— Спасибо. Выходит, я единственный пижон в этойкомпании, — усмехнулся Дронго, — учту на будущее. Еще раз спасибо заплащ.

— Это вам спасибо за Флоренцию. Вы так быстро всевычислили. Теперь я поеду вместе с вами. Нам приказали сопровождать вашугруппу. Мне и Маурицио.

— Вы поедете в форме?

— Нет, — улыбнулась она, — меня отпустили,чтобы я успела переодеться и передать вам плащ. Но у меня есть еще немноговремени.

— Прекрасно, — обрадовался Дронго. Луиза ему оченьнравилась. — Значит, будем работать вместе. Можно становиться друзьями, переходитьна «ты» и пить на брудершафт.

— А у вас есть, что пить? — спросила она, нескрывая иронии.

Он достал из мини-бара небольшую бутылку вина, принес двабокала. Откупорил бутылочку, разлил белое вино по бокалам.

— На брудершафт пьют, скрестив руки, — напомнилДронго.

— Конечно, — согласилась она, и они переплелиправые руки, встав рядом друг с другом.

— За дружбу! — Она неслышно коснулась его бокаласвоим.

— За дружбу! — Он сделал три глотка, отставилбокал и, все еще считая происходящее милой шуткой, весело сказал: — Теперьнужно целоваться.

— Обязательно. — Она поставила свой бокал настолик и, обернувшись, прикоснулась к нему теплыми губами.

Внезапно поцелуй стал совсем другим. Из дружеского онперерос в эротический. Дронго изумленно посмотрел на Луизу. Инициативапринадлежала ей. Но не стал сопротивляться, почувствовав, что она расстегиваетего рубашку.

— Нужно было меня предупредить, — пробормотал он,обнимая женщину.

— В каком смысле? — не поняла Луиза.

— Я имею право на молчание и на защиту от офицераполиции, — произнес он, не улыбаясь.

Она снова притянула его к себе.

«Если об этом узнает Джил, она меня убьет, — подумалДронго. — И правильно сделает. Изменять жене-итальянке с итальянкой — верхбезнравственности. А друг Луизы сделает из меня чучело и отправит вкакой-нибудь из римских музеев. Хотя, кажется, биологи этим не занимаются…»

— Ты о чем-то задумался? — полюбопытствовалаЛуиза.

— Нет. Уже нет. Кто-то из великих сказал, что порокимеет гораздо больше мучеников, чем добродетель. Я только подумал, как здорово,что сегодня утром мне пришла идея купить себе новый плащ. Иначе у нас не былобы повода для этой встречи.

Луиза громко расхохоталась.

В вагоне поезда они сидели все вместе. За столиком — Брюлей,Дронго, Даббс и комиссар Террачини. Рядом с ними, но разделенные проходом, другпротив друга — Маурицио и Луиза. Дронго чувствовал себя не совсем уверенно,словно Маурицио или Террачини имели собственные права на свою сотрудницу,которые он решил нарушить.

Луиза, наоборот, демонстрировала прекрасное самочувствие идаже улыбалась. Террачини сидел мрачный, не разделяя ее веселья. Он понимал,что найти убийцу в городе будет чрезвычайно трудно. По его предложению воФлоренцию были переброшены несколько отрядов полиции из соседних городов, чтобыблокировать центр города. Но во Флоренции в любое время года много туристов инайти среди них неизвестного почти невозможно.

По преданию, первые поселения на реке Арно появились ещезадолго до рождения Вечного города, во времена древних царств в Египте, а впервом веке до нашей эры Юлий Цезарь поселил здесь своих ветеранов, назвав этоместечко Флоренцией в честь богини Флоры.

В конце десятого века маркграф Гуго перенес сюда своюрезиденцию из Лукки, и с этого момента город начал развиваться, чтобы уже ктринадцатому веку стать одним из крупнейших городов Европы. Но настоящийрасцвет Флоренции связан с эпохой правления клана Медичи. Обычная купеческаясемья превратилась во влиятельных банкиров, у которых занимали деньги короли игерцоги; не брезговали богатствами Медичи даже римские папы. В 1434 годуправителем города избрали Козимо Медичи. А его внук Лоренцо Великолепный,взявшийся перестраивать город, прославился на века своим покровительствомхудожникам, скульпторам, поэтам, сделав Флоренцию настоящим культурным центромЕвропы. При нем возникла флорентийская школа живописи, сюда стали стремитьсялучшие мастера. Но только через сто лет Алессандро Медичи получил титулнаследного герцога из рук великого императора Священной империи Карла Пятого,известного нам как испанский король Карлос Первый.

Двести лет правили Медичи Флоренцией и Тосканскимгерцогством. И именно в этот период здесь появились такие настоящие новаторы вискусстве, как Джотто, создавший новую школу живописи, Брунеллески, открывшийболее совершенные формы в архитектуре, Донателло, с которого европейскиескульпторы стали отсчитывать новые времена.

Эти люди явились предтечами титанов эпохи Возрождения,навсегда связанной с Флоренцией, чьи имена известны всему миру, — Рафаэль,Леонардо да Винчи, Микеланджело Буонарроти. Искусство Возрождения началосьтогда, когда появились банкиры Медичи и состоятельные римские папы, готовыеплатить за искусство звонкой монетой. Это неприятная для творческого человекааксиома тем не менее создала эпоху Возрождения и вывела Европу из тысячелетнейтьмы.

Только в таких условиях в одном городе одновременно моглипоявиться сразу несколько человек, слава которых перешагнула границы не толькоИталии, но и Европы.

В те времена Флоренция считалась столицей, в ней проживало втри раза больше жителей, чем в Риме, и в два раза больше, чем в Лондоне. Атакого города, как Нью-Йорк, в четырнадцатом-пятнадцатом веках — периоде еерасцвета — еще вообще не существовало.

В тысяча семьсот тридцать седьмом году умрет последнийправитель из рода Медичи. И начнется эпоха жалкого прозябания некогда великогогорода. Он еще раз попробует возродиться на пять лет, в девятнадцатом веке,когда станет столицей объединенной Италии. Но уже тогда всем было понятно, чтостолицей может быть только Рим. И Флоренция успокоится. Она останетсялегендарным городом в истории культуры всего человечества, а ее галерея Уффицивойдет в число лучших собраний подобного рода. Сюда будут приезжать миллионытуристов, но это будет всего лишь город, ставший культурной Меккой для гостей ипотерявший прежнее политическое влияние.

Дронго хорошо знал историю Флоренции, любил ее и много разбывал здесь. Поэтому теперь даже побаивался новой встречи с этим прекраснымгородом, где могло случиться чудовищное преступление. Таких впечатлений оФлоренции ему не хотелось.

— Как мы будем его искать? — задал вопросТеррачини. — Я не видел этого вашего фильма про людоеда, но мне рассказалио нем наши молодые офицеры. Я понял, что он психопат.

— Извините, — переспросил Дронго, — выговорите о персонаже кинокартины или нашем «стаффордском мяснике»?

Брюлей, сидевший рядом с итальянским комиссаром, укоризненнопокачал головой.