— Гусь свинье не товарищ. — Так же по детски ответил Влад, дождавшись предсказуемой реакции Егора: «ты кого тут свиньей обозвал?!»

— Мальчики, не ссорьтесь. Давайте лучше почитаем рассылку «малышундриков».

— Кого? — Влад отреагировал на мой голос слишком резво и треснулся затылком о крышку стола. И зашипел от боли. Егор вежливо захихикал в кулак, опасаясь праведного гнева Влада.

— Сайта на детскую тему. — Недовольно буркнула я, утыкаясь в ноутбук. — Почему всю эту детскую фигню нельзя писать без дурацких восклицательных знаков и тупых каламбуров? Мой мозг сейчас вытечет через уши.

— Нелли, можно тебя на минуту? — Снова возле двери моего кабинета возник продюсер, как тень отца Гамлета. Я страдальчески вздохнула и сгребла бумаги со стола.

— Не поубивайте тут друг друга. Я скоро вернусь. — О, этот оптимизм! Он сослужил мне плохую услугу. Я топталась в кабинете Максима Петровича, слушая его пространные речи, и косилась на большие круглые часы над его головой, на стене.

Уже настало время перекуса. Не официального, конечно. До обеда еще два часа, как минимум. А мой желудок уже выставил собственные требования, и ждать был не намерен.

Я настолько голодна, что мечтала о моменте, когда спущусь на первый этаж и куплю в автомате пачку печенья. И съем ее не отходя от кассы.

Блин, ну сколько можно трепаться? Космические корабли уже избороздили просторы Вселенной, а продюсер никак не желал затыкаться. Да что ж ты будешь делать. Завтра надо с собой что-то погрызть взять. Галетное печенье хотя бы. И яблочко.

Мои глаза с тоской наблюдали за огромной красной стрелкой на часах, словно гипнотизируя ее. Но, как в детстве, в школе, время тянулось невыносимо медленно, словно черепаха, переходящая дорогу, тогда в Турции. Я мечтательно улыбнулась и Максим Петрович гаркнул:

— Нелли, так что там наша звездочка актриса? Готова блистать на ледовой арене?

— У, ых, ах. — Нечленораздельно заявила я, с трудом отводя взгляд от стрелки и переводя его на моего непосредственного начальника. Честно говоря, я не знала, что ответить конкретнее.

Марина Панова, хрупкая фея с темными кудряшками и фарфоровым белым личиком весьма органично смотрелась с Артемом в паре, да и камера ее любила. Вот только грандиозным проколом стало то, что она боялась вставать на коньки. А следующую сцену мы собирались снимать с размахом — каток, искусственный лед, имитирующий замерзшее озеро ночью…

И я помнила, как Марина вчера на перерыве рыдала мне в плечо и наотрез отказывалась даже встать на коньки. Тут могло помочь только чудо. Или бутылка «Джек Даниэлз». Одно из двух. Но Марина не пила, значит надеяться оставалось на чудо. Или не надеяться, а совершить его самой.

И тут, в этот неловкий момент, прямо пред светлым ликом Максима Петровича, мой желудок сжался и я поняла, что вот-вот случится катастрофа. Уже через минуту я летела по коридору в направлении туалета.

Я пулей ввинтилась в кабинку, заперла за собой дверь, но мой желудок неожиданно сообщил, что передумал совершать акт «выноса пищи» по причине отсутствия оной. Дьявольщина, и как назло под рукой ничего нет, чтобы зажевать дикий голод.

Глубинный инстинкт сообщил мне, что единственный способ спасти положение — это добраться до печенья. Но ноги подгибались и мне захотелось заплакать. Гормоны или голод, или все вместе так подействовали на меня. Обессиленная я выползла из туалета и увидела, что у окна стоит Влад. Ждет меня. А в руке держит пачку печенья.

Я набросилась на печенье, как коршун, выхватив пачку из рук Влада, даже не поблагодарив. Я взмокла, живот болел так, словно я сделала соточку упражнений на пресс, причем не халявных, где только голова от пола поднимается, а полноценных. Тошнота чудесным образом исчезла. И я смогла перевести благодарный взгляд на Влада. Он улыбался, с нежностью глядя на меня. А потом протянул руку, прикоснувшись кончиком пальца к уголку моих губ.

— У тебя тут крошки от печенья.

— Я замарашка. — Улыбнулась я, перехватывая его руку и легко целуя. Влад привлек меня поближе к себе и подхватил на руки, чтобы посадить на подоконник.

— Красавица. Я так и подумал, что ты захочешь кушать и сгонял вниз, купить печенье в автомате.

— Ты идеальный, серьёзно.

— Идеальный еще приволок бы букет цветов.

— Фи. — Сморщила носик я. — Это так банально. Еще и на работе, цветы померли бы, не дожив до конца дня. Лучше возьму продуктами.

— Да, тебе надо питаться за двоих. — Влад осторожно приложил ладони к моему чуть выпуклому животу и затаил дыхание.

— Кстати, о двоих. Егор уже ушел? Ты его не прикончил в мое отсутствие?

— Я планировал связать его, раздеть, и отдать вашим девочкам — помощницам на растерзание. Но потом решил, что он тебе еще пригодится. И пожалел его.

— Верное решение. Раевский, ты делаешь успехи. К пенсии вы с Егором подружитесь и будете вместе играть в карты. Или шахматы.

— Не дай бог. — Теперь поморщился уже Влад. — Кстати, я угостился чаем из того термоса, что он принес, и готов тебе с уверенностью заявить — лучше не пей.

— Ну, он хотел как лучше. — Замялась я. — Егор по-дружески все-таки…

— С такими друзьями, и врагов не надо. — Покачал головой Влад, пытаясь сдержать улыбку. Мимо нас суетились, проходили люди, и я с сожалением спрыгнула с подоконника.

— С тобой конечно хорошо, но работу никто не отменял. Пошла я на пахоту, дружок.

— А я в музей. Меня там ждет бесценный Да Винчи и компания. — Подмигнул мне Влад. — Ты когда освободишься?

— Честно, не знаю. Впереди сложная сцена, у меня — истеричная актриса на главной роли. И злобный Максим Петрович маячит позади.

— Ты справишься, малышка. Я в тебя верю. Но отдых никто не отменял. Поэтому придётся тебя заставлять. Я заеду за тобой после работы и заберу тебя.

— Но если я не успею! — Воскликнула я. Влад строго покачал головой.

— Значит, я подожду тебя. Столько, сколько нужно. Ты должна мне вечер, детка. У нас уговор. Ты помнишь об этом? Или слинять решила?

— Да ни в жисть. — Замахала я руками. — Уговор дороже денег. Приезжай, конечно, только не торопи меня.

— Конечно. — Влад чмокнул меня в макушку. — Давай, проведу в кабинет. И помни, будешь перетруждаться, я на тебя Егора натравлю! С его мега полезным чаем в термосе.

— Это самая страшная угроза. Я уже трепещу от страха. — Так, непринужденно болтая, мы дошли до двери моего кабинета и распрощались. И я уже начала ждать его возвращения.

Егор резко распахнул дверь киностудии, выходя на улицу. Влад и Нелли задержались, занимаясь тем, чем обычно страдают влюбленные. Объятия, поцелуи, нежный шепот на ушко… фи, Власов сам чуть не ощутил на себе все прелести «токсикоза», а вернее тошноты, глядя на эту сладкую парочку.