– Му… Прядилова Мария… Пропустите же!

– Покажите паспорт!

И он первым показал ей красную «корочку».

Муня растерянно достала из сумочки права.

– Паспорта нет, только это…

– Ну как же так, гражданочка? – укорил полицейский, кидая цепкий взгляд на пластиковую карточку. – В большом городе живете, паспорт надо обязательно с собой носить!

В коридор тигрицей выпрыгнула Этьенна Вильевна. Сказала холодно, с милой улыбкой – от такой птицы замерзают в полете! – обращенной к Арефьеву:

– Моя дочь приехала забрать Луку и отвезти домой. Это запрещено законом?

Следом вышел очень пожилой мужчина в темном костюме с галстуком-бабочкой, украшенным булавкой с зеленым крупным камнем. Его Лука видела впервые. Редкий белый пушок, тщательно зачесанный на лысину, вызывал жалость. Тонкая кожа старческого лица казалась бледной, будто присыпанной мукой, но глаза – живые, темные, глубокие – были полны силы.

– Ну что вы, Этьенна Вильевна, – не менее любезно улыбнулся капитан, – красивым девушкам закон не писан! А у вас дочь – красавица!

– Лука, идем! – Муня деловито обогнула Арефьева и за руку потащила подругу прочь. Однако глаза ее смеялись. – Богдан Галактионович, здрасте! И до свидания!

Старик ласково улыбнулся им обеим:

– Здравствуйте, девушки!

Выходя из дома, Лука чувствовала направленные ей в спину взгляды. Кажется, смотрели все трое.

– Кто это? – спросила она Муню, едва села в машину и пристегнулась. – Этот дядька?

– О! Легендарная личность! – ответила та. – Богдан Галактионович Выдра – бессменный секретарь ковена последние семьдесят лет! Он уже давно на покой просится, но Эмма… – она запнулась, – его не отпускала, говорила, что без него как без рук!

– Он колдун? – уточнила Лука.

– Конечно, только не очень сильный. А вот администратор классный, интеллектуал, политик, юрист… В общем, как говорит мама, большой умница!

– А как тебе этот противный капитан? – заинтересовалась Лука. – Ты видела, как он на тебя пялился?

– Да?! – довольно переспросила Муня и тут же отрезала: – Не видела!

Скрыв улыбку, Лука отвернулась к окну и принялась гадать – то, что она наблюдала, когда встретились Муня и Арефьев, было ли на самом деле или почудилось? И если было – видела она это потому, что развивается ее Дар Видящей, или просто так? А если ее Дар развивается, почему она не разглядела ту тень, что мелькнула в кухне перед тем, как упала Эмма Висенте?..

Улыбка исчезла с ее лица. Опять прошило тем ощущением – недобрым, неправильным. И оно не было для Луки внове! Раскручивая назад киноленту памяти, она вспомнила, как испытывала подобное, когда ей привиделась тоскующая претка, когда девушка в ботильонах садилась в лимузин, так похожий на тот, что привез ее, Луку, сюда! Когда смотрела на Ярослава Гаранина, изуродованного кладбищенским падальщиком… Гаранин? Да, Гаранин…

– Борис этот Яру однофамилец? – не глядя на Муню, спросила Лука. – Он вообще кто такой?

Муня как-то странно вздохнула. С сожалением. Машина вывернула с лесной дороги и понеслась по шоссе в сторону города.

– Это его отец. Глава Службы безопасности Эммы… Потомственный ведьмак. В нашей СБ большинство ведьмаков работает и примерно треть колдунов.

– Значит, сын в папу ведьмак? – уточнила Лука.

Подруга пожала плечами.

– У них по-другому быть не может. Это у ведьм Дар может перейти в следующее поколение, а может проявиться через одно или несколько. У ведьмаков рождаются только ведьмаки.

Лука вспомнила Алусю Бабошкину. Та походила на эльфа, но никак не на ведьмака!

– А если девочка родится? – удивилась она.

– Будет обычной, – Муня смотрела на дорогу – поскольку стояла уже глубокая ночь, встречных машин было немного, но глаза они слепили, – трансгенные способности только по мужской линии передаются.

– Трансгенные? – не поняла Лука.

Муня раздраженно откинула волосы с лица.

– Я все время забываю, что ты почти ничего не знаешь! – пробормотала она. – В незапамятные времена охотники при помощи различных зелий придавали себе несвойственные человеческому роду качества, например, ночное зрение, молниеносную реакцию и необычайную силу. Многие болели или гибли, но другим зелья не приносили вреда, и они стали пользоваться ими постоянно. Лишь спустя столетия выяснилось, что такие зелья обладают свойством менять генотип, перестраивая организм под себя. Охотники остались охотниками даже тогда, когда необходимость добывать пропитание отпала. Только теперь они охотятся на нежить…

– А… – открыла рот Лука… и закрыла.

Хотела было спросить про Алусю, но вдруг вспомнила, как Димыч говорил о том, что Яр никого не пускает в свое логово. Остальные тоже считали его замкнутым и неразговорчивым. Да, он встречался с Муней, однако знает ли она о сестре? О ее болезни? О щенке с голубыми ушами и его разноцветной компании?

Всю оставшуюся дорогу подруги молчали, думая каждая о своем.

Анфиса Павловна встретила их на пороге, к удивлению Луки, держа в руках длинное хвостатое тело.

– Это правда? – спросила она девушек, хотя те еще даже не зашли в квартиру. – Про Эмму Висенте – правда?

«Однако быстро в этой среде слухи расходятся!» – подумала Лука, но ничего не сказала, только кивнула, забирая кота из рук домохозяйки. Тот укоризненно шлепнул ее лапой по подбородку. Хоть когтей не выпустил, и на том спасибо!

– С тобой побыть? – заботливо спросила Муня. – Уверена, что не хочешь к нам? Семен Семеныч будет рад!

– Давай я просто в гости приду? – пробормотала Лука – шишка на затылке снова запульсировала, давая знать о себе. – Передай ему, что я тоже скучаю! До завтра!

Домохозяйка сочувственно посмотрела, как Лука, не выпуская кота, пытается снять кроссы. Отобрала кота, пожевала губами.

– Иди-ка выпей чаю, иллюминация. Худющая ты какая стала за эти дни! Надо тебя откармливать!

– Не надо меня откармливать! – возмутилась та, надевая тапки и снова забирая Вольдемара. – Что я, поросенок, что ли?

От горячего чая, в который Анфиса Павловна добавила столовую ложку коньяка из той самой бутылки с виноградной гроздью, Луке стало тепло. Будто таял где-то внутри ледяной шарик, возникший с того момента, как Эмма Висенте стала медленно падать. Вот только никак она не могла забыть выражения ее лица – напряженного, недоумевающего. Что она видела перед тем, как умереть? Свет в конце тоннеля? И что с этим светом было не так?

– Анфиса Павловна, вы боитесь смерти? – ляпнула Лука, не подумав, и тут же обозвала себя идиоткой. Разве спрашивают о подобном пожилых людей, которые к ней, костлявой, и так ближе, чем остальные?