Они позвонили в соседнюю, обитую по давнишней моде реечками дверь. Оттуда почти сразу выглянула немолодая женщина, в которой Кира узнала Раю, бабушку первоклассника Ринатика. Она тоже была сегодня на поминках.

– Добрый день, – еще раз поздоровалась Кира.

– Да вроде как виделись уже! – Рая поправила цветастую косынку.

– Мы вернулись поговорить с Еленой Тимофеевной, а она дверь не открывает. Она не у вас, случайно?

– Нет, – протянула Рая.

В прихожую шустро выскочил темноволосый мальчик и с любопытством уставился на гостей.

– Здрасте! – тонким голоском пропищал он.

– Иди, Ринатик, иди. Холодно, дверь нараспашку, – шугнула его бабушка. – Мы последние уходили, с сестрой ейной. Убрать все помогли, посуду помыли и пошли. Она, Лена-то, говорит: «Я теперь отдыхать буду». Устала мол, сильно. А я говорю: «Ясное дело, иди, ложись – чё те делать-то?» И ушла.

Денис постучал в дверь кулаком. Еще раз длинно позвонил.

– Если и спит, уже проснулась бы, – заключил он. – Надо ломать дверь.

– Ой, батюшки! Ломать! – ахнула соседка. – А чинить потом как же?

– Об этом после думать будем, – отрубил Денис.

– А вдруг у нее с сердцем плохо? – поддержала его Кира. Ей было страшно. Хорошее настроение разом улетучилось.

– Ну да, вообще-то. Сердце-то у Ленки… Да, могло, – бормотала Рая, но ее уже никто не слушал.

Дверь была старая и хлипкая. К тому же открывалась внутрь. После недолгих попыток Денису удалось выбить ее и ворваться в квартиру. На шум никто не вышел.

– Елена Тимофеевна! – громко стали звать Кира и Денис, проходя внутрь.

– Лен! Лена, ты где? – вторила соседка Рая.

Елена Тимофеевна обнаружилась быстро. Не в Букингемском дворце жила. Пара комнатушек и кухня с ванной – не спрячешься. Да она и не думала прятаться. Лежала, вытянувшись, на кровати в своей спальне. Полностью одетая, даже в обуви. На столике – листок бумаги.

Кира разом будто увидела все сразу: безжизненное лицо, тщательно наведенный в крошечной комнате порядок, нарядная учительская блузка, строгая юбка, туфли без каблуков, из тех, что обычно готовят себе «на смерть», пузырек с таблетками, зажатый в худой руке.

А дальше был полный сумбур – голоса и звуки слились в единый бестолковый хор.

– А-а-а-а-а-а, Лена-а-а, что же это! – голосила Рая.

– Ой, мамочки! Елена Тимофеевна, – причитала Кира, прижав ладони ко рту.

– «Скорую», быстро! – заорал Денис. – Она еще жива! Не стой столбом!

Он рывком открыл форточку, чтобы дать доступ свежему воздуху, и опять бросился к Елене Тимофеевне.

Кира, спотыкаясь, выбежала в прихожую, схватила непослушными руками трубку. Набрала 03.

– Женщине плохо! Умирает! Самоубийство! – бессвязно закричала она, глотая слова. Потом кое-как взяла себя в руки и продиктовала адрес.

Наверное, оператора напугали ее вопли, а может, «Скорая» всегда быстро приезжает в таких случаях, но только меньше чем через десять минут в комнату уже заходили врачи.

– Иди, отдыхай, – негромко проговорил Денис и слабо улыбнулся, останавливая машину возле Кириного дома.

– Ты тоже. До завтра, – откликнулась она.

– Как договорились, в восемь тридцать я у тебя. Если что, на связи.

– На связи, – эхом повторила Кира, – пока.

Она направилась к своему подъезду, махнув Денису рукой на прощание. Денек сегодня выдался тот еще. Цепь событий, одно из которых влекло за собой другое. А результатом стала спасенная человеческая жизнь.

Елена Тимофеевна будет жить. Это врачи обещали твердо. Вопрос – как?..

Желудок промыли, капельницы поставили. Еще бы час, максимум два – и не спасли бы. На то Елена Тимофеевна и рассчитывала. Никуда не торопилась: приняла ванну, навела порядок, оделась, причесалась. Записку написала.

«Пожалуйста, не вините никого в моей смерти и не делайте вскрытия. Пожалейте. Я сама так решила. Жить больше не могу и не хочу. Ленечка ушел сам, и я иду к нему. Теперь мы встретимся и будем вместе».

Она и подумать не могла, что кто-то вернется и спасет ее. Получается, они с Денисом не дали женщине совершить самый страшный грех. Хотя, судя по всему, как раз это ее не пугало.

Врачи предупредили, что Елена Тимофеевна, как многие несостоявшиеся самоубийцы, может повторить попытку. Сейчас она была в больнице, спала. С ней осталась сестра, которую Рая вызвала по телефону.

– Вы теперь за нее в ответе, – серьезно сказал пожилой доктор с красными от недосыпа грустными глазами, – раз помогли остаться в этом мире. Придется позаботиться, чтобы ей здесь опять стало хорошо. Я это всем спасателям говорю.

Правильно говорит, конечно. Кира с Денисом решили, что не бросят Елену Тимофеевну. Будут навещать, поддерживать, заботиться. Но сначала докопаются, почему с ними всеми, и с Леней в том числе, все это случилось.

А в том, что и Леня столкнулся с тем же самым, у них сомнений уже не было. Когда «Скорая» увезла несчастную Елену Тимофеевну в больницу, они остались в ее квартире.

Денис тут же занялся дверью: нельзя оставлять дом нараспашку. «Вот что значит настоящий мужчина», – уважительно подумала Кира. Куда-то позвонил, с кем-то коротко поговорил – и вуаля! В скором времени приехали какие-то мужички, привезли с собой дверь и тут же принялись ее устанавливать. Дверь была шикарная: благородного вишневого цвета, с крепкими на вид замками и элегантной ручкой. Дорогая, наверное, предположила Кира. Денис отмахнулся и все оплатил.

Хорошо, что раньше у Елены Тимофеевны такой красоты не было. Получилось, что прежняя картонная, несерьезная дверца спасла ей жизнь именно своей хлипкостью. А новая теперь будет эту жизнь охранять.

Кира затеяла уборку. Требовалось ликвидировать следы недавнего кошмара: ватные шарики, ампулы, шприцы, следы от грязной обуви и последствия процесса установки двери.

Денис, к слову сказать, присоединился. Молодец!

– Повезло твоей жене! – заметила Кира.

– Если есть деньги – почему не помочь? Не оставлять же ее без двери! И при чем тут моя жена?

– Я не про дверь, – пояснила Кира и кивнула на щетку в Денискиных руках, – а про полы.

– А, ты об этом. Моя мать всегда говорила: в доме не бывает мужской и женской работы. Каждый делает то, что в данный момент может и считает нужным.

– Мудрая женщина твоя мама.

К вечеру они все закончили и решили поискать что-нибудь, что могло бы пролить свет на смерть Лени.

– Неудобно рыться в чужих вещах, но нам для дела, – извиняющимся тоном, неизвестно к кому обращаясь, сказала Кира.