третий пират, здоровенный детина с голосом, как у корабельного колокола:

— А ну, цыц, оба! Док дело говорит! Нечего тут сопли разводить! Живо за работу! А то я вам сейчас обоим…

Он многозначительно покрутил в воздухе огромным кулаком, и Гнилозубый с Долговязым, благоразумно решив не испытывать судьбу, притихли и принялись с удвоенным рвением заряжать орудие.

Но и этого оказалось мало. К Гнилозубому, который все еще косился в мою сторону с плохо скрываемым недовольством, подошел Стив.

— Ты чего, оглох, что ли⁈ — рявкнул он. — Док сказал — делать! Значит, делать! А не сопли жевать!

И, для пущей убедительности, Стив добавил Гнилозубому еще одну затрещину, на этот раз — с другой стороны.

Гнилозубый, оказавшись между двух огней, окончательно сник и, бормоча что-то нечленораздельное, принялся за работу с таким усердием, словно от этого зависела не только его жизнь, но и посмертная участь.

Я же, наблюдая за этой сценой, мысленно усмехнулся. Да, пиратский народ — это вам не чопорные английские джентльмены. Тут все решается быстро и просто: затрещина, пинок, крепкое словцо и никаких тебе долгих разговоров и увещеваний.

Но, как ни странно, именно такой подход и работал. Пираты, конечно, были вольными людьми, привыкшими к вольнице и анархии, но в бою, когда на кону стояла жизнь, они понимали необходимость подчинения. И подчинялись — пусть и не всегда с охотой, пусть и с ворчанием и руганью, но подчинялись.

И я, Николай Крюков, бывший судовой врач, а ныне — временный командир пиратского корабля, должен был использовать эту их особенность.

Вражеский корабль был уже достаточно близко, чтобы можно было разглядеть детали. Да, это был пинасс, такой же, как и наша «Гроза Морей». Но сколько же на нем народу! Палуба вражеского корабля буквально кишела людьми — гораздо больше, чем у нас.

Нельзя допустить, чтобы они подошли на расстояние абордажного броска. Если дело дойдет до рукопашной, нас просто задавят числом.

— Первому орудию — приготовиться! — скомандовал я. — Цель — корпус, чуть ниже ватерлинии! Кто у нас лучший наводчик? — шуплый пират поднял руку, — Отлично, бери первое орудие! Покажи этим французам, на что способны английские пушкари!

Пират кивнул и встал к пушке. Я же, занялся остальными орудиями. Нужно было не просто стрелять, а стрелять с умом.

— Второе орудие — целься в основание фок-мачты! — распорядился я. — Третье — готовь книппели! Четвертое…

Фок-мачта — это передняя к носу корабля мачта. Она была важна для того, чтобы снизить маневренность врага.

Я метался между орудиями, проверяя заряд, прикидывая угол возвышения, делая поправку на ветер и качку. Вежа дала мне знания, но интуицию и опыт ничем не заменить. Я словно чувствовал, как поведет себя корабль, куда полетит ядро.

Противник шел встречным курсом, я приказал чуть повернуться для того, чтобы встретить их огнем. Паруса приспустили, чтобы сбавить ход и лучше прицелиться.

— Огонь!

Первый выстрел, как и ожидалось, вышел не совсем удачным. Ядро ушло чуть выше цели, вскользь задев борт.

— Ниже бери! — крикнул я. — Учитывай качку!

Канонир, не говоря ни слова, внес поправки.

Я опасался ответного выстрела, но противник не думал стрелять. Он целенаправленно шел на абордаж.

Второй выстрел — и в борту вражеского корабля появилась пробоина. Небольшая, но все же!

— Молодец! — подбодрил я. — Продолжай в том же духе!

Второе орудие жахнуло. Ядро, просвистев в воздухе, ударило в основание фок-мачты вражеского корабля. Раздался треск, и мачта, надломившись, начала медленно крениться.

— Отлично! — Я не мог сдержать торжествующей улыбки. — Третьему — огонь!

Книппели, раскрутившись в полете, врезались в такелаж вражеского корабля, опутывая его цепями. Не самый большой урон, но и не бесполезный — маневренность противника явно снизилась.

«Гроза Морей» превратилась в ревущий вулкан. Пираты, видя, что дело спорится, работали слаженно, как единый механизм. Я же, помимо управления огнем, старался держать в поле зрения всю ситуацию.

— Стив! — крикнул я. — Следи за парусами! Любое изменение курса — сразу докладывай!

— Есть, Док! — Стив, стоявший у штурвала, был сама внимательность.

Вражеский корабль отвечал огнем, но как-то неуверенно что ли, будто боялся сильно навредить нас. Их ядра либо пролетали мимо, либо попадали в такелаж, не нанося серьезного ущерба.

Это они уже примеривались к нам, как к своей добыче? Самоуверенно как-то.

Я же, используя свои знания, старался вести огонь максимально эффективно. Не просто палить почем зря, а выбирать цели, которые ослабят противника, лишат его маневренности, боеспособности.

— Четвертому орудию — целься в корму! — скомандовал я. — Руль им повредим — и они наши!

Численное превосходство на стороне противника. Пираты «Грозы морей» видели насколько больше бойцов у противника. Они нет-нет, но бросали в мою сторону опасливые взгляды. Я даже подумал, что команда трусит. Но это же пираты! Не могут они трусить. Наверное.

В любом случае, команда видела, что победить можно либо сейчас, когда ведется артиллерийский обстрел, либо никогда. В абордажной схватке шансов было катастрофически мало. Все понимали, что если дело дойдет до абордажа, нам придется туго. Поэтому нужно было использовать все преимущества артиллерийского боя, чтобы максимально ослабить врага.

— Пятому и шестому — продолжать бить по корпусу! — Я не давал пиратам расслабляться. — Ниже ватерлинии! Топите их, черти!

Грохот выстрелов, крики, треск дерева. Все смешалось в единый адский гул. Но я чувствовал себя спокойно. Не было какого-то страха, только холодный расчет и азарт.

Враг был уже достаточно близко. Они пытались сблизиться, чтобы взять нас на абордаж. Уже виднелись морды пиратов кричащих что-то явно оскорбительное в наш адрес.

— Картечью! — скомандовал я. — Огонь по палубе! Только когда подойдут ближе! Не тратьте заряд зря!

Я подпустил вражеский корабль на расстояние эффективного картечного выстрела и только тогда дал команду.

Раскаленные картечины, как метеоритный дождь, обрушились на палубу вражеского корабля. Крики, стоны. Кровавое месиво.

Вражеский корабль, получив несколько серьезных пробоин ниже ватерлинии, потеряв мачту и управление, представлял собой печальное зрелище. Он начал крениться.

На остатках вражеского корабля появился белый флаг — кусок грязной тряпки.

— Они сдаются! И тонут! — крикнул кто-то из пиратов.

Я, не дожидаясь пока вражеский корабль полностью уйдет под воду, скомандовал:

— Прекратить огонь!

И, чуть помедлив, добавил:

— Спустить шлюпку. Но осторожно! В плен брать по одному. Только без глупостей!

Я вытер пот со лба. Я сделал это! Не