самом деле были или ничейными или чисто символически мексиканскими. Некоторые из них были владениями команчей.

На свободных пока землях внутри своих владений новая власть разрешила команчам пасти скот и охотится на бизонов, но без огнестрельного оружия, ношение которого было запрещено носить всем, кроме казаков, рейнджеров и пограничников.

Какая муха укусила мексиканцев не понятно, но они решили, пока наши основные задействованы на севере, захватить наши территории и поселенцев Остина.

В наших поселениях было еще два резервных батальона, русский и ирландский. И кроме этого была почти тысяча казачьих жен, готовых в любой момент взять в руки оружие.

Мексиканская армия численностью четыре тысячи человек сосредоточилась а Матамаросе и начала продвигаться вдоль Мексиканского залива к нашей территории. Продвигались они неспеша. Как потом выяснилось горе-полководцы считали, что команчи так потрепят нашу армию, что она не сможет во время прийти на помощь.

Но неожиданно для себя мексиканцы увидели на реке Нуэсес наши резервные батальоны и женский казачий. Это вызвало у них большое веселье и мексиканцы беспорядочно полезли форсировать реку, всерьез полагая, что наши казачки, увидев их поближе, в страхе разбегутся.

Потери во время этого глупого форсирования мексиканцы понесли просто огромные. Уже после всего из вод реки и залива было выловлена почти тысяча убитых и утонувших горе-вояк.

После такого «успеха» мексиканцы отошли на пару верст от реки и стали лагерем, чстобы зализать раны.

Но ближе к вечеру подошли казачьи сотни и две батареи нашей артиллерии, за четверо суток совершившие форсированный почти пятисоткилометровый марш с берегов реки Ред-Ривер под командованием генерала Ерофеева. Ростова.

Оставшаяся присматривать за ситуацией в тылу казачья полусотня во-время выявила сосредоточение мексиканской армии, после чего казаки добыли языка и послали гонцов во все нужные края.

От этого момента до боя на реке Нуэсес прошла неделя и неторопливость мексиканцев обошлась им очень дорого.

Несмотря на сохраняющееся численное превосходство, атаки казачьей лавы мексиканцы не выдержали и начали разбегаться в разные стороны и все было кончено еще засветло.

Через несколько дней в Матмаросе собралось всего три сотни недобитых горе-вояк.

Как все обстояло на самом деле было неизвестно, но наша разведка доложила что козлом отпущения тут же сделали губернатора штата Коауила-и-Техас, обвинив его в самодеятельности. Типа техасский поход мексиканцев это его рук дело.

Спешно был огранизован военный трибунал, незадачливого губернатора быстренько шлепнули, а нам поступило предложение договорится по-хорошему.

Несмотря на блестящие военные успехи воевать с Мексикой нам было не с руки, наши сумарные потери составили девяносто три убитых и почти две сотни раненых. Генерал Ерофеев предложил взять паузу и посмотреть на действия мексиканцев.

В Техасе сейчас не мексиканского населения не меньше пятидесяти тысяч, больше всего русских и ирландцев, которые до этого в большом количестве селились на востоке Техаса, а после разгрома мексиканцев двинулись по левому берегу Рио-Гранде вверх по её течению.

В ряды казаков уже вступило много ирландцев и мексиканцев, есть негры, а после заключения мирного договора несколько сотен семей команчей решили принять условия казаков и остаться в Техасе. В основном это команчи женами которых стали захваченные в набегах женщины. Единицы освобожденных пленных женщин решили уйти от команчей, большинство же осталось в Техасе.

Самым шокирующим для мексиканцев был факт массового вступления побежденных команчей в русское казачество и начатое русскими врачами массовое оспопрививание команчей. Как между собой были связаны разгром в сражении и оспопрививание было не понятно.

Вооруженные отряды команчей сразу же после разгрома мексиканцев начали совершать набеги через территорию Санта-Фе-де-Нуэво-Мехико на другие северные штаты. Власти Санта-Фе совершенно им в этом не препятствовали.

Положение Мексики было совершенно отчаянным, непрекращающаяся по сути гражданская война, только что опять произошел очередной переворот и к власти в очередной раз пришел генерал Антонио Лопес де Санта-Анна. На мой взгляд этот персонаж своей стране приносит только беды и несчастия.

Мексиканская казна пуста, а вот государственный долг уже приближается к десяти миллионам долларов. А деньги нужны просто катастрофически, без них нет ничего: ни армии, ни самого государства. Со дня на день в набеги пустятся апачи и другие индейские племена, которым до этого платили за их лояльность и миролюбие.

И пройдоха Санта-Анна придумал совершенно невероятный выъход из тупика.

Через три недели неопределенности его посланник предложил нашим техасским товарищам заключить сделку: купить у Мексике уже фактически потерянные земли.

В реальность этого предложения нашим товарищам верилось с трудом и они почти сутки заседали, пытаясь решить что делать. В конце концов решили послать в Мехико делегацию для переговоров.

Делегацию для солидности возглавил граф Ростов, но он был в роли свадебного генерала. Реальным руководителем был Джузеппе, который из наших людей лучше всех разобрался в техасских и мексиканских делах. В своем контрабандистском прошлом он замечательно ладил со своими испанскими коллегами и предполагал, что некоторые из них в свое время внезапно исчезли, подавшись в Новый Свет и по агентурным данным могли находиться в Мехико.

После последнего своего общения с Николаем наш испанский друг граф Мигель Хоакин Дуарте Фернандо Альварес де Кордова, решил нанести визит своему двоюродному брату много лет живущему в Новом Свете. Монсеньор Франческо был одним из немногих католических епископов Мексики, не покинувших её после войны за независимость. Последние годы он много болел и прислал письмо брату с которым когда-то был очень близок, с просьбой приехать к нему.

И пока Николай Андреевич шел через три океана на Камчатку, граф Мигель Хоакин совершил морское путешествие в Мексику, а затем и сухопутное в Мехико.

Монсеньор Франческо был человеком из ближайшего круга генерала Санта-Анны, но последнее время он много болел и почти отошел от всяческих дел, кроме одного: у него в загородном доме частенько собирались близкие советники генерала.

Сам генерал в этих поседелках не участвовал, поручая представлять себя одному из доверенных офицеров. Рядом с монсеньором почти тридцать лет всегда был монах-иезуит, с мнением которого очень считался и он и Санта-Анна.

Вот этот иезуит, отец Габриэль, и заявил о нежелательности участия самого Санта-Анны в «посиделках» у монсеньора Франческо. По его мнению достаточно и полномочного представителя.