Ланиста принес ему попить, не предлагая еды. Стандартная практика – при ранении в живот на голодный желудок больше шансов выжить. Да он и не хотел с утра есть – дурная привычка еще с молодости – единственно, что мог засунуть в себя по утрам, это яйцо, сваренное всмятку. Он опять задумался: «Как все не вовремя! А разве беды бывают вовремя? Так всегда: человек только поднялся, все есть, деньги, благополучие, свобода… и вдруг „тюк!“ по темечку, – и все кончается. Жареный петух клюнул. Ну ничего… я верну себе свою жизнь! Хрен вам всем!»

Прозвучал гонг, и на арену вызвали Влада и первого противника. Вышел молодой высокий парень крепкого телосложения, в открытом шлеме, с круглым щитом – порядка шестидесяти сантиметров в диаметре, с торчащим в центре умбона острым штырем. На руке, которой он держал щит, – наплечник, то есть получалось, что вся рука была практически недоступна для ударов. Его оружие составлял огромный скимитар, с которым он явно управлялся ловко и умело, – парень был силен, как бык.

На трибунах сидели зрители: хозяин арены, его супруга в полупрозрачном одеянии, гость со своей спутницей – дамой постарше, но тоже не отягощающей себя излишними одеждами. Рядом находились их телохранители, парившиеся в полном боевом облачении – чешуйчатой броне и шлемах, а также различные прихлебатели. Там же суетились слуги, приносившие им прохладительные напитки и закуски. Уже прошел слух о большом закладе двух богачей – и все, кто мог попасть на зрелище, были тут.

Хозяин арены встал и, подняв руку, заставил всех замолчать. Гомон стих.

– Эти игры проводятся в честь моей любимой супруги Амалии, которой сегодня исполняется… не скажу сколько лет. – Он улыбнулся и покосился на кокетливо хихикнувшую девушку. – Надеюсь, что все бойцы покажут свое умение и не испортят наш сегодняшний праздник! Начинайте. – Камбаз сел на место, и все присутствующие жадно уставились на арену в ожидании начала боя.

Влад покосился на трибуну. Своим острым зрением он увидел, как мужчины напряженно и нарочито бесстрастно смотрят на бойцов, показывая, что им вообще-то безразлично, проиграют они деньги или нет, а главное для них – красивое зрелище. Но Влад так и чувствовал исходящий от них запах жадности, опасений за свои деньги и острое волнение, будоражащее их кровь. Он прощупал также женщин магнатов и поразился – их буквально захлестнула волна похоти, поглотившая все другие ощущения. Он как будто глянул на арену их глазами: сходятся два самца, почти обнаженные, в одеянии, практически не скрывающем их сильных, пахнущих сексом и животной силой тел, – для этих женщин бойцы были чем-то средним между животными и фаллоимитаторами, они хотели этих бойцов как запретного удовольствия и одновременно слегка стыдились своих желаний.

За сканированием окрестностей он чуть не пропустил страшный удар скимитаром, свистнувшим возле него на волосок от виска. Он в последний момент успел его заметить и отступить в сторону. Следующий удар пришелся на кулачный щит, третьего удара не последовало – Влад ускорился и просто вонзил меч коротким выпадом в бок сопернику, тут же выдернул его и, не глядя, ушел в свою сторону арены.

Зрители закричали, зашумели, Камбаз слегка улыбнулся, глядя на раздосадованное лицо Карушона, и предложил:

– Ну что, уважаемый Карушон, удвоим ставки?

Тот скривился, подозвал своего ланисту, они пошептались, и Карушон вернулся на место с удовлетворенным лицом.

– Хорошо. Двойная ставка! Слуга сейчас принесет деньги.

Они подождали немного, слуги внесли мешочки с деньгами, сложили их в углу, под охраной солдат, и Камбаз снова махнул рукой с платком. Калитка открылась, и на арену вышел еще один соперник Влада. Этот был полной противоположностью предыдущего – среднего роста, жилистый и, скорее всего, очень быстрый, что для мечников считалось основным свойством. Влад оценил его и, сбросив щит, взял катану обеими руками. На трибуне зашумели, предвкушая зрелище, но зрелища опять не получилось: бойцы сходились мягко, следя друг за другом, без эффектного звона клинков, искр и воинственных воплей, постояли друг против друга, медленно меняя позы, потом бегом, приставными шагами кинулись навстречу… Удар, еще удар – соперник Влада упал, перерубленный почти пополам и с отсеченной по колено ногой. Кстати, первым нанес удар противник лекаря, но тот парировал его отбивкой в сторону, изобразил верхний удар, изменил направление движения и отрубил бойцу ногу ниже колена, а обратным движением широким горизонтальным секущим ударом разрубил ребра, врезавшись практически до позвоночника. На арене осталась лужа крови, которую скоро засыпали песком…

Последовал перерыв, во время которого Влад отдыхал в тени шелковичного дерева, заглатывая теплую воду с лимонным соком, а на трибуне началось какое-то шевеление. Варуту тоже вызвали туда, он что-то горячо обсуждал с обоими магнатами, а потом вернулся к Владу, пряча бегающие глаза:

– Еще один бой, последний… после него сразу в казармы. Если устоишь, я с тебя ошейник сниму! Отпущу! Клянусь матерью!

– Что за бой? – подозревая неладное, спросил Влад.

– Шестеро сразу против тебя… выстоишь – отпущу, детьми клянусь!

– Варута, если ты не выполнишь обещание, клянусь, я тебя убью. Даже если лягу рядом. Ты понимаешь это?

– Послушай, северянин, я сам из бывших бойцов и выкупился после долгого труда. Если я сказал, что тебя отпущу, я отпущу.

– Тогда пусть это объявит хозяин арены. Во всеуслышание.

– Не веришь? Ну я бы тоже не верил… Я бы, конечно, мог тебя просто выставить на арену и не сказать ничего, но мне нужно, чтобы ты был заинтересован в исходе боя. Я уже заработал на тебе круглую сумму. И хочу заработать еще. Если ты выиграешь – я ее получу.

– Тогда в чем дело? Пусть Камбаз объявит об этом условии, и все.

– Хорошо, я ему сообщу о твоей просьбе.

Ланиста ушел, а Влад остался сидеть на коврике под деревом, рассматривая носки своих сандалий… Как-то ему не верилось, что его отпустят после боя. Тут, как говорили в определенных кругах, были «вилы». Он проигрывает – ну и хрен с ним. Оттащили за ноги с арены и бросили в яму. Он выигрывает, победив шестерых сразу, – какой дурак тут же освободит раба, такого умелого и ценного? Он будет стоить после этого как «бентли» или даже парк из нескольких «бентли»! Выставляешь его – и гарантирован выигрыш. Ну как такого отпустить? Он волей-неволей должен был выиграть, чтобы выжить, и становился очень ценным имуществом.

Варута пришел с масленой улыбкой:

– Все улажено. Я тебя отпущу после боя, если выживешь.

Влад просканировал его – тот просто лучился удовольствием и лукавством… «Ну-ну, лоха вы развели, посмотрим теперь, что будет».

Влад встал, надел на руку щит, проверил клинок меча – нет ли трещины, надвинул шлем и вышел на арену. На трибуне поднялся Камбаз и поставленным гулким голосом сообщил:

– Содержатель бойцов Варута объявил, что если раб-северянин выживет после этого боя, он его отпускает! Я гарантирую это! И теперь на арену выходят все бойцы, которых привез с собой содержатель бойцов Амбаз! Семь человек против одного!