— Теперь найду, — сказал он и, вновь поклонившись, щелкнул каблуками. — До встречи, друг Маленькой Госпожи.

Последнюю фразу произнесла уже пустота. Кота нигде не было.

Арди пожал плечами и собирался было вернуться обратно за стол, чтобы заняться изучением труда Незнакомца, как ощутил тонкий аромат. Тот ехидно и коварно, как комар, решивший закусить кровью пытающегося заснуть, уставшего путника, жужжал где-то на самой границе сознания.

Знакомый запах.

Болото после дождя и селей, в котором ароматы гниения увязших в трясине бедолаг перемешивались с цветущими лилиями. Эдакая смесь чего-то до омерзения отвратительного и столь же — притягательного и чарующего.

Так пахли жители Фае, не принесшие присягу ни Лету, ни Зиме. Пару раз Арди уже ощущал этот запах, когда охотился в лесных разливах, но помня науку Атта’нха, каждый раз, стоило ему только почуять нечто подобное на горизонте, как он тут же уходил с тропы и бежал так, что только пятки сверкали.

Бездомные Фае не знали правил « чести сидхе», а их суть всегда оставалась изменчивой и многие, со временем, преображались в нечто, что люди называли демонами.

И одно дело когда подобный аромат чуткий нос улавливает в Алькаде, а совсем другое:

— Я ведь в сердце Метрополии, — прошептал Арди, вновь оборачиваясь к двери.

Атта’нха всегда учила, что когда Арди станет полноправным охотником, то, если он действительно считает себя Говорящим, следующим достойными путями, то при первой же встрече с «Бездомными Фае», в его задачи будет входить отпугивание этих созданий от родной стаи.

— Мне несколько раз сказали не выходить из комнаты, — напомнил себе Арди и, подумав еще немного, добавил. — И, тем более, здесь нет моей родной стаи.

Кивнув своим мыслям и утерев холодный пот, выступивший на лбу, юноша вернулся обратно к столу и…

— Но зачем ты тогда взял посох? — спросил он сам у себя, после того, как обнаружил в собственной правой руке теплую, немного шершавую поверхность дубового посоха.

Постояв пару мгновений в прострации, Ардан снова развернулся к двери.

— Ты точно об этом пожалеешь, — произнес он тихим шепотом.

И в этом юноша был уверен. Но также он был уверен и в том, что если сейчас оставит ситуацию без внимания, то как минимум несколько месяцев, если не целый год, будет мысленно к ней возвращаться и корить себя за малодушие.

— Дурацкие приключения, — прошипел Арди. — Ну почему нельзя просто провести пару-тройку… десяток вечеров в хорошей библиотеке, а не вот это всё…

С этими словами он подошел… нет, вовсе не к двери. А к самому темному месту, куда даже при полуденном солнце и зажженных масляных лампах никогда не падал свет.

Там таилась тьма, не знавшая поражений и претензий на свое безграничное царствование с того самого мгновения, как впервые поселилась, теперь уже, на законной территории безусловных владений.

Иными словами — Арди подошел к стене, а затем, наклонившись, приложил щеку к полу и посмотрел на пространство под шкафом.

Он протянул ладонь, заводя её так глубоко, как только мог и, когда коснулся тех мест, куда даже тряпки и швабры прислуги не добирались, замер, после чего, по науке Скасти, открыл сознание окружающему миру.

Он ощутил липкую, немного холодную, пугливую субстанцию, встревоженным котенком старающуюся как можно дальше отодвинуться от чуждого ей тепла кончика пальцев. Арди же, прошептал слова, выученные им из свитков Волчицы.

В этих словах крылись не звуки, а, скорее, образы. Спокойствия, безмятежности и обещания забвения. Именно то, что несла в себе беспристрастная тьма, в которой никто и никогда не знал испуга или тоски. Та тьма, что живет вдали от метаний душ и разума. Совсем другая, нежели её сестра, которой пугают маленьких детей.

И маленькая, испуганная полоска черноты, услышав слова, откликнулась на зов Арди и обвила его пальцы, опускаясь на них холодным, едва ощутимым, покровом незримого шелка.

Юноша же, аккуратно вытащив руку, поднял тьму перед собой и обернулся в неё, как в плащ. Мир вокруг разом посерел и померк, а сам Арди закашлялся и едва не потерял концентрацию.

Он, прежде, редко пользовался искусством Эан’хане так часто, как последние несколько месяцев. На тропах охотников ему это не требовалось, а в Эвергейле — как-то не случалось.

— « Успокойся,» — прошептал он сам себе.

Задышав ровнее, Ардан выпрямился и, ощущая на плечах покров тьмы, подошел к двери. Он не мог закрыть глаз и старался лишний раз не моргать, чтобы не потерять связь с тем истинным миром, что скрывался под пологом видимого неискушенного зрителя. Благо, после тренировок в поместье Анорских, ему удалось отделять нужные ему «детали» от «общей картины».

В играх со Скасти у Арди получалось удерживать подобный Взгляд не дольше нескольких минут. Оставалось только надеяться, что занятие со Звездной Магией действительно влияли на его искусство Эан’хане ибо, если он потеряет концентрацию и перестанет видеть мир таким, каков он есть, то Плащ Тьмы (или, как его называли Звездные Маги — «отвод глаз») мгновенно истает.

Подойдя к двери, Арди аккуратно опустил вниз ручку и, вознеся молитву Спящим Духам, вышел в коридор. В истинном своем виде тот ничем не отличался от того, что видели остальные. Но это и не удивительно, учитывая, как часто его убирали и, скорее всего, как редко здесь происходило нечто из ряда вон выходящее.

Аккуратно ступая по кромке ковра, стараясь не попадать туфлями по глубокому ворсу, а каблуками — по паркету, Арди двигался в сторону, куда его манил запах Бездомного Фае.

И каждый раз, когда он видел проходящих мимо людей, будь то слуги, занимавшиеся бесконечной уборкой, в которую входили протирание гобеленов, надраивание до блеска доспехов, полирование спинок и подлокотников кресел, диванчиков и тумб, или же патрулирующих стражников — единственных во дворце, кто носил оружие, Ардан замирал.

Плащ Тьмы лишь отводил от него взгляд, но это не означало, что кто-то не мог заметить непонятно откуда берущихся следов на ковре (именно для этого Арди и старался не наступать на глубокий ворс), или же услышать цоканья каблуков (потому и не ступал на паркет), а может и дыхания.

Увы, не дышать юноша не мог, так что приходилось делать это очень медленно и осторожно.

Так, петляя по хитросплетениям коридоров, надеясь, что запомнил их переплетения в достаточной степени, чтобы не заблудиться на обратном пути, Ардан в течении едва ли не получаса блуждал по