«Лучше Гельке позвоню», – решила Кира. Столько всего надо рассказать: она же еще не знает про Дениса и все остальное. Вчера было не до разговоров с подругой.

Так, какое сегодня число? Тридцатое января. Кира мысленно прикинула Гелькин график. Получалось, она сейчас как раз пришла со смены домой. Кира нажала кнопку вызова.

– Да, – немедленно откликнулась Геля.

– Гелька, привет!

– Привет, – почему-то в этот раз поздоровалась подруга.

– Говорить можешь?

– Могу. Только сначала узнать бы, с кем именно.

– С кем? – Кира разогналась и не могла остановиться, понять, что творится что-то неладное. – Гелька, да ты что?

– Кому Гелька, а кому и Гелена. Ваш голос мне незнаком.

Во рту у Киры пересохло.

– Геля, это же я, Кира. Твоя подруга. Ты что, не узнаешь меня? – запинаясь, выговорила она.

На том конце вечности помолчали. Потом Геля ответила:

– Извините, вы меня, похоже, с кем-то путаете. Я не знаю никакой Киры. Среди моих знакомых таких нет.

Впервые в жизни Кира переживала такой шок. Гелька, лучшая подруга, почти сестра… Да что там, больше чем сестра! И говорит так сухо, так отстраненно и холодно! Как с чужой. «Она не помнит меня! Меня нет в ее жизни!»

Кира знала, что этого не исправить. Она была сейчас как бедный Леня, который отчаянно пытался вернуть Юлю, свою невесту. Хотя, наверное, ей все же чуть легче. Леня сходил с ума, бился в запертую дверь снова и снова, силился понять, что стряслось, чувствовал себя обманутым и брошенным. А Кира понимала, что стараться вернуть былые отношения бесполезно. В этой новой реальности они с Гелей – незнакомые друг другу люди. И точка.

– Да, наверное, – глухо сказала она. – Наверное, путаю. Простите, что побеспокоила.

– Ничего страшного, – проговорила Геля и приготовилась попрощаться.

– Подождите, – внезапно закричала Кира, решив прояснить кое-что, – скажите, а Сергей? Можно мне поговорить с Сергеем?

Было так странно обращаться к Гельке на «вы»…

– А, так вы знакомая Сергея? Но я не знаю, можно ли с ним поговорить. Для этого вам надо бы позвонить ему.

– Разве он не здесь живет? – Кира приготовилась к следующему удару.

– Здесь? С чего бы? Мы развелись восемь лет назад.

– Вы, наверное, не помните Сашу Кузнецова?

– Почему же, помню. Это Сережин друг. А что?

– Я его жена. – Кира зачем-то продолжала разговор и никак не могла заставить себя повесить трубку.

Может, в глубине души надеялась, что Гелька вот-вот проорет: «Ну, что, купилась? Вот так тебя все остальные тоже и разыгрывали! А ты лечиться собралась!»

Но Гелька и не думала ничего такого говорить.

– Значит, Сашка женился? Что ж, отлично. Вы меня извините, но больше говорить не могу, спешу на работу. До свидания.

– Да-да, всего доброго. Простите за беспокойство, – чуть не плача, проговорила Кира.

Вот, значит, как обстоят дела. Сережа и Геля развелись давно, еще до того, как Саша познакомился с Кирой. И поэтому они с Гелей никак не могли встретиться. С кем теперь Гелька обсуждает диеты? А может, ей и незачем, потому что она стройная, как молодая лань. Интересно, успел ли родиться Борька? Или его вообще нет? Не существует мальчишки, который рос на глазах у Киры, вытягиваясь из упитанного малыша в худого нескладного подростка. Нет идеальной пары Серега – Гелька. Веселые, заводные, обожающие друг друга люди, оказывается, расстались много лет назад. Может, теперь у каждого из них своя другая семья. И другие дети.

А Сашка даже не подозревает, как славно им дружилось вчетвером…

Господи, это же кошмар! Кира обхватила голову руками и застонала. Должно быть, именно так чувствует себя человек, когда сходит с ума. Или когда хоронит близких.

Внезапно накатила тошнота. Кира еле-еле успела добежать до ванной, и ее вырвало тем немногим, что она сумела съесть на завтрак. Наконец мучительные спазмы прекратились, и она осторожно сделала глубокий вдох. Вроде бы теперь все в порядке.

«Господи, что это со мной? На нервной почве, наверное, как сказала бы мама». Она кое-как привела себя в порядок и услышала телефонный звонок. Должно быть, Денис подъехал.

Но это оказалась Ирина. Сестра. «Слава богу, она у меня еще есть».

Ира звонила без особого повода, просто хотела узнать, как дела. Кира отвечала на автомате. У нее все хорошо. Ей дали отпуск. Зимой? Да, зимой, просто она работала за начальника, а теперь ей разрешили отдохнуть. Саша в командировке. Нет, она не сможет приехать: есть кое-какие дела.

– Кирюша, с тобой все нормально? Ты как-то странно разговариваешь! – встревоженно спросила Ирина.

«О, ничего особенного, сестренка! Просто моя жизнь катится в тартарары, и пару минут назад меня вырвало от страха. Но волноваться абсолютно незачем, дорогуша: может статься, завтра ты даже не вспомнишь, кто я такая!»

– Все нормально. Я просто спала. Не проснулась до конца, – вслух сказала Кира.

Ложь слетела с языка легко. Похоже, это входит в привычку.

– А-а-а, тогда все понятно, соня! Извини, что разбудила.

– Ничего, все равно вставать надо. Вы-то как?

– Тоже хорошо. К маме ездили на выходные. Все у них отлично. Хозяйствуют.

Ирина принялась пересказывать новости. Она в последние годы сильно сблизилась с родителями. Чаще перезванивалась с матерью, несколько раз в день. Родители охотно нянчились с внучками. На самом деле куда охотнее, чем когда-то с ними, маленькими.

Кира слушала вполуха. Не могла отойти от пережитого, и Иришкины рассказы воспринимались как что-то несерьезное. Сестра тем временем добралась до детских проблем. Как обычно, чудила старшая, Катька. Теперь она пугала мать грядущей поездкой на заработки куда-то за рубеж.

– Объявление какое-то про работу показывает. Представляешь, мне, говорит, учеба ваша на фиг не сдалась. Денег надо заработать и мужа нормального найти. Вот поеду, говорит, в Штаты, няней устроюсь, язык выучу. А мне каково?

Кира почувствовала острое раздражение. Ей бы эти идиотские проблемы!

– Может, хватит уже позволять ей мозги вам выносить? – резко сказала она. – Что вы с матерью квохчете вокруг нее, как курицы? «Ах, Катенька хочет в парикмахеры! Ах, Катенька не хочет учиться!» Да она нарочно над вами издевается! Пусть помыкается. Пускай, в конце концов, делает что хочет. Вас же потом больше ценить будет.

Кира говорила быстро и зло, как никогда раньше. Ей надо было выплеснуть накопившееся напряжение, боль, растерянность, страх, а бедная Ира просто попала под горячую руку. Кира и сама чувствовала, что перегибает палку, грубит, но остановиться не могла.