— Привет, — Джейден поднимается с земли и окидывает меня неторопливым взглядом. — Джинсы? Тебе идет.

— Было бы забавно прийти к озеру на каблуках, — не удерживаюсь от улыбки.

— Помнится, как-то раз ты пришла.

— О чем ты? Когда?

— Когда тебе было девять. На тебе было праздничное платье и каблуки, и мне всю дорогу приходилось придерживать тебя за руку, чтобы ты не подвернула ногу.

И я вдруг вспоминаю их: мои первые туфли на каблуке. Мама привезла их из очередного шоппинг тура вместе с платьем, которое я должна была надеть на Рождество. Я была так одержима тем, чтобы произвести впечатление на Джейдена, и казалась себе такой взрослой и красивой в новом наряде, что мне не терпелось поскорее его продемонстрировать.

— Надеюсь, я по-крайней мере тебя повеселила. Я думала, что выгляжу красивой в твоих глазах.

Джейден улыбается, но его глаза остаются серьезными, отчего сердце вновь предает меня, начиная колотиться быстрее, а грудь заливает теплом.

— Ты выглядела, Таша. Можешь не сомневаться.

— Я принесла бутерброды, — поборов внезапный приступ смущения, я неловко протягиваю Джейдену пакет. — Надеюсь, ты любишь брезаолу.

— Приготовила домработница? — он забирает его у меня и садится на покрывало.

— Нет. Я сделала их сама.

Джейден бросает на меня быстрый взгляд, после чего ныряет рукой в пакет и достает оттуда один из бутербродов. Только сейчас я замечаю, как неровно нарезан хлеб и какие толстые ломтями нарублен сыр.

— Я не сильна в готовке, поэтому если тебе не понравится, можешь их не есть.

— Мне нравится, Таша, и я обязательно их съем, — глаза Джейдена смотрят в мои, смущение покидает меня и неожиданно становится хорошо. — Садись.

Я опускаюсь на плед рядом с ним, и Джейден, отложив пакет в сторону, немедленно меня обнимает. В этом прикосновении нет ни намека на секс, но кожа все равно покрывается мурашками. Просто поразительно, что спустя тринадцать лет, мы снова находимся здесь вдвоем.

— Ты обещал мне рассказать, как ты жил.

— Что ты хочешь узнать?

— Хочу знать все.

Джейден кладет руки себе на колени и смотрит под ноги. Молчание длится почти минуту, но я терпеливо жду, потому что знаю, что рано или поздно он начнет говорить.

— После того, как мы покинули ваш дом, мама сменила три места работы, пока не устроилась в одну семью. Платили хорошо, но ей было сложно туда добираться, потому что дом находился в элитном районе, а снимать квартиру поблизости мы не могли себе позволить. Хозяева предоставляли комнату для прислуги, но с условием, что Роза будет жить в ней одна. Они были категорически против чужих детей в своем доме. Ей нужна была эта работа, и было решено отправить меня к дяде.

Джейден замолкает и, сорвав травинку, начинает крутить ее в руках, а я молча слежу за движением его пальцев, мысленно умоляя его продолжать.

— Я прожил у него тринадцать лет. Роза проработала в том доме два года, а после решила вернуться в Португалию.

— Она не предложила тебе поехать с тобой?

— Возможно, она этого хотела. Перед ее отъездом они с дядей заперлись у него в кабинете, но в суть разговора меня не посвящали. А потом она уехала.

Злость и обида за Джейдена начинают клокотать во мне. Роза всегда относилась к нему не так, как он того заслуживал: постоянно срывалась из-за мелочей, и однажды я увидела, как она била его полотенцем. Может быть, и лучше, что она уехала. Нет, конечно, не лучше. Это ведь равносильно тому, что она его бросила.

— А дядя? Как он к тебе относился?

— Он относился ко мне хорошо. Благодаря ему я смог пойти учиться.

— Он дал тебе денег?

— Можно сказать и так. Он дал мне возможность их заработать.

— И какая это была работа?

Джейден поворачивается ко мне и в течение нескольких секунд изучает мое лицо. А я начинаю волноваться, потому что чувствую, что сказанное вряд ли мне понравится.

— Я не собираюсь воротить нос и падать в обморок, что бы ты мне сейчас не сказал.

— У моего дяди есть игорный бизнес, — твердо говорит Джейден, не переставая смотреть мне в глаза. Сейчас я снова вижу в них то самое выражение: холод, смешанный с опасностью. — Я выбивал для него деньги у должников. Я и еще несколько человек. За это он мне хорошо платил.

— Как это происходило?

— Я приходил к ним домой или на работу. Угрожал. Если было нужно — избивал.

Во рту становится сухо, а пульс отбивает бешеный ритм, но я стараюсь не подавать виду. Он ведь делится этим со мной. Доверяет мне.

— Тебе это нравилось?

— Нет, Таша, — Джейден слегка качает головой, и его взгляд начинает теплеть. — Мне это совсем не нравилось. Поэтому перед тем как перевестись в этот университет, я сказал, что больше не буду этим заниматься.

— И он тебя отпустил?

— Да. Кроме меня у Лаго больше нет преемников, и он посчитал, что образование мне понадобится, чтобы вести дела.

— Ты до сих пор живешь с ним?

— Нет, хотя он на этом настаивал. Ему почти семьдесят и у него большой дом.

— Тебе было страшно этим заниматься? Ведь… это противозаконно и тебя могли забрать в полицию.

— Полиции я боялся не так сильно, как того, что могу убить. Однажды я ударил одного должника, а он неудачно упал и ударился головой о стену. Было много крови и мне стало по-настоящему страшно. Я не знал, как буду жить, если он умрет. К счастью, он выжил.

Я опускаю взгляд на ладони и вижу, как они дрожат. Эту дрожь передается телу, и через пару секунд меня колотит так, что начинают постукивать зубы. Вдохнуть не получается — в груди вновь разбухает знакомый ком, и перед глазами темнеет.

— Таша, — Джейден касается моей спины, во взгляде плещется тревога. — Я тебя напугал.

Я судорожно кручу головой, пытаясь вернуть себе самообладание, заранее зная, что в ближайшие несколько минут это вряд ли возможно. Мне слишком хорошо знакомо это состояние, преследующее меня на протяжение тринадцати лет.

— Это я виновата, — выходит из меня сдавленным хрипом. — Это все из-за меня.

— О чем ты говоришь, Таша? — Джейден перехватывает рукой мою талию и разворачивает к себе. — В чем ты виновата?

— В том, что это случилось. В том, что вы уехали… В том, что жил так.

— Глупости, Таша. Ты здесь не при чем…

— Это я во всем виновата, — лицо Джейдена расплывается перед глазами, к горлу подкатывает спазм тошноты — еще один симптом моей боли. — Я виновата… мне нужно было… это я виновата. Прости меня… Прости. Прости меня.

Рыдания беспощадно пробивают себе путь наружу из недр моего тела, заставляя бешено содрогаться. Контролировать их не получается: когда я зажимаю глаза ладонями, слезы льются из носа и рта вместе со всхлипываниями.