— Вы их не любите?

Его лицо перекосилось.

— Слишком близко был знаком с некоторыми их деятелями.

Он гневно засопел, допил залпом чай и взял себя в руки.

— Не будем отвлекаться. Значит, остроги. Покупаем корабли и обеспечиваем поселения всем необходимым. Набираем на службу опричников.

— И налаживаем отношения с аборигенами. Этому вопросу надо уделить особое внимание. Никакого рабства, никакого принудительного труда, за всё платить и стараться крестить, для чего ставим церкви и везём священников.

— Понял, учту. И пока я этим занимаюсь, вы строите вашу эфирную дорогу до Охотского моря.

— Именно. И уже по ней будем отправлять крестьян, обещая освободить от крепости по прибытии.

Лаврентий Палыч снова открыл блокнот и долго там что-то подсчитывал.

— План хорош, Константин Платонович, бесспорно. Если бы не одно но: вашего капитала не хватит на всё. Нужно или растягивать план во времени, или всё-таки продавать паи компании.

И тут я сумел его удивить. Вытащил из кармана векселя, полученные от Екатерины и Бестужева, и с улыбкой вручил ему.

— На первый этап, Лаврентий Палыч. Потом будут ещё средства.

Он долго разглядывал бумаги, смотрел их на свет, нюхал, только уголок откусить не попробовал.

— Однако, Константин Платонович! Вот так — раз, и почти полмиллиона из кармана! — он посмотрел на меня с неподдельным уважением. — А не хотите чуть-чуть отложить планы и пустить эти средства в рост? Скажем, годика за два мы бы их…

— Вы же сами мне только что говорили о Калифорщине, разве нет? Испанцы пару лет ждать не будут, Лаврентий Палыч, сами знаете.

— Ваша правда, — он вздохнул и с некоторой жалостью посмотрел на векселя. — Мне нужно время, чтобы составить детальный план, рассчитать потребные затраты и найти исполнителей.

— Делайте, Лаврентий Палыч. Как будете готовы, мы сядем и обсудим предметно.

На этом и разошлись. У меня были не такие радужные ожидания, как у него: наверняка дело будет идти с большим скрипом, возникнут всякие сложности и препоны, трения с аборигенами. Но всё же фора во времени у нас была — ещё лет десять испанцы не будут нам помехой. А вот потом на южной границе княжества должен стоять десяток броненосцев типа Святогора. Надеюсь, к этому времени я успею их туда доставить.

* * *

— Что же ты от меня бегаешь, отрок? — Голос Лукиана раздался у меня за спиной, когда я возвращался от Лаврентия Палыча.

Монах появился из-за куста сирени и стал сверлить меня осуждающим взглядом.

— Ни в коем случае, учитель, — я примирительно улыбнулся. — Просто ждал удобного момента для разговора.

— Ждал, — он хмыкнул и махнул рукой. — Считай, дождался. Идём прогуляемся.

Он развернулся и двинулся прочь от особняка. Ну и я за ним, стараясь не отставать от широко шагающего монаха. Видимо, разговор предполагался секретный, так что Лукиан повёл к тренировочным камням возле леса, хотя обычно он ленился туда ходить и тренировал меня в парке за прудом.

Всю дорогу Лукиан молчал, иногда косо поглядывая и сердито хмыкая. Но я особо не волновался — после пережитой «Жатвы» я воспринимал его скорее как старшего товарища, а не учителя. Да, может быть, он не передал какие-то секреты. Но за прошедшее время мне пришлось узнать о таких вещах, о каких он не упоминал вовсе. Например, о тех же Павших.

— «Жатва» была? — хмуро спросил Лукиан, едва мы подошли к камням.

Я уселся на один из валунов, нагретых солнцем, и кивнул.

— Была.

— И как? Много народу положил?

В ответ я развёл руками.

— Не считал, некогда было.

— Царя тоже ты убил?

— Императора? Я помог ему уйти за грань после того, как он попал под «Эльфийскую проказу». Это…

— Знаю, — отрезал Лукиан, — не первый год живу, довелось встречать. А мальчишку, Антоновича, тоже ты?

— Откуда вы всё знаете, отец Лукиан?

— От верблюда, — передразнил монах. — Отвечай, ты его убил?

Я посмотрел ему в глаза и покачал головой.

— Предпочту не отвечать на этот вопрос. Ни да, ни нет, отец Лукиан.

Он рассмеялся, хлопая себя по животу.

— Ха-ха! Секреты появились? Да бог с тобой, не нужны мне они. Просто интересно было, за что тебя убийцей трёх царей называют.

— Императоров, — автоматически поправил я.

— Неважно, — махнул он рукой, — хоть басилевсов. Дай-ка гляну, что у тебя с Талантом делается.

Продолжая смеяться, он уставился на меня пронизывающим взглядом. Но в этот раз мы с Анубисом воспротивились досмотру. Поставили перед собой стену и не дали себя разглядывать.

Честно говоря, я думал, что Лукиан рассердится. Но тот захохотал громче и рухнул на соседний валун, покатываясь от смеха.

— Наконец-то, — монах утёр набежавшие слёзы, — я уж думал, ты никогда не повзрослеешь. Молодец! Поздравляю, ты уже не подмастерье. Считай, дорос до настоящего мага. Теперь тебе можно объяснить действительно важные вещи.

Всё ещё кривляясь, он кинул на меня быстрый взгляд. Я любезно оскалился и спросил:

— Значит, будете продолжать меня учить?

— А то как же! Теперь-то и пойдёт настоящая учёба. Думал, ещё год с тобой как с сосунком придётся возиться, а ты разом подрос.

— Тогда у меня есть вопросы, учитель, — я выделил последнее слово ехидным голосом. — Расскажите мне, пожалуйста, о Павших.

Лукиан подавился смехом и уставился на меня.

— Откуда ты о них знаешь?

Глава 16

Опричники и книга

— Пришлось познакомиться с парочкой Павших. Но мне эти встречи не понравились, так что хотелось бы узнать способы борьбы с ними.

— Единственный способ победить Павших — не попадаться Павшим, — буркнул Лукиан и уставился куда-то вдаль.

— И всё же подробности лишними не будут. Хозяйка намекнула, что они такое, но без конкретики.

Монах повернулся всем телом, посмотрел на меня и покачал головой.

— Нет, отрок, здесь я тебе точно не советчик.

Под моим вопросительным взглядом Лукин поморщился.

— Слышал такую поговорку: не зови лихо, пока оно тихо? Я не готов поминать никого из Павших, потому что знаю, на что они способны. Так что спрашивай у Хозяйки, может, расскажет чего.

Он снова отвернулся, не желая продолжать разговор.

— Отец Лукиан, вы что, служили кому-то из них раньше?

Под рясой пробежала волна, будто монаха сотрясла судорога.