* * *

Хрупкая девушка с длинными черными как смоль волосами легко спрыгнула с грузовика. Вместо ее голоса над громадной площадью понеслась музыка. Вцепившись в рукав здоровенному волосатому детине в такой же зеленой футболке, как и у нее, она прижалась к его уху, пытаясь перекричать шум толпы и грохот динамиков:

– Что здесь делают эти придурки? Будет драка!

– Успокойся, Габриэла, – также на ухо пробасил ей бугай. – Драки не будет, обо всем уже договорились со штабом антиглобалистов. Они здесь с теми же требованиями!

– Да я не про них, Фелипе! – Девица злобно пихнула его кулаком в необъятный бок. – Ты что, слепой? Разуй глаза! Видишь вон там? Рядом с аркой Революции? Это же наци!!!

Детина вытянул массивную шею, приложив ладонь козырьком ко лбу. Поверх голов «отрывающейся» под звуки модных ритмов толпы разглядеть ничего не удалось. Тогда он встал на подножку грузового автомобиля, который при этом заметно качнуло. Сквозь мелькающие транспаранты и серпантин, который по привычке принесли с собой любители карнавалов, он увидел «Тойоту»-пикап, в кузове которой торчали двое парней с бритыми наголо черепами. Что-то крича, они раздавали толпе бутылки. «Явно не лимонад!» – догадался лидер «зеленых», узрев, как к машине с бритоголовыми стекается все больше народа. Емкости со спиртным, словно эстафету, стали передавать к периферии, по пути отхлебывая положенную за транзит порцию. Подобное оживление образовалось в стороне Кафедрального въезда и еще в нескольких точках. Под звуки хип-хопа митинг протеста перерастал в массовую пьянку.

Фелипе снова задергали снизу за шорты. Он обернулся. Рядом с взволнованной Габриэлой стоял один из лидеров движения против глобализации, Джек Блеккер. Скалясь щербатой улыбкой, он поправил дурацкую разноцветную вязаную шапочку и жестами показал, что хочет воспользоваться микрофоном. Детина слез с подножки, пропуская коллегу, который, чуть не упав, забрался в кузов. Парень был явно подшофе. По знаку Габриэлы музыка стихла, и над площадью пронесся обрывок мата, которым Джек комментировал свое удачное покорение высоты. Это вызвало бурю одобрительного свиста и рева.

– Мину-точку внимания, – икнул Блеккер, сорвав бурю оваций. Кто-то из толпы заорал:

– Держись, Джек! Не долбанись оттуда, парень!

Народ вокруг, разогретый общением и алкоголем, подхватил:

– Джек, держись! Джек, держись!

И вскоре большая часть площади скандировала уже этот лозунг.

– Да дайте же сказать, мать вашу! – не выдержал Блеккер. – Тихо всем!

Выкрики понемногу стихли.

– Я вот что скажу, парни! – продолжил оратор, потом осклабился и уточнил: – И девчонки, разумеется, тоже! Я знаю, кто наш главный противник! Это янки! Это они задумали увести от нас этот… как его… короче, эту хреновину!

Одобрительный гул послужил ему ответом, послышались призывы идти к американскому посольству.

– Стойте! – заорал подвыпивший лидер. – В Ла-Пуэрто пригнали американский военный самолет. Как вы думаете, зачем? Да чтобы на нем и украсть у нас самое дорогое! Остановим янки! Все в аэропорт! В а-эро-порт! В а-эро-порт!

С этими словами он сорвал с себя головной убор, выставив напоказ всклокоченную и давно не мытую шевелюру, и начал размахивать шапкой над головой в такт выкрикам. Толпа, повторив его движения, медленно, но осмысленно начала двигаться в сторону арки Революции, а оттуда на юг по проспекту Генерала Оргаса в сторону воздушного порта.

Фелипе, снова занявший к этому времени свой наблюдательный пост рядом с кабиной водителя, с недоумением наблюдал, как выставленный у арки патруль национальной гвардии покорно отгоняет свои бронетранспортеры назад, пропуская галдящее песни и речовки шествие.

* * *

Антонио Эрмоса, как разъяренный носорог, носился туда и обратно по балкону, на котором он обычно принимал гостей. И без того красное лицо теперь просто пылало огнем. Антонио кипел от ярости.

– Ты послушай! – кричал он вжавшемуся в стену помощнику. – Эти сволочи заявили, что у них «нет оснований останавливать мирную демонстрацию»! Уроды недоделанные! Да какая она, к черту, мирная! Бандиты и отморозки сплошные! И все приперлись ко мне в аэропорт! Да они же разнесут здесь все по кирпичикам!

В злобе двинув кулаком в шершавую стену, он зарычал от боли и бессилия и снова забегал, как маятник.

– Уж лучше бы я не звонил никому! – Свирепо вращая глазами, Эрмоса был страшен, и его заместитель по вполне понятным причинам хранил гробовое молчание, боясь перенаправить гнев босса в свою сторону. – Дал бы команду охране палить без разбора по всем, кто сунется на летное поле, и любовался, пуская дымок, на это зрелище! Так ведь запретили, гады, силу применять!

Он на секунду остановился, чтобы выплюнуть окурок, догоревший до самого фильтра, и вставить на его место новую сигарету, а затем продолжил бег по своему незатейливому маршруту.

– Мало того, они мне же и угрожали лицензию отобрать, если хоть один мирный житель пострадает! Подонки! – Толстая рука с короткими пальцами взметнулась в неприличном жесте в сторону города, откуда на территорию аэропорта все продолжали прибывать демонстранты. – Не вы мне эту лицензию давали, не вам ее и отбирать, скоты! Толку от ваших вояк на танках, если они просто будут смотреть на то, как превращается в руины мое детище!

Антонио Эрмоса внезапно остановился и умолк, схватившись рукой за сердце. Помощник, перепугавшись еще больше, кинулся к нему, пытаясь подсунуть стул:

– Вам плохо, шеф?!

– Погоди… – Левой рукой нащупав позади себя сиденье, магнат осторожно опустился на него, но курить не перестал. – Не хватало еще копыта сейчас отбросить…

– Может, доктора поз… – начал молодой управляющий, но, увидев, как от возмущения перекосилась бровь Эрмосы, осекся.

– Сейчас пройдет, – заверил его толстяк, осторожно пробуя шевелиться. – Что с рейсами?

Словно услышав его слова, на балкончик вбежал старший диспетчер:

– Сеньор Эрмоса, на полосе – люди! А на подходе – чартер из Колумбии!

Владелец компании молча извлек изо рта недокуренную сигарету, задумчиво повертел ее в руках, а затем щелчком отправил вниз. Боль понемногу отпускала, и он уже мог вздохнуть полной грудью. Обернувшись к подчиненным, ожидавшим его решения, Эрмоса грустно сказал:

– Все… Конец…

– В смысле?! – истерично дернулся его молодой помощник.

– В смысле, курить бросать надо, – спокойно пояснил толстяк и тут же принял суровый вид. – Ну, и что встали? Делать больше нечего, да? Марш перенаправлять колумбийский борт в Эль-Паласио. Аэропорт Ла-Пуэрто закрыт до особого распоряжения. Все рейсы отложить. Пассажиров в гостиницу, и пусть держатся подальше от окон. Сколько у нас автобусов? Все на эвакуацию желающих в город. И начальника службы безопасности ко мне, пусть оцепит здание, всех бойцов сюда поставит и будет готов отразить штурм. К черту самолеты, людей спасать надо!