– Я все понял… не бей меня. – Влад вдруг понял, что говорит фразами, слышанными давно-давно, в другой жизни.

– Хорошо. Меня звать господин надсмотрщик Варута. Сейчас тебе дадут поесть – в еде мы не ограничиваем, наедай тело, через неделю тебя выставят на тренировочную арену к господам. В твоих интересах набрать форму.

Надсмотрщик вышел, оставив за собой запах пота, гнилых зубов и перегара.

Влад откинулся на подстилку и замер, его охватило отчаяние – вот это сходил в закрытую комнатку, вот это поработал. И никто не знает, где он есть… Он смотрел на лежащую перед ним палочку, одну из тех, которыми тут ели рабы, и вдруг ему захотелось до нее дотронуться… но она была далеко, он потянулся к ней… и она шевельнулась! Он дотянулся до нее призрачной ментальной рукой, о которой ему говорил дракон. Его «рука» была настолько мала и слаба, что он только смог шевельнуть тонкую палочку. Но ведь это начало. И самое главное – ошейник не действовал на драконью магию.

Владу принесли еды, почти вся она была жидкая – нечто среднее между супом и кашей, вперемешку с маленькими кусочками мяса. Ему хотелось заглотить все сразу, но он вначале съел немного, заталкивая в рот деревянными палочками. Когда порция ужилась в желудке, добавил еще, пока вся миска не опустела. Он запил ее водой из кувшина и, ослабев от сытной еды, провалился в сон.

Через несколько часов он был разбужен голосами входивших в казарму рабов – они вереницей заполняли помещение, обмениваясь односложными фразами. Влад вначале удивился – почему у них не было никаких признаков приятельства, какой-то дружбы, потом вспомнил – они же гладиаторы. Вот сейчас ты с этим человеком обсуждаешь какие-то проблемы, смеешься и шутишь, а завтра тебя выставят на арену и прикажут его убить, – как ты поступишь? Замедлишь удар, чтобы не убить его, и он воткнет свой меч тебе в живот? А если он упал раненый, и тебе приказали его добить? Как можно дружить с твоим завтрашним убийцей? Впрочем, и агрессии тоже никакой тут не проявляли – ну новичок, да. Пусть валяется. Начнешь драку – запорют за порчу рабов. Проходившие мимо Влада рабы равнодушно косились на него и ложились на свои места. Ему в общем-то было безразлично их отношение – все его мысли занимал побег. Как это будет – он не знал, но то, что будет, знал точно. Ночью он лежал и тренировал свою хилую «руку». Неизвестно, пригодится ли она ему, но это теперь была его единственная магия, которой он владел.

Через неделю он уже легко вставал и ходил, не задыхаясь и не падая от головокружения, как первое время. Ему поручали мелкие работы по казарме – принести воды, убрать какие-то вещи, подмести двор. Еды давали сколько угодно, она была грубая, но сытная. На свежем воздухе он загорел и окреп. Ходил как и все – в одной набедренной повязке. Тут так было принято. А дети так бегали вообще голые. Нагота в этой стране не считалась чем-то постыдным, в чем он скоро убедился.

К концу недели он уже мог передвинуть на несколько сантиметров палочку для еды своей «рукой». Пока это мало что давало, но радовало.

Как-то утром его поднял Варута и, взяв его цепь в руку, вывел со двора и повел по улице. Влад молчал, он понял, что настало время «Ч» – пора отрабатывать харчи. Надсмотрщика с ним вместе провели в большой дом с бассейнами, в которых плавали экзотические рыбки. Влад засмотрелся на них, цепь натянулась, и он чуть не упал на мостовую. Из дома раздался мелодичный девичий смех. Он оглянулся – на веранде сидела красивая девушка, лет шестнадцати, почти совсем раздетая. Ее грудь была перехвачена прозрачным шелком, шальвары тоже были прозрачны, причем настолько, что сквозь них проглядывали соблазнительные формы, не оставляя простора для фантазии – все было как на ладони.

