— Вас беспокоит не только то, что Тилли совершила преступление? — спросила она.

— Да, — согласился он. — Я не только многое узнал о своей тетке. Я узнал, что моя мать замешана в преступлении, мой отец использовал свое влияние, чтобы скрыть это преступление, и обрек женщину на одиночество. Все это, возможно, ничуть не лучше преступления Тилли, причина которого…

— Ревность.

Он вскинул голову:

— Что?

— Думаю, это могла быть ревность. Помните, я говорила, что дневник, который мы нашли, выдумка?

— Да.

— Мне хотелось верить, что все это выдумки. Может, потому, что Тилли всегда хотела писать и поощряла мои писательские попытки. Теперь я не так уверена, что все в дневнике выдумка. Там есть история, написанная как рассказ о женщине по имени Тамми, которая ревновала женщину по имени Дайана. Дайана помолвлена с человеком, которого любит Тамми и чьего ребенка носит Дайана. Тамми пытается завоевать возлюбленного Дайаны, а когда ей это не удается, губит ее. Мужчина отворачивается от Тамми, и ей остается в одиночестве сожалеть о содеянном. Похоже на историю Тилли, Дианы и вашего отца.

Паркер опешил.

— Вы думаете, между моим отцом, матерью и Тилли существовал любовный треугольник?

— Не знаю, они ведь были сестрами. Я не хочу в это верить, но…

— Это невероятно. Ни мой отец, ни моя мать не были способны любить. До развода они не переставали убеждать меня никогда не давать воли чувствам, а после развода делали это с удвоенной энергией.

Дейзи помолчала, потом наклонилась к Паркеру и обхватила его лицо ладонями.

— Возможно, они поступали так, чтобы защитить вас от того, что случилось в их жизни потому, что они дали волю чувствам. Может, они и не были холодны от природы, и их отношение к вам было продиктовано любовью.

Она поцеловала его, и ее поцелуй обжег его губы и мысли. Он на время забыл и о своих родителях, и о Тилли и думал только о Дейзи, замечательной женщине, которая только что испытала удар судьбы, но тем не менее утешала его.

Рывком Паркер опустил сиденье и посадил Дейзи к себе на колени. Запустив руки в ее роскошные волосы и не отрываясь от ее губ, крепче сжал Дейзи в объятиях. Он гладил ее тело и ласкал грудь.

Дейзи застонала, и Паркер еще крепче прижался губами к ее губам. Он хотел большего, хотел всю ее, но, когда его рука скользнула ниже и коснулась ее живота, Дейзи отпрянула.

— Извините, — произнес он. — Не за то, что целовал вас, а…

— Я знаю за что, и вы не виноваты, я сама начала, я хотела этого.

— А сейчас уже нет?

— Сейчас я пришла в себя. Мы не должны этого делать.

Паркер молчал.

— Паркер?..

Он кивнул:

— Мы не должны этого делать.

Дейзи робко вздохнула:

— Прости, что не остановила все раньше. В прошлый раз я, не думая, зачала ребенка. Я не оправдываю себя, я была в таком отчаянии. С тобой все по-другому. Все гораздо сильнее, и я соображаю еще меньше и боюсь, что…

Паркер наклонился и слегка коснулся ее губ.

— Не извиняйся, мне не следовало касаться тебя, но, когда ты рядом, я ничего не соображаю. Я постараюсь больше этого не делать. Так будет лучше?

Невесело усмехнувшись, Дейзи передвинулась на свое место и застегнула ремень безопасности.

— Лучше не будет, мне нравится тебя целовать, нравятся твои ласки, но так будет разумнее.

— Ну что ж, будем разумны.

Дейзи глубоко вздохнула:

— Что ты собираешься делать?

— Думать, работать, помочь тебе с переездом, продать дом, а потом…

Прежде чем тронуться с места, Паркер посмотрел ей прямо в глаза:

— Потом вернусь в Бостон и постараюсь стать таким, каким должен быть хозяин «Сатклифф индастриз». Что еще делать и говорить?

— Правильно, — произнесла Дейзи как-то слишком легко. — Дела здесь закончены, жаль, что так мало помогла.

— Я собираюсь помочь тебе.

— Паркер, я сказала, что должна найти свой путь.

— Дейзи, ты ищешь свой путь сто лет.

— Критикуешь?

— Делаю комплимент. Но я не успокоюсь, пока не буду уверен, что у тебя есть жилье и работа, которая может обеспечить тебя и ребенка. Позволь мне сделать все, что могу.

Дейзи колебалась.

— Дейзи, ты согласилась лететь в Чикаго, чтобы помочь мне с отелем, нашла письмо, которое привело к Лайзе, познакомила меня с Клаусом.

— А ты простил нам арендную плату, оставил часовню.

— Мне было необходимо это сделать, — сказал Паркер. — Если мы решили разомкнуть наши жизни, я хочу в этом участвовать.

Чувствуя себя глубоко несчастной, Дейзи повернулась к нему:

— Хорошо, Паркер, помоги мне разомкнуть наши жизни.

Дейзи никак не удавалось деликатно выпроводить из часовни беременную мамашу и троих ее детей, поскольку с минуты на минуту должен был появиться Паркер, обещавший помочь ей с резюме. Наверное, ей следовало предложить женщине прийти попозже, но она не смогла этого сделать, поскольку посетительница была уж слишком взволнована, а возможно, и потому, что обе они были беременны. Сейчас дети устали и капризничали.

— Иди сюда, Бобби, Синди, собери свои карандаши, Джимми, не бегай, — призывала женщина.

Часы в холле пробили один раз, и в ту же секунду на пороге появился Паркер.

Малышка, рассыпавшая карандаши, взвизгнула, и Паркер остолбенел.

Девочка рыдала.

Паркер посмотрел вниз, приподнял ногу в элегантном ботинке и увидел раздавленный зеленый карандаш.

— Я… — сказал Паркер, глядя в полные слез глаза девчушки. Выражение его лица едва не разбило Дейзи сердце — так мог выглядеть человек, случайно убивший котенка.

— Синди, это всего лишь карандаш, — произнесла мать. — Не беспокойтесь! — обратилась она к Паркеру.

На этом происшествие должно было закончиться, но Дейзи знала — этого не произойдет. Не из-за ничего не стоящего карандаша, а потому, что Паркер будет мучиться из-за неумелого обращения с ребенком. Он считал себя бездушным роботом, но Дейзи знала — это не так. Надо было что-то делать.

— Синди, — нашлась Дейзи, — а ведь Паркер волшебник и может сделать тебе новый карандаш! Скажи «да», — одними губами беззвучно приказала она Паркеру.

— Конечно могу, — сказал Паркер, с упреком глядя на Дейзи.

— Ему нужно только надеть свой костюм волшебника, — сказала Дейзи. — Извини, — обратилась она к Паркеру, вошедшему вслед за ней в костюмерную.