— Олег Александрович! Вы просто не понимаете, что это за люди и какие у них возможности. Я требую, вы слышите? Требую, чтобы вы немедленно уехали. — Барышня сжала крепкие кулачки и дважды топнула ножкой.

— Вера Игоревна, нас, вообще-то, там девочки ждут, пирожные не едят, мучаются, а вы им пообещали, что мы сейчас подойдем. Какой пример вы подаете этим чистым, невинным детям? Это, даже, как-то непедагогично.

— Вы все шутите, Олег…

— Пойдемте, я не собираюсь с вами спорить посреди двора, вон, уже, соседские уши из-за забора торчат. — я ухватил дамочку за локоток и повел в сторону дома.

Вера оглянулась, смутилась и больше не пыталась сопротивляться, понимая неуместность своего поведения.

Девочек я конечно перехвалил — они не просто ели пирожные, они их трескали за обе щеки, причем в прямом смысле слова — у каждой в руках было по две трубочки «эклеров», а измазанные в креме мордахи выражали полнейшее счастье.

Веру чуть удар не хватил от этой картины — она остановилась, как вкопанная, на пороге гостиной и сердито заговорила по-французски.

Когда мне надоело смотреть на преувеличенно-виноватые мордахи и слушать бесконечное «Уи, мадам», я наклонился к уху гувернантки и попросил, ради сегодняшнего радостного события, простить маленьких обжор.

В общем, выволочка была закончена, а сестры, выяснив, что свои порции пирожных они уже съели, быстренько попросили у меня разрешение удалиться в свою комнату, и мы остались вдвоем, но ненадолго.

Внизу хлопнула входная дверь, Вера побледнела и сунула руку в карман широкой юбки, п я, выглянув на улицу, где у калитки спокойно нёс службу Борис, а за воротами стояла, наемная пролетка за возницей девушкой в форме Магической Академии, сделал успокаивающий жест.

— Это свои, не волнуйтесь, Вера Игоревна.

В холле первого этажа стояла и растерянно крутила головой мой секундант — Изюмова Дарина Любомировна.

— И еще раз добрый день. — я спустился по широкой лестнице: — Могу я вас пригласить в гостиную на чашечку чая.

— Оставь свои любезности, Олег. — отмахнулась девушка, встревоженно оглядываясь и перейдя на шепот: — У меня плохие новости. Людвиг еще живой, но лучше бы он умер. Из-за тебя у него все оторвало…

— Что оторвало? — я даже сначала не понял, о чем идет речь.

— Все оторвало! — девушка мило смутилась, но нашла в себе силы провести ладошкой горизонтальную линию в районе… ну, скажем, бедер: — Оторвало все, напрочь. Ну что ты так смотришь? Объясняю для некоторых — в ближайшее время Людвиг не сможет жениться.

— А потом сможет? — удивился я.

— Не знаю, но мне сказали, что его постоянно поят дурман –травой и завтра, на воздушном шаре отправят в Альпы, где говорят гномы чудеса делают.

— Ну, я рад за Фриксена, что у него не все потеряно…- пробормотал я — по моему, чем так, лучше, как в песне «Если смерти — то мгновенной.»

— А его братья поклялись, что сначала с тобой сделают то же самое, а потом…

— Что потом? — я нервно сглотнул.

— А что потом, честно говоря, я не знаю. — задумчиво пробормотала Дарина: — Мне это Юлька Шорохова с водного факультета сказала, там что-то еще было, но она не запомнила. В общем, на тебя половина девок со старших курсов академии крайне злы, так что берегись.

— Понятно. — я сделал приглашающий жест: — Ну. Надеюсь от чая с пирожными ты не откажешься?

— Пирожные… — задумчиво протянула барышня: — Нет, не могу, там меня, в коляске, подруга ждет. В следующий раз, может быть.

— Тогда, до скорого свидания. — я изобразил поклон: — буду ждать следующего раза.

Девушка быстро ушла, а я поднялся в гостиную, где меня ждали несколько ломтей ростбифа с пресловутой «французской булкой», которые я с огромным удовольствием съел, а Вера Игоревна подала мне чашку кофе.

— Вера Игоревна, у вас есть возможность сегодня уехать на несколько дней вместе с девочками? — я одновременно допил кофе и придумал, вчерне, план действий на ближайшие дни.

— А что случилось? Конечно, я могу уехать к подруге, она давно звала, и девочки там никого не стеснят, но, все же, может быть, скажете…

— Почему не сказать? Скажу. — я пожал плечами: — Братья Фриксены поклялись меня убить или сначала изуродовать, а потом убить, тут информация не совсем точная относительно последовательности их планов. Так что, буду ждать братьев в гости.

Вера возмущенно фыркнула.

— Олег Александрович, если вы ждете, что они сюда лично явятся, то поверьте — не дождетесь. По их мнению, больно много чести для вас. А вот нанять кого-то — это они могут. На Маросейке или Нижней Гати за десять рублей можно шайку душегубов нанять, человек двадцать, для которых человека убить — что чихнуть.

— А что, у вас полиция совсем не работает? — хотел спросить я, но вовремя захлопнул рот, тем более, что Вера, не обратив внимания на мое недоумение, продолжала.

— Так что девочек я ближе к вечеру увезу, не стоит им здесь находиться, и продолжаю настаивать, что вам надо уехать, или нанять охрану. Сторожа из отставных солдат не так дорого стоят.

— Если сторожей нанимать, то мне в усадьбе надо сидеть безвылазно, тогда от них толк какой-то будет, а стоит только высунуть нос за ворота, тут меня и подловят. Нет, это не вариант. — я вспомнил, вынесенный из девяностых годов моего прошлого мира постулат — никакая охрана не убережет тебя от киллера, рано или поздно до тебя доберутся.

— Вера Игоревна. — я встал: — Спасибо за обед, было очень вкусно… — слова «Как у мамы» я не успел произнести, хрен его знает, готовила ли, в принципе, мама моего нынешнего тела: — Мне надо отъехать по делам, постараюсь вернуться часа за три, и да, я буду осторожен.

Думаю, что до темноты моя тушка пребывает в относительной безопасности, поэтому я взял с собой один револьвер на двенадцать зарядов, который поместил в дорожный саквояж. В дополнении к тросточке с клинком я вполне вооружен и опасен.

Дав стоящему у ворот Борису указание, если в мое отсутствие привезут мои трофеи, принять все у ворот и никого за забор не пускать, чтобы посланцы Фриксенов не говорили, я, с тросточкой под мышкой, двинулся в