Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Даниэль… — начала я, продрав горло, — я бы хотела поговорить о ближайшем будущем…
Смысл обсуждать сейчас «погоду в доме»? Мне не терпелось поскорее этот самый дом покинуть… Как можно быстрее… Желательно с астрономической скоростью…
Он усмехнулся, словно бы знающе, словно бы предугадывая мои слова, откинулся на спинку кресла, впившись в меня изучающим взглядом. Снова едва уловимая кривая улыбка-усмешка на губах.
— И что конкретно тебя интересует в «ближайшем будущем», Алёна? — повторил мои слова.
Мне казалось, или он намеренно постоянно называет мое имя? Почему? Что это за тактика такая?
Не стала зацикливаться на этой мысли. Сразу пошла в атаку.
— Я бы хотела знать, когда смогу вернуться домой, Даниэль. Ты вызволил меня из того проклятого места, я больше не пленница… Я очень сильно тебе за это благодарна. Думаю, ты ощутил мою благодарность сегодня. Так что…
Засмеялся, перебив меня своей реакцией. Не спеша открыл хьюмидор. Вытащил сигару и блестящую серебряную гильотинку. Обрезал ее, неспешно прикурил, все так же не отрывая от меня глаз. Я молчала, внимательно следя за его опытными движениями. Эти пальцы… Снова смотрю на его руки- умеющие быть жестокими и нежными. Чувственными и грубыми… Ненужные воспоминания лезут в голову… Ужаснее всего то, что в его изучающем взгляде я считываю те же эмоции… Эмоции воспоминания… Мы оба сейчас невольно, возможно даже подсознательно, смаковали пережитое вместе как мужчина и женщина… Дерьмовый знак. Я вообще после секса бываю предельно собранной и прагматичной, а сейчас вокруг меня кружит столько эмоций, словно это рой пчел, от которых пытаешься отмахнуться, но не получается.
— Какой самый дорогой подарок сделал тебе один из любовников, Алена?
Я пожала плечами и сжала кулаки. Нарастающее волнение все больше давало о себе знать… То, куда он вел этот разговор, мне совсем не нравилось.
— Я не вела статистику, Даниэль… Много что дарили…
Снова усмешка в ответ.
Он встает неспешно, подходит ко мне, нависает сверху, заставляя поднять на него голову и почувствовать себя подавленной перед его доминирующей фигурой. Его рука опускается на мою голову, проводит по волосам.
— По поводу ближайшего будущего, Алёна… В ближайшем будущем ты пойдешь спать и набираться сил. Перед этим прислуга принесет тебе в комнату ужин. Я хотел бы разделить его с тобой, но у меня неотложные дела. На дворе поздний вечер. Самое время отдохнуть. А потом наступит новый день…
— Даниэль… — он издевался, озвучивая очевидные вещи, а я все больше впадала в панику, смешанную с гневом и беспомощностью, — Когда я смогу уехать отсюда?
Улыбается недобро, гладит по лицу…
— В ближайшем будущем вопроса о твоем отъезде отсюда не стоит, Алена. Еще вопросы?
Во рту тут ж собирается нервный ком. Глаза впервые за долгое время начинает щипать. Что он говорил? Я ведь…
— Это нечестно… Ты… Я…
В голове было столько слов возмущения и протеста, но все они скрутились в какой-то огромный морской узел, давящий сейчас на грудь…
— Я дам тебе телефон позвонить матери, Алёна. Ты скажешь ей, что с тобой все в порядке, что является правдой, и что ты пока остаешься в Ливане. Всё ясно?
— На сколько? — теперь мой голос звучал слабо, подрагивал.
— На столько, на сколько это будет устраивать меня…
— Ты… не имеешь… права… — получилось совсем шепотом.
— Правда? — хмыкнул, забавляясь. Отошел обратно к столу, в последний раз потрепав меня по голове. — телефон с безлимитной картой для междугородних звонков ждет тебя в комнате. Ты ведь умная девочка, напоминать о том, что все будет прослушиваться не стоит?
Я встала, чувствуя себя побитой кошкой. В ушах гудели его слова, как приговор… Одна клетка сменилась на другую…
— Ты правда хороша в постели, Алёна, мне понравилось…
Глава 18
Гнев клокотал во мне. Самая деструктивная его форма- гнев беспомощности, который порождал лишь отчаяние… Зашла обратно в комнату, со всей силы хлопнув дверью. Села на кровать, яростно сжав волосы у корней. И как мне выпутываться из этой ситуации? Что делать вообще? Взгляд упал на прикроватную тумбочку, на которой действительно лежал мобильный, как он и обещал. Даниэль вообще выполнял свои обещания… Это, наверное, пугало больше всего.
Схватила трубку, дрожащими пальцами, несколько раз сбиваясь, набрала номер мамы. Один гудок, второй, третий… Когда услышала ее далекое и такое родное «Алло», произнесенное то ли неуверенно, то ли с молчаливым вопросом, адресованным неизвестности, слезы сами покатились из глаз. Впервые за столько времени невидимый барьер моей прочности был сломан, и я снова стала маленькой девочкой…
— Мама… — прошептала я, сползая на пол по стенке.
— Алло, Вас не слышно. Алло… Лёнка? Дочь, это ты?! — сколько надежды, веры, безысходности в голосе… Сердце разрывается от боли за ее переживания. Бедная моя мамочка. И почему тебе попалась такая плохая, непутевая дочь…
— Мама, это я… — сказала максимально бодро, шмыгая и утирая нос шелковым рукавом, — это я… Со мной все хорошо…
— Ты где была, доча?! Я с ума просто сошла за эти недели!
— Извини, мам… мы тут… уехали на детокс в Латинскую Америку, — начала, как всегда, врать на ходу. И почему никогда не придумывала отмазки заранее? Почему обязательно был нужен экспромт? — в горы ушли, где макчу-пикчу живут, знаешь таких? А там связи оказывается нет, представляешь? Вот так вот… Извини, пожалуйста…
Не выдерживаю и всхлипываю, тут же яростно зажимая свой рот рукой. Лишь бы не услышала, лишь бы не поняла…
— Главное, что все с тобой хорошо, доча, — отвечает она, тяжело и терпеливо вздыхая. В ее голосе облегчение. Еще бы. Главное, что жива… А к остальному она привычна… И я точно знаю, она не верит ни одному моему слову. Ничему не верит. Никогда не верила. И правильно делает… Главное, чтобы любила. Здесь и сейчас я понимала, захлебываясь своим отчаянием- как же важно, когда кто-то тебя искренне, по-настоящему любит, даже несмотря на то, что ты плохой и твоя жизнь — дерьмо…
— Ты когда домой? — ее вопрос стреляет по моему позвоночнику уколом злобной агонии. Сжимаю губы, чтобы не заругаться вслух.
Мама-мама, знала бы я сама…
— Я пока вернулась на Ближний Восток, мам… Побуду здесь, то есть там…Эээ… Домой не собираюсь пока. Но на связи теперь буду все время, ты главное не волнуйся… Лучше скажи, как сама?
Мы еще немного поговорили. А потом я долго сидела и смотрела в