– Чего ты уставился, дурак! Глаза в землю, увидит хозяин дома, как ты пялишься на его жену, запорет! А мне расходы одни! – Надсмотрщик сердито отчитал Влада и крепко двинул ему подзатыльник. Он усадил его в тени, накинув цепь на что-то вроде коновязи для рабов, и ушел в дом.

Влад сидел, наслаждаясь минутами отдыха и покоя, и искоса поглядывал на раздетую красотку, старательно делая вид, что смотрит куда-то вдаль. Он окреп за неделю, хотя и оставался сильно худым – у него торчали ребра, руки были высохшие, но жилистые. По его строению тела можно было изучать анатомию.

С укреплением сил проснулись и желания – он не был с женщиной уже очень много времени. Лежа в казарме, он слышал, как обсуждают достоинства проституток гладиаторы, которым каждую неделю приводили женщин в специальные комнаты, и они по очереди туда уходили. Его возбуждали их разговоры, но он не хотел участвовать в этих оргиях – бултыхаться в чужом семени на женщине, с которой перебывали тысячи мужчин, рискуя подхватить какую-то заразу, – нет, это не для него, он не на помойке себя нашел. Рабы же не испытывали по этому поводу никаких комплексов и с удовольствием пользовались передвижными спермовыжималками. Влад их не осуждал – другой жизни они и не знали, да и жизни той им было отпущено очень мало. Скоро будет ближайший праздник, или же именитые люди закажут бои в честь дня рождения главы рода, и многие не вернутся в казарму.

Наконец Варута все-таки появился, немного недовольный, отстегнул Владу цепь от ошейника со словами:

– Цепь у меня в руках. Учти, если ты отойдешь от нее больше чем на сто шагов, тебе отрежет голову ошейником. Возьми вот щит, тупой меч и шлем, надевай и пошли на площадку. Сейчас с тобой будет заниматься сын хозяина дома. Учти, причинишь ему вред – тебя высекут.

Влад повесил на руку щит, диаметром сантиметров сорок, надел шлем, наподобие скифского, и взял в руки меч типа прямого корейского – узкий и гибкий. Его края и острие были затуплены, но при желании и им можно было бы снести голову. Он прикинул меч на баланс, крутанул в руке, проверяя, как он ложится в нее, и подумал: «А что, если снести башку Варуте, сигануть через забор, а потом уйти дворами на волю?» Он подумал об этом еще раз и оставил смелую идею – рано. Без знания местности, без денег, с ошейником, он далеко не уйдет… Влад опустил меч клинком вниз и шагнул на арену.

Солнце ударило по его телу прямыми, как копья, лучами. Если бы не природная способность быстро покрываться загаром, Влад давно бы облез не один раз. Он сделал несколько шагов по площадке, встал в центре, отбросил все посторонние мысли и осмотрелся. Это было что-то наподобие мини-арены для гладиаторских боев: со стороны дома, на уровне человеческого роста, имелась площадка, на которой стояли столы, стулья, – видимо, знатные господа во время игрищ расслаблялись там со своими дамами и домочадцами, глядя на то, как люди убивают друг друга. Сейчас площадка была пуста, если не считать находившегося на ней одного человека, седовласого мужчины лет около пятидесяти. Он скучающе смотрел пустыми глазами на Влада, примерно так же, как если бы тот был манекеном в магазине готового платья. Впрочем, Влад и не собирался привлекать его «монаршее» внимание – ему надо было не устраивать цирковое представление, а выжить… как и всегда.

Из дома, открыв дверцу, вышел на площадку молодой человек в сверкающих на солнце доспехах – на нем был шлем, закрывающий голову почти полностью, поножи, чешуйчатая броня, небольшой щит – такой же, как у Влада, и кривая сабля. Кстати, что-то Влад не заметил, чтобы у нее было затуплено острие… Воин шагнул вперед и, не делая никаких упреждающих жестов, не вставая в стойку, сразу обрушился на раба, желая расправиться с ним в первые же секунды.