Принятие желаемого за действительное (глава VII) основывается на желаниях, а не на потребностях. В некоторых случаях агент может отказаться от тяжелой работы по приведению мира в соответствие с его желаниями и вместо этого пойти по более легкому пути принятия присущих этому миру установок. Если я желаю получить повышение, но неохотно прилагаю к этому усилия, я могу довольствоваться незначительными знаками, чтобы убедить себя в том, что неминуемо его получу. В других случаях мы лишены возможности воздействовать на мир. Я могу быть не в состоянии заставить другого человека ответить мне взаимностью в любви или сделать так, чтобы мой больной ребенок выздоровел. В таких случаях я могу либо предаваться фантазиям, либо смотреть фактам в лицо. Дальнейшее различение может быть проведено между случаями, в которых фантазии не имеют последствий и в которых они становятся предпосылкой к действию. Я могу обманывать себя, полагая, что моя знакомая питает ко мне тайную страсть, и не делать никаких авансов либо потому, что меня принуждает к этому мораль (или эгоизм), либо потому, что самообольщению придаются исключительно ради него самого, его потребительской ценности[67]. Человек также может открыто поделиться с объектом питаемыми на его счет подозрениями, как это случилось с секретаршей Джона Мейнарда Кейнса, которая сказала ему, что видит его пылкую страсть к ней, но ничем не может помочь. После этого ее жизнь была разрушена.

Фактор, затрудняющий различение желания-потребности, состоит в том, что в некоторых случаях я могу получить Х, сделав А, но только если я сделаю А ради того, чтобы получить Х. Если я много работаю для того, чтобы объяснить нейрофизиологическую основу эмоций, и добиваюсь успеха, я могу заработать хорошую репутацию. Если я уйду в работу ради политических целей, то под конец могу обнаружить, что у меня сформировался характер. Если я хорошо играю на фортепьяно, то могу произвести впечатление на окружающих. Эти косвенные выгоды паразитируют на основной цели деятельности. Если у меня буквальная мотивация, такая как желание заработать репутацию, у меня меньше шансов действительно ее заработать. Если кто-то присоединяется к политическому движения только ради развития своего сознания или формирования характера, он обречен на неудачу или же может добиться успеха только случайно. Как заметил Пруст, музыкант «может иногда предать [свое истинное призвание] ради славы, но ища славы таким образом, он только отдаляется от нее, а находит, только от нее отвернувшись».

Самосознание выражается в исполнении. Как он также писал, хотя «самый лучший способ сделать так, чтобы вас искали – сделаться недоступным», он никому не дал бы подобного совета, поскольку «этот метод достижения социального успеха работает, только если его не применяют сознательно».

Музыкальная слава или социальное преуспевание попадают в категорию состояний, которые по сути являются побочными продуктами, – состояний, которых нельзя добиться действиями, мотивированными исключительно желанием их достичь. Эти состояния могут возникнуть, но их нельзя вызвать намеренно простым решением. Они включают желание забыть, желание верить, желание желать (например, желание преодолеть сексуальную импотенцию), желание заснуть, желание смеяться (невозможно щекотать себя самого) и желание преодолеть заикание. Попытки реализовать эти желания скорее всего окажутся малоэффективными и могут ухудшить положение. Общим местом у моралистов и романистов стало представление о том, что намеренный гедонизм обречен на провал[68] и что ничто так не запечатлевает в памяти какой-либо опыт, как попытка его забыть. Хотя мы можем желать, чтобы эти состояния реализовались, нам следует избегать намерения их реализовать.

Многие люди озабочены спасением (в загробной жизни) и искуплением (зла, которое они совершили). Они также могут полагать, что в состоянии достичь этих целей своими поступками. Мученическая смерть в битве с неверными может стать пропуском в рай (по крайней мере некоторые так считают). Борьба с нацистами после сотрудничества с ними на предшествующей стадии может искупить совершенное зло. Однако если эти действия совершаются ради достижения спасения или искупления, они могут закончиться неудачей. В католической теологии намерение купить место в раю ценой добровольного мученичества будет примером греха симонии. Некоторые специалисты по исламу подвергают сходной критике террористов-самоубийц, движимых верой в то, что таким способом они получат привилегированное место в раю. Монтень пишет: «Когда спартанцы, эти отличные судьи в делах добродетели, стали решать, в свою очередь, кому из них принадлежит честь свершения в этот день наиболее выдающегося деяния, они пришли к выводу, что храбрее всех сражался Аристодем; и все же они не дали ему этой почетной награды, потому что его доблесть воспламенялась желанием смыть пятно, которое лежало на нем со времени Фермопил»[69]. Французский газетный магнат Жан Пруво (Jean Prouvost), сотрудничавший во время оккупации с нацистами, попытался искупить свою вину, выписав для членов Сопротивления чек на большую сумму в тот момент, когда стало ясно, что немцы проиграют войну. После освобождения ему было присуждено non-lieu (решение суда, по которому дело приостанавливается или прекращается, не дойдя до суда), чего спартанцы, по всей видимости, не сделали бы[70].

Почему люди переезжают из одной страны в другую? Почему ученые переходят из одного университета в другой? Часто эти проблемы характеризуют в словах тянуть (pull) и толкать (push). Человек может эмигрировать, потому что ситуация дома непереносима или ситуация за границей представляется более предпочтительной; по крайней мере, таков распространенный подход к этому вопросу. Но во многих ситуациях он может вводить в заблуждение. Как правило, люди уезжают, сравнив ситуацию дома и за границей и сочтя, что различие настолько велико, что оправдывает переезд даже с учетом затрат на него[71]. И все же имеет смысл различать мотивы побуждения (толчка – «push motives») и мотивы стремления (рывка – «pull motives»): первые находятся в инстинктивной части континуума, а вторые – ближе к его рациональной части. Люди, охваченные страхом, часто бегут от опасности, но не в спасительном направлении. Единственная их мысль – бежать; они не задумываются, что могут попасть из огня да в полымя. В зависимости от вида вещества наркомана может мотивировать или стремление к эйфории (кокаин), или побуждение, вызванное состоянием депрессии (героин). Суицидальное поведение тоже связано скорее с побуждением, чем со стремлением. Это попытка спастись от отчаяния, а не порыв к чему-то.