– Эй, – окликнула она, – как вас… Костя Медведев! Сигаретки не найдется?

– Не курю! – отозвался тот, однако, внимательнее посмотрев на девушку, ушел куда-то за угол дома и вскоре вернулся с сигаретой и зажигалкой.

На коричневом бочке зажигалки весело блестели золотые буквы аббревиатуры: «ВАПС-2».

– Спасибо! – с чувством поблагодарила Лука, затягиваясь. – Вы мне жизнь спасли! Правда, сначала чуть было не отняли!

Охранник хмыкнул и снова вернулся на дорожку.

Достав телефон, звук в котором катастрофически забывала включать, Лука обнаружила звонок с неизвестного номера. Кто бы это мог быть? С работы?

Перенабрала…

– Лукерья Павловна, – раздался вкрадчивый голос, который она не сразу узнала, – а я уже скучаю! Приглашаю пообщаться сегодня, скажем, в семнадцать ноль-ноль.

– Я работаю с восьми, – буркнула Лука. Голос не только не успокоил, но и добавил паники. – Вы гарантируете, что я не опоздаю?

– Гарантировать я могу только соблюдение буквы и духа Уголовного кодекса, – хмыкнул голос, – но вы приезжайте, Лукерья Павловна. Надеюсь, подруга вас подвезет?

«А вот это уже не ваше дело!» – собралась отбрить Лука, но тут телефон тренькнул.

– Адрес в эсэмэске, жду! – констатировал собеседник и отключился.

Девушка возмущенно посмотрела в экран. Ну и манера общения… ни здрасте тебе, ни до свидания!

* * *

«Обвинить тебя ни в чем нельзя, – наставляла Этьенна Вильевна на прощанье, – веди себя спокойно, расскажи все, что знаешь. Можешь и про котов сказать, все равно ничего наш бравый капитан не поймет, даже если и обратит внимание. Но упаси тебя боже проболтаться про периферический мир! Я не пугаю, Лука… Надеюсь, ты и сама все понимаешь!»

Девушка тогда молча кивнула, думая о том, что в кабинете полицейского будет выглядеть как настоящая преступница: бледная, заикающаяся, отводящая глаза. Да и как тут оставаться спокойной, когда вокруг такое происходит?

Муня сочувственно косилась на нее, молчала и в конце концов не выдержала:

– Давай я с тобой пойду?

Лука неожиданно развеселилась.

– Капитан Арефьев будет очень рад! Глядишь, и обо мне забудет!

– Да ну тебя! – рассердилась подруга и дальше смотрела только на дорогу.

Муня высадила ее у входа в ГУВД и уехала. Лука исподлобья оглядывала облицованное серым камнем здание, не решаясь подойти к проходной, когда у нее снова завибрировал телефон.

– Что ж вы стоите на сквозняке, гражданка Должикова? – поинтересовался капитан. – Заходите уже… Пропуск на вас заказан.

«Тьфу ты, паразит приставучий!» – выругалась девушка, заходя в приземистое здание проходной и доставая паспорт.

Кабинет у Арефьева был маленький, но чистый. На тумбочке у окна стояли чайник, банка растворимого кофе, пачка коричневого сахара и пиала, наполненная леденцами в ярких обертках. На столе было почти пусто, не считая органайзера для канцелярских принадлежностей. В углу у двери возвышался коричневый сейф.

Капитан забрал у Луки бумажную полоску пропуска и аккуратно положил рядом, для верности придавив органайзером. Сегодня Арефьев был слегка небрит, одет в джинсы и свитер крупной вязки с высоким воротом, отчего казался не полицейским или бандитом, а аспирантом – видела Лука таких в универе.

– Итак, Лукерья Павловна, – улыбнулся он, – беседа наша носит неофициальный характер и продиктована только моим неуемным любопытством! Вы можете сейчас же встать и уйти, а я не вправе вас задерживать… Что скажете?

Лука рассердилась. Капитан мог бы и по телефону уведомить о неофициальности приглашения, и тогда ей не пришлось бы тащиться сюда!

– Лука, – с вызовом ответила она.

Капитан моргнул.

– Что?

– Называйте меня Лука. Не люблю имя Лукерья.

– Отчего же?

– Это имеет отношение к теме беседы?

– Кофе выпьете со мной? – зашел с другой стороны Арефьев.

В доме Висенте Луку не только напоили кофе, как и обещали, но и накормили сэндвичами, поэтому есть она не хотела, однако кивнула. Чашка горячего кофе в руках – отличный повод подумать над тем, что собираешься сказать!

Капитан поднялся, подошел к окну. Зашумел и забулькал чайник. Спустя пару минут Арефьев вернулся с двумя разнокалиберными чашками, над которыми поднимался ароматный парок.

– Прошу.

– Благодарю.

Только что не расшаркались!

Мефодий Арефьев сел напротив и вдруг тряхнул головой, как шальной конь.

– Давайте откровенно, Лука… Вы мне нравитесь! Не так сильно, как ваша подруга Мария, но нравитесь! Однако интуиция опера подсказывает мне, что вы вляпались во что-то нехорошее… Знаете, как у нас говорят о делах, подобных делу о покушении на Эмму Висенте пять лет назад? С душком… В тот раз в ее машину заложили бомбу, но она по случайному стечению обстоятельств в нее не села. Сели ее друзья. И погибли. Дело так и не раскрыли. Висяки случаются в жизни каждого опера или следователя, по разным причинам, однако именно этот не дает мне покоя! И, пристрелите меня, то же самое происходит сейчас! Вот… – он достал из стола бумагу, исписанную мелким почерком и заверенную печатями, – результаты вскрытия гражданки Висенте. Так, что тут у нас… «Ишемический инфаркт головного мозга в лобной, теменной долях и подкорковых ядрах левого полушария. Стенозирующий атеросклероз артерий головного мозга (3-я степень, III стадия, стеноз до 30 %, красный обтурирующий тромб левой средней мозговой артерии). Отек головного мозга с дислокацией его ствола».

– Зачем вы мне это читаете? – враз пересохшими губами спросила девушка.

Вновь увидела побелевшее лицо Эммы, неуверенный, какой-то усталый жест, когда она касалась виска… А потом ее словно выключили.

– Смерть Эммы Висенте была естественной, если можно так выразиться, – пояснил капитан, пряча бумагу в стол. – Никаких травм, ядов, стороннего вмешательства…

Мелькнула перед глазами тень… Осколок тьмы, словно черный хвост, нырнувший в оконную щель и скрывшийся из поля зрения. Было стороннее вмешательство, было! Вот только органам в лице капитана Арефьева совершенно ни к чему знать об этом!

– Что? – тут же сделал стойку капитан. – Вы что-нибудь вспомнили?

Лука со стуком поставила чашку на стол. Кофе расплескался по столешнице, но она не обратила на это внимания.

– Я вспомнила, как она умерла у меня на глазах! – выкрикнула ему в лицо. – И как я не знала, что делать, чем помочь! Никто никогда прежде… – голос сорвался.

Лука не переигрывала, ведь действительно никогда прежде смерть не ощущалась на ее руках чьим-то тяжелым, еще теплым телом!

Арефьев отвел глаза, достал из ящика стопку салфеток, принялся вытирать стол.