так и не поднялась с залитой кровью земли.

В воротах замерла с окровавленным мечом Фатия. Она проткнула своего противника в средоточие.

Ожгла меня гневным взглядом, прошипела:

— Дарсов тупица. Тупой ублюдок. Ублюдочный псих. Психованный дарс.

— Замерли все!

Со стены спрыгнула фигура. Идущий невысокого возвышения. В броне. И судя