Абсолютное беззвучие сферы давило на уши, и потому, когда из темноты вынырнул Харелт Фойртелерн, я завизжала так, что сфера лопнула.

— Со всем уважением, Харелт, но вы просто ужасны, — хрипло выдохнула я, уничтожая тающие остатки сферы, — нельзя так подкрадываться к людям.

И сунула ему прыгунка.

— Присмотрите за малышом, прошу вас.

— Вы всегда можете сказать "нет" — вот тайна, которую знают все в нашем роду, — дракон неотрывно смотрел на меня, — то, что я не успел вам сказать.

Я лишь грустно улыбнулась.

— Кто же позволит? Нонна Шавье рассказала о воспитаннице леди Фойртелерн.

— Нет, — дракон покачал головой, — я не об этом. Узы Предназначенной и ее дракона крепки и неразрывны. Но вы можете отказаться от свадьбы, стать вечной гостьей и небесной со-матерью для детей вашего дракона, чтобы свет от живущей внутри вас искры передался драконятам.

Харелт почесывал прыгунка, а я, мягко улыбнувшись, проговорила:

— Спасибо. Но все же я искренне надеюсь, что меня минует чаша Предназначенной.

Дракон вскинулся, хотел было что-то сказать, но промолчал. Только тряхнул головой и спокойно напомнил:

— Помните только об одном: вам больше не нужно никуда бежать. Теперь я знаю, что вы хотели переправиться на ту сторону гор и поступить в магическую академию. Обещаю, что двери лучшей академии Севера откроются перед вами по первому вашему слову.

— Благодарю. — Я склонила голову.

А после обошла дракона и поспешила к приоткрытым дверям. Полночь еще не наступила, но все же не стоит опаздывать.

— Где ты ходишь?! — истеричный возглас Кристин подсказал мне, что дверьми я не ошиблась.

— До начала ритуала достаточно времени, — успокоил её скрывающийся в темноте всеблагой нон Арринтир.

Вообще, весь зал утопал в густой тьме. Синий свет исходил из огромной чаши, что стояла недалеко от дверей.

«В такой емкости можно кого-нибудь утопить, — промелькнуло у меня в голове. — Надеюсь, решать проблему нонны будут цивилизованно, а не посредством умерщвления лишней девицы».

— Вы опустите ваши руки в воду и будете держать их там ровно до тех пор, пока я не велю вытащить их, — спокойно проговорил всеблагой нон и тоже вышел к чаше.

— Я бы хотела знать подробности, — севшим голосом ответила я, — от чаши исходят эманации смерти.

— Истинно так, — степенно кивнул нон.

— Я не буду участвовать в том, чего не понимаю, — твердо сказала я и сделала несколько шагов назад.

— Мне не трудно объяснить, — Арринтир усмехнулся, — более того, я был уверен, что так вы так и отреагируете. Вы не первые магические близнецы, запутавшие Искры.

— Искры? — высоким, пронзительно-тонким голосом вопросила Кристин.

— Истинно так, — нон проказливо улыбнулся, — вы обе Предназначены, но кто кому — вот вопрос. Чаша отделит лишнее, очистит и вернет каждому то, что он должен был получить изначально. На седьмой день вы вновь отпустите руки в воду, чтобы добрать очищенные остатки Искр.

— То есть у каждой из нас есть, м-м-м, основа, верно? Искра у каждой своя, но какими-то частями мы умудрились обменяться? — уточнила я.

— Либо же две Искры выбрали одну девушку, — добавил нон. — А за счет маго-мистической связи близнецов одна взяла себе то, что не смогла принять другая.

Не было ни звучных катренов, ни колдовского шепота — мы просто держали руки в ледяной воде и не сводили друг с друга напряженных взглядов.

— Я не стану частью гарема, — выдохнула вдруг Кристин. — Не думай, что тебе удастся спихнуть мне этого южного гада.

Покачав головой, я ничего не стала отвечать. Гад ли Эрвитар? Определенно да. Но… Харелт обещал, что передо мной откроются двери академий Севера. Я буду учиться, узнаю наконец, к чему у меня талант. Ведь я могу больше, чем просто заряжать артефакты. Может, я могу их создавать? Или же мой талант — это лекарственные зелья? Или общение со зверьми — прыгунок же перестал меня бояться?

В любом случае я хочу спокойной жизни. Жизни, в которой будет место для крошки-дракошки. И для нонны Шавье и Рифаса: не хочу с ними расставаться.

«Я бы даже согласилась работать с Рифом, если он вдруг решит спасать прыгунков», — подумала я вдруг.

А свет, исходящий от воды, стал блекнуть.

— Эта девчонка в первую очередь пыталась создать связь со мной, значит, мне достанется смирный северянин. Девчонку я отправлю учиться, а ему рожу нормальных детей, — прошипела Кристин. — Чему ты улыбаешься?

— Ничему, — я склонила голову к плечу, — просто настроение хорошее.

«А если… Небесная со-мать — что-то такое я слышала. Но, кажется, там нужно спасти жизнь ребенку, разве нет? Надо будет все подробно расспросить», — подумала я.

И, услышав отрывистый приказ жреца, с наслаждением вытащила из воды руки.

— Сейчас вас уложат спать при храме, — вокруг засуетились нонны, — утром вернетесь в свои дома.

Всеблагой нон Арринтир говорил что-то еще, но я не слышала. Просто пила зелья из рук нонны Шавье да послушно ковыляла туда, куда она меня направляла.

— Вот так, ложись, девонька, — приговаривала нонна Шавье.

Уснула я сразу, как голова коснулась подушки. А во сне ко мне пришла Энни, дракошка смаргивала крупные слезы и спрашивала, почему я ее не люблю. Я же прижимала ее к себе и убеждала, что люблю.

— Тогда не отдавай меня, ладно? — Она серьезно посмотрела мне в глаза. — Не отдавай!

Дракошка развеялась дымом, а мою руку, ту самую, с ожогом, охватило болью. Из меня будто что-то вырвать пытались. Снова и снова рвали невидимыми когтями, жгли огнем, но я не сдавалась, и кошмарный сон сменился благословенной темнотой.

Утро порадовало меня сразу тремя вещами: во-первых, от холода у меня свело ноги, во-вторых, мой колдовской резерв был на нуле, и в третьих, я перестала чувствовать руку. Я ее видела, двигала ею, сжимала и разжимала пальцы, но…

— Это всю неделю так будет? — сдавленно проговорила я.

И вздрогнула, услышав тихий плач. До этого момента мне не приходило в голову осматриваться: обычная каменная келья, что тут смотреть?

Но оказалось, что эту самую келью нам выделили на двоих — за серой лакированной ширмой стояла постель Кристин. И сейчас она, свернувшись в комок, тихо всхлипывала.

Тяжело вздохнув, я обула меховые тапки, что стояли у моей постели, набросила на плечи тяжелый стеганый халат и пошла к двери.

— Оставишь меня одну? — насморочным голосом спросила Кристин.

— Я разорвала меж нами все связи.

— Я это почувствовала. — Судя по шороху и теням, падающим на ширму, она села.