Чингисхан непоколебимо верил в то, что эта и все его последующие победы были достигнуты только «с благословения Небесного Владыки, под покровительством Матери-Земли» и напрямую связаны с «великой силой, пожалованной ему Вечным Всевышним Тэнгри».

Обратим внимание читателя на то, что в рассказе о войне Чингисхана с хэрэйдами монгольский летописец поведал, что Чингисхан впервые назвал Верховное божество монголов не просто «Тэнгри» или «Всевышним Тэнгри», а «Вечным Тэнгри»[371]. Это свидетельствует о том, что в религии монголов эпохи Чингисхана, тэнгрианстве, окончательно выкристаллизовалось ключевое понятие Верховного божества — Всевышнего Тэнгри, главными чертами которого были: с точки зрения пространства — всевышность; с точки зрения времени — вечность; с точки зрения иерархии — главенствующая роль в тэнгрианском пантеоне.

Уверовав в необыкновенную судьбу, дарованную ему Всевышним Тэнгри, и «справившись со вражьей силой дикой», Чингисхан накануне провозглашения себя Великим ханом Великого Монгольского Улуса признался:

Я стал Владыкой

Не доблести благодаря великой.

Нет, волею Небесного Отца

Я стал владыкой.

Талант мой — не племен объединенье,

Небесного Отца благоволенье

Мне справиться со вражьей силой дикой.

Вот почему я стал владыкой.

Да, с помощью Небесного Отца

Коварный враг подавлен.

Да, волею Небесного Отца

Владыкой я поставлен[372].

Именно тогда, в разгар борьбы за объединение всех монголоязычных племен в единое государство, Чингисхан начал формулировать для себя концепцию политической власти, в основу которой были положены тэнгрианское понятие о Всевышнем Вечном Тэнгри и идея о небесном мандате Чингисхана и его «золотого рода» на правление всеми монголоязычными племенами. Опираясь на эту концепцию, Чингисхан вывел сакральную формулу, с которой впоследствии начинались все официальные послания Великих монгольских ханов:

«Силою Вечного Всевышнего Тэнгри, харизмою Великого хана…»

Как считает монгольский ученый Ш. Бира, в соответствии с данной концепцией политической власти «Всевышний Вечный Тэнгри и Великий хан провозглашались двумя основными источниками Высшей государственной власти.

Сущность Всевышнего Тэнгри проявлялась в его „силе“, посредством которой он поддерживает хана и покровительствует власти своего избранника. Иначе говоря, ханская власть имеет, так сказать, „небесное происхождение“ и является абсолютной, ни от кого и ни от чего не зависящей. Хан верует только в „силу Небесную“, благодаря этой силе вершит государственные дела, осуществляя при этом только волю Всевышнего Тэнгри.

Сущность хана проявляется в его харизме, которая непосредственно зависит от сил, которыми хана наделяет Всевышний Тэнгри. И только человек, пользующийся покровительством Всевышнего Тэнгри и наделенный им харизмой, может стать ханом и обладать абсолютной властью»[373].

Именно поэтому «даже после того, как он победил всех и вся… он продолжал постоянно живо ощущать и сознавать свою полную подчиненность высшей воле и смотреть на себя как на орудие в руках Божиих (Всевышнего Вечного Тэнгри. — А. М.)»[374].

Чингисхан был воистину харизматическим вождем, который не только сам твердо уверовал в свою сверхъестественную судьбу, дарованную ему Всевышним Вечным Всемогущим Тэнгри, но и, целенаправленно использовав религиозные и мифологические представления, тэнгрианское мировоззрение народа, с помощью шаманов, а затем и силою закона смог убедить в этом других и повести их за собой как за «посланцем Небесного владыки», исполнителем воли Верховного божества монголов.

Помогать ему в этой деятельности, кроме общепризнанных шаманов (таких, как Тэв Тэнгэр), был призван потомок древнеславного рода барин, почтенный старец Усун, которого Чингисхан своим указом возвел в сан бэхи ноёна — Государственного волхва.

Обратясь к старику Усуну, Чингисхан повелел:

«… У нас, монголов, исстари так повелось:

Почтенных старцев

Мы возводим в сан бэхи ноёна.

Так будет же Усун,

Потомок рода древнеславного барин,

В бэхи ноёны нами возведен!

И пусть отныне белый дэли[375] носит он,

На белом скакуне пусть ездит

И, восседая на почетном месте,

Пророчествует нам!»[376]

Б. Я. Владимирцов, комментируя введение Чингисханом должности бэхи, писал: «Чингисхан установил должность бэхи, желая иметь государственного первосвященника, облеченного властью, признаваемой официально… Титул или сан бэхи был известен издавна, и его часто носили предводители отдельных родов и племен, преимущественно лесных, которые совмещали светскую власть князя и духовный авторитет волхва, связанного с былым родоначальником и с духами-покровителями.

Чингис теперь установил должность такого государственного волхва, причем назначил бэхи старика Усуна, который был старшим потомком в роде барин, старшей ветви, происшедшей от легендарного Бодончара; Усун поэтому мог считаться связанным особым образом с родоначальником и быть его заместителем (прямым потомком. — А. М.)»[377].

Известие Рашида ад-Дина о том, как исполнялся этот указ Чингисхана[378], свидетельствует о глубоком уважении, которое оказывалось Государственному волхву как связующему звену между Всевышним Тэнгри и людьми, передатчику тору (повелений) Небесного владыки. Это назначение дало основание Ш. Бире считать, «что Чингисхан провозгласил тэнгрианство государственной религией»[379].

* * *

Как явствовало из нашего предыдущего повествования, Чингисхан, опираясь на нукеров-сподвижников, начал выполнение своих обширных замыслов по созданию единого монгольского государства «с покорения окружавших его кочевых монголоязычных племен, введения между ними дисциплины и устройства из них войск»[380], а в решающий момент (накануне сражения с найманами в 1204 г.) приступил к реорганизации на основе децимальной (десятичной) системы значительно увеличившейся армии.

Учитывая особую важность нововведений, осуществленных им прежде (1189–1205 гг.), а также новых реформ, которые он намеревался провозгласить на Великом хуралтае 1206 г., Чингисхан решил облечь их в форму писаных законов.

ПОВЕЛЕНИЕ ЧИНГИСХАНА О СОСТАВЛЕНИИ ЕДИНОГО СВОДА ЗАКОНОВ ВЕЛИКОГО МОНГОЛЬСКОГО УЛУСА:

«И повелел он, чтобы ясы и приказы были записаны на свитки, и называют они их „Книгой Великой Ясы“»[381]’[382].

Судя по повелению Чингисхана, обращенному к своему названому брату Шигихутугу и впоследствии увековеченному автором «Сокровенного сказания монголов» и составителем «Книги Великой Ясы»[383], эту обязанность Чингисхан возложил именно на него. Впрочем, данная обязанность была не единственной, вмененной Чингисханом Шигихутугу, но обо всем этом мы расскажем чуть позже.

А сейчас перейдем к повелениям Чингисхана, которые были провозглашены им после его возведения на ханский престол на Великом хуралтае 1206 г. Несомненно, главной целью первоначальных яс-указов Чингисхана была реализация его концепции политической власти, а значит, и правовое закрепление абсолютной монархии в Великом Монгольском Улусе.

УКАЗ ЧИНГИСХАНА О ПОЛНОМОЧИЯХ ВЕЛИКОГО ХАНА ВЕЛИКОГО МОНГОЛЬСКОГО УЛУСА

«Император же этих татар имеет изумительную власть над всеми. Никто не смеет пребывать в какой-нибудь стране (административно-территориальной единице. — А. М.),