Ни одно детское мероприятие – от торжественной линейки до празднования 8 марта – не обходилось без школьных пирожков, которые покупались на весь класс. Каждому по два. На Новый год просили повариху испечь большой яблочный пирог, который съедался мгновенно.

Вася с возрастом стал всеядным. Сима же остается избирательной малоежкой. Мясо только в виде котлеты и то через силу. Рыба – только с большим количеством компота. Огурцы без кожуры, помидоры без мякоти. Регулярные занятия спортом не способствуют появлению у нее аппетита. Тренеры ее хвалят – она не разъедается, после каникул не появляются ни живот, ни попа. Она растет, тянется вверх, но стрелка на весах не меняет своего значения. Как будто все для спорта – идеальная фигура, конституция и добровольное сидение на диете.

Если честно, я надеялась, что школа ее переучит в смысле питания. А спортивные нагрузки заставят прятать сладкое под подушкой и заглатывать любую еду, не жуя. Дочери уже одиннадцать, а я по-прежнему не знаю, чем ее накормить.

В младшей школе благодаря тете Наде детей кормили очень вкусно: манная каша, омлеты, какао на завтрак. Хлеб лежал на отдельной тарелке, бери сколько хочешь. Как и добавку. Сима не ела. Повариха решила, что отныне цель ее жизни – накормить эту девочку.

– Что хочешь? Скажи! – просила тетя Надя, нависая грудью над головой моей дочери. – Я дома приготовлю и тебе принесу! Что любишь?

Сима молчала. Лишь бросила взгляд на еще одну тарелку, на которой лежал нарезанный тонюсенькими ломтиками плавленый сырок.

– Сыр? – Тетя Надя поймала ее взгляд.

С того дня у моей дочери было персональное питание. Тетя Надя укладывала кусочки плавленого сыра даже на манную кашу и лишь в таком сочетании Сима соглашалась съесть хотя бы половину порции. К гречке ее тоже приучила повариха, посыпая сверху натертым на терке сырком.

Дочь попросила меня купить ей столь полюбившийся плавленый сыр, и я смела в магазине все образцы, которые нашла, включая знаменитый сырок «Дружба» – его еще нам давали в школе. Ни один по вкусу не совпал…

Я пошла в школу, чтобы спросить у поварихи, какой именно сыр едят дети. Оказалась там во время завтрака и все видела собственными глазами. Моя дочь и еще одна девочка, такая же светящаяся, как Сима, подошли к сахарнице, которая стояла на отдельном столе. Девочка сделала вид, что просто проходила мимо, цапнула кусочек рафинада, молниеносно засунула в рот и спрятала за щекой. Сима так и стояла, не решаясь на воровство сахара.

– Гимнастки, – с тяжелым вздохом сообщила мне повариха, – бедные девочки. Ножки как палочки. В чем душа только держится? Я им эту сахарницу специально выставляю, чтобы хоть сладенького поели… Твоя не ест. Даже кусочек за все время не стащила. Даня! Тебе нельзя какао! – Тетя Надя, несмотря на свой уверенный центнер веса, прытко подскочила к кастрюле с какао и заслонила ее своим телом. Даня пытался поднырнуть под руку поварихи, но не получилось.

– Ему нельзя. Аллергия, – объяснила мне тетя Надя. – Бедные дети, все аллергики. Одному то нельзя, другому это. Даже молоко некоторым нельзя! Ну вот скажи, разве раньше такое было? Да мы про аллергию ничего не слышали! Да, были диатезники, но один на всю группу! Я ж в детском саду еще работала. Да если бы мы не по ГОСТу приготовили, так нас бы тут же в тюрьму посадили! А сейчас все жалуются – невкусно, плохо готовим, дети не едят, нос воротят. Помнишь, как все ко мне за пирожками приходили? Потом запретили за деньги продавать, теперь вот вроде опять можно. Или нельзя? Скоро меня вообще уволят за ненадобностью – все готовое привозить будут. Без вкуса и запаха. Ну скажи, хоть один ребенок моими пирожками отравился? Да я ж сама лучше пойду отравлюсь, чем ребенку наврежу! О, твоя-то запеканку съела! Представляешь? У меня прямо праздник был. Ты ей дома сделай. Ванильку добавь.

– Теть Надь, да я за вашу манную кашу жизнь готова отдать, – рассмеялась я.

