Отец Шекибы всех своих детей учил читать. Сначала по Корану, затем по другим книгам, имевшимся у них в доме. Шекиба вспомнила, как следила за его заскорузлым пальцем, когда папа-джан водил им по строчкам, показывая буквы и слоги. Иногда братья притаскивали из своих путешествий в деревню старую смятую газету или выдранные из журнала страницы. Тогда они все вместе усаживались за стол и по очереди читали текст, сражаясь с непонятными фразами. Это было трудное занятие, но отец стоял у них за плечом, терпеливо позволяя делать ошибки и спотыкаться на сложных словах. Иногда, если дело шло совсем туго, он помогал детям.

«Договор спрятан в Коране», — поняла Шекиба.

Но какова вероятность, что он все еще там, что дяди не обнаружили его, когда перерыли весь дом? Если они искали документ, то, скорее всего, нашли. Но есть шанс, что эти тугодумы даже не пытались его искать, поскольку им и в голову не приходило, что дочка покойного брата может заявить о своих правах на землю.

Как бы там ни было, нужно попытаться. Но, предположим, она найдет документ, и что с ним делать дальше? Вряд ли стоит рассчитывать, что, явившись к дядям, Шекиба сможет начать мирные переговоры. Нет, ей надо обратиться к официальному лицу, к местному малику, и тогда она сможет оспорить решение родственников, присвоивших имущество Исмаила.

В общем, дело усложнялось. Где она отыщет этого малика?

И как доберется до всех этих мест — сначала до родного дома, а затем туда, где сумеет найти старейшину? На это нужно время. Согласится ли Марджан отпустить ее? Судя по их последнему разговору, хозяйка не станет поддерживать Шекибу. Значит, придется что-то придумать.

Два дня спустя Шекиба подошла к Марджан, когда та сидела за вязаньем. Она тщательно отрепетировала свою речь.

— Салам, Марджан-ханум, — начала Шекиба, стараясь говорить как можно спокойнее.

— Салам, Шекиба, — откликнулась Марджан. Она даже не подняла глаз, продолжая проворно щелкать спицами.

— Марджан-ханум, я хотела попросить кое о чем, — чуть смелее продолжила Шекиба.

— О чем, Шекиба?

— Вы не станете возражать, если я навешу моих родных? Мы не виделись уже несколько месяцев. На следующей неделе Курбан-байрам, будет много работы, так что, может, лучше на этой? — Шекиба сцепила пальцы за спиной, чтобы скрыть дрожь в руках.

Марджан перестала щелкать спицами и опустила вязанье на колени. Вид у нее был озадаченный.

— Повидать родных? Девочка, за все эти месяцы ты и словом не обмолвилась о семье. Я уж начала подозревать, что ты настолько холод на, что и думать о них забыла, и вдруг ты просишь разрешения навестить их.

— Я очень соскучилась, — сказала Шекиба, изо всех сил пытаясь придать голосу мягкость и нежность. — Но вначале я думала, что нехорошо просить у вас разрешения отлучиться.

— А что же изменилось теперь?

— Ну, теперь… я живу у вас уже некоторое время… и в связи с наступающим праздником… решила, что надо нанести визит бабушке.

«Интересно, — подумала Шекиба, — всеведущий Аллах посмеется над моими уловками или я буду проклята за эту ложь?»

— Бабушку? — Марджан тяжело вздохнула и потерла лоб ладонью.

Шекиба затаила дыхание.

— У нас так много работы перед праздником. Надо приготовить большой обед. Кое-что испечь. Да и дом должен блестеть, чтобы нигде ни соринки. Но, с другой стороны, полагаю, будет неплохо, если ты навестишь пожилую женщину. Ладно, я поговорю с Азизуллой, передам ему твою просьбу.

Шекибе хотелось улыбаться до ушей, но она заставила себя сохранить невозмутимый вид.

— Благодарю вас, Марджан-ханум. — Шекиба слегка поклонилась.

Время от времени жизнь преподносила неожиданные уроки, показывая, насколько Шекиба глупа и наивна. Один из таких уроков она получила на следующий же день.

Утром, когда Шекиба, устроившись на полу на кухне, чистила картошку, на пороге появилась Марджан. Девушка вскинула голову и уставилась на хозяйку.

— Шекиба, я поговорила с Азизуллой, он согласился… Эй, девочка! Да что с тобой такое? — Марджан всплеснула руками и даже слегка хлопнула себя по бедрам.

Шекиба вздрогнула и замерла под ее взглядом.

— А? Что? — Она оглядела себя и лежащие на полу картофельные клубни, пытаясь сообразить, что стало причиной столь бурного возмущения хозяйки.

— Как ты сидишь! — снова всплеснула руками Марджан.

Шекиба сидела, прислонившись к стене и вытянув вперед ноги. На подоле ее юбки, растянутой между коленями, стояла миска, над которой она чистила картошку.

— Святые небеса, сядь прилично, пока дети не увидели! Неужели тебя никто не учил, как подобает вести себя девушке?

Шекиба отставила в сторону миску, встала, затем снова опустилась на пол, подогнув под себя ноги, тщательно расправила юбку и взглянула снизу вверх на хозяйку, ожидая ее одобрения.

— Так-то лучше. Я, конечно, слышала, что ты работала вместе с отцом и стала для него будто сын, но все же правил приличия никто не отменял.

— Да, Марджан-ханум, я поняла, извините. — Шекиба покраснела до ушей.

— Э-э-э… О чем я говорила? Ах да, Азизулла согласился: по случаю праздника тебе действительно следует нанести визит бабушке. В пятницу, после джума-намаза,[21] он проводит тебя к Шагул-биби.

«Азизулла проводит меня к бабушке?»

— Марджан-ханум, я очень признательна, но мне не хотелось бы затруднять вашего мужа. Я вполне могу добраться сама. Зачем ему проделывать со мной такой длинный путь?

Марджан уставилась на нее, словно не веря своим ушам. Эта девочка не переставала удивлять ее. Нет, конечно, Шекиба прекрасно управляется с домашней работой, но, когда дело касается общения с внешним миром, она проявляет поразительное отсутствие здравого смысла.

— Неужели ты думала, что тебе позволят шататься по деревне без сопровождения, как бродячей собаке? Ты в своем уме, девочка?

Шекиба молчала, судорожно соображая, что бы такое бы ответить.

— Азизулла возьмет тебя с собой, а после намаза отведет к бабушке. Правда, твои дяди придут к нам на праздник. Но раз ты хочешь повидать их дома… Вечером он приведет тебя обратно.

Живя с отцом, Шекиба привыкла все делать самостоятельно, не говоря уж о том времени, когда и вовсе осталась одна. Поэтому, разрабатывая свой план, она не учла, что на ее пути может возникнуть подобного рода препятствие.

— Я не хотела… не думала создавать неудобства…

— Если не хотела создавать неудобства, зачем тогда вообще завела этот разговор? — отрезала Марджан и, резко развернувшись, вышла из кухни. Бестолковые вопросы Шекибы начинали действовать ей на нервы.

Шекиба осталась чистить картошку, размышляя, что же предпринять дальше. Конечно, можно сказать Марджан, что она передумала навещать родственников. Это выглядело бы довольно странно, но принуждать ее никто не станет —