Решил, что Петька — это я. Резко ладонью даю подзатыльник одному, да так, что кепка слетает с его головы, второго беру за ухо и начинаю крутить.

— Ишаки безмозглые, встали оба и на улицу, я вас там жду, — говорю я и выхожу опять в коридор.

Бабули уже нет, но в тамбуре стоит парочка целующихся влюблённых. Подумав мгновение, решаю встретить гостей с юга тут — на улице народу больше, а свидетели мне не нужны.

Первым в коридор выскакивает мужик с надранным ухом. К этой его неприятности тут же прибавилась легкая контузия после удара в подбородок от меня, и в затылок от стенки, о которую он стукнулся, откинувшись после моего не самого сильного удара. Всё же убить я никого не хочу.

Вторым вылетел мужик уже без кепки, и резво попытался втащить мне прямым. Уклоняюсь от удара и бью по корпусу. … Нокаут. Но это был не конец! Вслед за этой парочкой выскочили ещё два их собрата. Компания только что пришла в ресторан, наверное, иначе не стали бы задираться со мной. Но эти двое напасть на меня не смогли — тушки поверженных товарищей быстро подойти ко мне не давали. Краем глаза вижу, как целовавшаяся пара распалась, и парень, закрыв девушку спиной, готовится принять бой вместе со мной. Да мне их одному мало вообще-то.

— Бандерлоги! Слушай сюда! У вас минута заплатить по счету. К тому времени ваши знакомые очухаются, и вы спокойно уйдёте. Нет? Я вам тут морды раскрошу, а потом подойдут мои друзья, те, что за столиком, и тоже добавят. Время пошло! — хотел демонстративно посмотреть на свои часы, но … забыл их в общаге.

— Ты знаишшшь, что мы с тобой …, — угрожающе начал один из «оставшихся в живых».

— Стой, Гамлет, давай поговорим, — прерывает его возмущения последний участник конфликта.

— Да он! Ты видел? — шипит Гамлет и добавляет что-то на своем языке.

— Почему так ведёшь себя, культурно отдыхать мешаешь? — вкрадчиво спрашивает миротворец.

— Ну-ка, что тут? — раздается ещё чей-то голос в проходе, и миротворец от пинка летит мне под ноги.

В тамбуре становится тесно, туда зашли все мои собутыльники, кроме «Моряка» — он закемарил, я видел.

«Драки не будет», — разочарованно понял я.

— Всё, всё, мы уходим! Ничего мы ещё не заказали, сейчас друзья в себя придут, и мы уйдём, — встает, отряхиваясь, миротворец.

Оба отоваренных приходят в себя, мотая башкой, и слушая шёпот, очевидно, старшего среди них мужчины. На своём языке лопочат.

— Что, мы их так отпустим? Пусть платят за ущерб! Сотку, как те каталы-картёжники, — вдруг говорит один из афганцев.

Я прикидываю. Взять деньги можно, науки для. Но беда в том, что я не только гостей с юга научу вежливости, но и парней своих легкому криминальному заработку.

— Не нужна нам их сотка, пусть так идут, — качаю головой я.

Четверка выходит, и лишь их старший с кривой улыбкой говорит мне напоследок:

— Добрый, да? А я вот злой! Мы тут на рынке не последние люди.

В голове темнеет от гнева из-за этой неприкрытой угрозы, и я рывком хватаю дядю за руку правой и левой заряжаю в печень.

— Я не добрый, и не злой, я — справедливый. Увижу тебя в городе или твоих друзей — пеняй на себя, — шепчу ему на ухо. — Ты понял? Кивни!

Дождавшись кивка, бросаю торговца на пол и даю команду идти в зал.

В дверях сталкиваюсь с тем же летёхой, который не иначе владеет заклинанием «телепорт».

— Что тут у вас опять? — спрашивает он.

— Пообщались, друг другу не понравились, и дядьки ушли в другое место, — обтекаемо сообщаю я.

— Второй раз меня дергают из-за вас, а сказали, не будет от тебя проблем, — неодобрительно качает головой летёха и, не найдя к чему придраться, уходит.

«С чего это Вано решил, что от меня проблем не будет?» — недоумеваю я.

— Вы что, там дрались? — с возбуждением смотрит на меня Инга.

— Стыдно им стало, они и ушли, — вру я.

— А ты правда чемпион СССР по боксу и чемпион мира? — лукаво закусив губу, меняет тему Инга.

— Европы, а не мира, и по юниорам, — поправляю я.

— Что-то заказывать будете? — неслышно подошёл официант.

Девочки ещё ничего не заказали.

— Слушай, Толя, а может, ну его, ресторан. Шумно тут, пристают разные. Я одна сейчас живу. Тут неподалёку. Идём ко мне? — предлагает Инга.

— Да с удовольствием! — отвечаю я.

Петруха также меланхоличен — весь в своих мыслях.

«Только мы сейчас своим приходом Илюху с Ирой обломаем», — думаю я.

— А давайте закажем что-нибудь на вынос, — вслух говорю я.

Заказали куры-гриль в количестве шести штук. Официант сказал они уже доходят, и минут через пять-десять нам их подадут. Дорогущие салаты тоже заказал. Короче, в полтинник мне выносной стол обошелся! Чуть ли не чирик на одного. Правда, это с вином, пару бутылок нам всучили, хотя Инга сказала, что есть и у неё дома что-то.

— Ребята, мы уходим. Илья, наверное, тоже не вернётся. Вот сотельник за нас, потом сочтёмся, — говорю я афганцам на прощанье. — Егор, братан, одолжи сумку свою до завтра?

А в чем мне тащить заказанное? Хорошо, у одного из ребят сумка с собой была спортивная.

Выходим на свежий воздух. Меня под руку берёт Инга, а Петьку, безропотного и на всё согласного, Маша. Девушки сговорились сделать рокировку, а я не против — Маша стремится к интимной близости, а Инга точно Петруху обломит. Иду как можно медленнее в надежде, что той парочке, ушедшей раньше нас, времени хватит. Зря надеялся, открыли нам далеко не сразу, и вид у Ирки был потрепанный и разгорячённый, но сама она была довольная, а значит, не уронил честь флага десантура.

Квартира огромная, вроде как четыре комнаты, может, и пять, одна дверь закрыта и непонятно, что там — кладовка или комната. Большая кухня, у сталинок они большие. Располагаемся там, разворачивая принесенные блюда, и Инга ведёт меня в зал выбирать спиртное. Шикарная импортная стенка, заставленная красивыми книгами, кубками, сувенирами и прочим хламом. Видно, что хозяин квартиры много где побывал. В папин кабинет Инга входит осторожно и, открыв дверку секретера, показывает на