– Ну ты не сравнивай. Ты другое поколение. Вы вечно голодные ходили, – отмахнулась повариха, хотя ей был приятен комплимент. – Вам, что ни дай, все вкусно. А сейчас дети избалованные, закормленные. Но неправильно их кормят. Сколько я с невесткой ругалась? Она ж моего внука как на банки посадила, так дите ничего, кроме банок, и не видело. Я невестке говорила – ты сама банки-то эти пробовала? Нет? Ну разве сложно фаршик домашний сделать или сок самой отжать? Они же в банки даже фрикадельки запихивают! Внук толстый, раскормили. Ходить поздно начал, потому что ему тяжело было. Я что ни скажу – сразу скандал. Невестка в слезы. Сын велел мне не вмешиваться. Ну я и не лезла! Как внучок ко мне приезжал, я ему и морковки натру с яблочком, и котлетки паровые сделаю. Понятно, что после меня он дома не ел, отказывался. Ему невкусно было. И опять я виновата – избаловала. Невестка кричала, что у нее нет желания у плиты стоять, она саморазвитием занимается. Так в чем проблема? Кашу ребенку навари нормальную – и развивайся сколько влезет. Супчик да пюрешку – много ли времени надо? Слава богу, в садик внучка отдали, он там хоть похудел. Потому что садик старый, там тоже по ГОСТу детей кормят. Такой мальчик стал хороший. Хоть бегать начал. А невестка опять вся в претензиях – плохо в саду кормят. Добавку не дают. Внук домой приходит и есть просит. Она ему сосиски сварит, он и рад. А где сосиски и где мясо, ты мне скажи? Ну вон, смотри! И где только взял? Что мне с этим делать?

Даня, лишенный какао, отошел в сторону и засовывал в рот шоколадку.

– А потом родители скажут, школа виновата, – возмутилась тетя Надя.

Я вышла из столовой и дошла до рекреации – дети сидели на диване. Соня жевала булку, которую ей, судя по комплекции, есть наверняка было нельзя.

– Сонечка, тебе булку-то можно? – спросила я.

– Мама говорит, что нет, а бабушка – что да, – ответила Соня.

В обеденный перерыв я зашла в столовую и не поверила своим глазам – Сима ела пельмени со сметаной. Впервые в жизни. Оказалось, что пельменями Симу решила накормить ее лучшая подружка Лиза, которая тоже не могла поверить в то, что существуют в природе девочки, никогда не пробовавшие пельменей. И решила исправить это недоразумение.

Такое я видела только на спортивных сборах, когда тренеры лишили Симу всех гарниров, кроме гречки, и посадили на белковую диету – мясо и рыба в любых количествах. Дочь, которой я дома засовывала фарш в макароны – лишь бы она хоть что-нибудь проглотила, покорно давилась отварной куриной грудкой без всякого соуса. Тренеры следили, чтобы Сима доела.

После тех сборов я наслаждалась готовкой ровно неделю. Ставила на стол тарелку с супом, возвращалась к плите, чтобы положить дочери второе, и уже на полдороге от стола к плите – а это приблизительно полтора шага – видела, что она доела суп. Я не успевала повернуться, как она ставила в мойку пустую тарелку. Но буквально через неделю Сима вернулась к своим прежним пищевым капризам. И я снова кружила вокруг нее, приговаривая: «Котлета, котлета, еще один кусочек».

Иметь ребенка-малоежку, да еще спортсменку – испытание не для слабонервных. Я покорно сдавала деньги на все выпускные и праздники в школе. Родители заказывали детям пиццу, роллы, мини-шашлыки, гамбургеры, картошку-фри. Ничего из этого дочь не ела. Она сидела за общим столом для виду. Когда дети отправлялись беситься, я доставала из сумки контейнер и тайком кормила ее гречкой и котлетами из индейки. Я проводила эксперимент еще с сыном в подобной ситуации и точно знала – он бы упал в голодный обморок, но не стал есть то, что не хочет. У дочери оказались и другие проблемы. Она могла не есть, потому что на столе не было ножа, например, а она привыкла есть приборами. Гречку ложкой – да ни за что. Руками? Шпажку с шашлыком? Сима уже лежала в обмороке. Это не капризы, не избалованность. Свойство натуры, характера, сочетания генов. Ее отец тоже ни за что не возьмет еду руками. Попав на необитаемый остров, супруг бы умер не от того, что не смог добыть еды, а от отсутствия ножа и вилки.