Марго колебалась. Но, видимо, понимая, что другого выхода у нее нет, кивнула.

— Хорошо, — прошептала она. — Я расскажу…

— Вот и славно, — я улыбнулся. — А теперь, Ли, Сэм, оставьте нас. Нам с леди Маргарет нужно поговорить наедине. И да, Ли, — я обернулся к коку, — вы ничего не слышали.

Сэм и Ли кивнули с опаской поглядывая на казалось бы хрупкую девушку.

Ли, все еще пребывавший в некотором недоумении от происходящего, кивнул и, пятясь, вышел из каюты. Сэм последовал за ним.

Я же, оставшись с Маргарет наедине, придвинул стул к столу и жестом пригласил ее сесть. Сам устроился напротив.

— Итак, — я сцепил руки в замок, — я слушаю вас, мадемуазель…

Интерлюдия.

1657 г. Лондон. Поместье графов Лестер.

Кабинет Роберта Сидни, Второго графа Лестера, был воплощением респектабельности и достатка. Массивный стол из красного дерева, заваленный бумагами и картами, кресла, обитые кожей, книжные шкафы, уходящие под самый потолок, — все говорило о власти, влиянии и, безусловно, о богатстве. Не о показной роскоши нуворишей, а о спокойной уверенности старинного аристократического рода.

Сам граф, семидесятилетний старик с проницательным взглядом голубых глаз и седыми, аккуратно подстриженными бакенбардами, сидел у камина, где весело потрескивали дубовые поленья. В отличие от многих своих сверстников, Лестер сохранил ясный ум и крепкую, для своего возраста, фигуру.

Напротив него, нервно расхаживая по кабинету, метался его сын, Филипп. Высокий, темноволосый, с тонкими чертами лица и горящими глазами, он был полон энергии.

— Отец, я не понимаю! — Филипп остановился, жестом указывая на бумаги, лежащие на столе. — Зачем вам этот брак? У нас достаточно денег, влияния, положения! Зачем вам эта… — он брезгливо покрутил ладонью, — эта девчонка с Тортуги?

Роберт Сидни вздохнул, откладывая в сторону трубку.

— Филипп, я уже объяснял тебе. Этот брак важен. Он укрепит наши позиции.

— Укрепит? — Филипп фыркнул. — Каким образом? Эта Маргарет — дочь сбежавшего губернатора, который, по слухам, замешан в каких-то темных делах! Этот брак бросит тень на нашу репутацию!

— Глупости, — граф Лестер нахмурился. — Ее отец — жертва обстоятельств. И Маргарет — достойная девушка. Она принесет свежую кровь в наш род.

— Свежую кровь? — Филипп усмехнулся. — Отец, вам семьдесят! О какой свежей крови вы говорите?

— Филипп! — Роберт повысил голос. — Не смей так разговаривать со мной! Я — глава этого рода, и я решаю, что для него лучше!

— Но… — Филипп попытался возразить, но отец прервал его:

— Никаких «но»! Этот брак состоится. И точка.

Филипп сжал кулаки, сдерживая гнев. Он понимал, что спорить с отцом бесполезно. Тот был упрям, как старый дуб.

— Хорошо, — процедил он сквозь зубы. — Пусть будет по-вашему. Но я не желаю присутствовать при этом… фарсе.

— Что ты имеешь в виду? — Роберт Сидни удивленно посмотрел на сына.

— Я имею в виду, — Филипп сделал паузу, — что я уезжаю.

Граф нахмурился.

— Куда?

— В Карибское море, — Филипп усмехнулся. — Подальше отсюда. От этого… безумия.

Роберт Сидни вскочил с кресла.

— Ты сошел с ума! Это опасно!

— Опаснее, чем оставаться здесь и наблюдать, как вы… — Филипп запнулся, — … как вы разрушаете все, что создавали наши предки?

— Филипп, не говори глупостей! — Роберт подошел к сыну. — Этот брак… он не разрушит, а укрепит наш род!

Филипп горько усмехнулся.

— За счет брака с дочерью проворовавшегося проходимца?

— Он не проходимец! — Роберт снова повысил голос.

— А, то есть с «проворовавшимся» — вы не спорите?

Граф устало вздохнул.

— Он бывший губернатор! И у него есть связи. Важные связи.

Филипп недоверчиво посмотрел на отца.

— Какие связи? С кем?

Роберт Сидни отвел взгляд. Он скрывал то, что не должно было сейчас ложиться на плечи его сына горьким бременем.

— Это не твое дело, — пробормотал он. — Главное, что этот брак… он откроет нам новые возможности.

Филипп сжал кулаки.

— Какие еще возможности, отец? О чем вы говорите?

Роберт молчал, упрямо глядя в сторону.

— Отец! — Филипп повысил голос. — Я требую объяснений!

— Я не могу тебе сказать, — прошептал Роберт, опустив голову. — Это не моя тайна.

Филипп был взбешен.

— Какая еще тайна?

Роберт упрямо сжал губы в тонкую линию.

Филипп отступил назад, пораженный. Он не понимал, что происходит. Что за тайну скрывает его отец? И как она связана с этим браком?

— Я не останусь здесь. Я уезжаю. И я сам во всем разберусь.

— Филипп, не делай глупостей! — Роберт попытался остановить сына, но тот был непреклонен.

— Я все решил, — Филипп развернулся к двери. — И я не вернусь, пока не узнаю правду.

Он распахнул дверь и, не оглядываясь, вышел, громко хлопнув ею.

Роберт Сидни остался один. Он стоял посреди кабинета. У него заболело сердце. Семьдесят лет — не шутки.

Филипп же, выйдя из дома, велел слуге подать карету.

— Куда прикажете, милорд? — спросил слуга.

— В порт, — бросил Филипп, запрыгивая в карету. — И побыстрее.

Карета тронулась, унося его прочь от поместья, от отца, от этой проклятой тайны.

Филипп откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Он чувствовал себя преданным собственным отцом, который что-то скрывал от него. Что-то очень важное.

Он достал из внутреннего кармана камзола небольшую, богато украшенную Библию. Подарок отца на совершеннолетие. Филипп редко заглядывал в нее — он не был особенно религиозен. Его привлекало иное.

Он открыл Библию, ища взглядом неприметный тайник, о котором знал только он. Нащупав пальцами тонкую щель в переплете, он извлек оттуда клочок бумаги.

Развернув его, Филипп уставился на рисунок. Это был фрагмент старой, потрепанной карты с непонятными символами.

Филипп усмехнулся. Да, он был прав. Это — карта сокровищ. А что еще это могло быть? И у него уже есть одна часть. Он нашел её случайно, в тайнике отца, в библиотеке. Сначала он не придал этому значения, но потом он начал искать информацию об этой карте.

И единственное, что он нашел, так это то, что рисунок пальмы был характерен для пальм Карибского моря. По крайней мере так сказал капитан его судна.

— Осталось найти еще три, — прошептал он,