— А что, боярин, вы так смотрите, вам не трудно, а бабам радость, если дитя одарённым народится. Это же деньги от князя каждое лето по золотому.

— Ага, а мне по улице не пройти будет. Из каждого двора будут кричать — папа! Нет, таким способом материальное благополучие повышать на следует, а то будет не Литейное, а Боярское или Волково. Да и если учитывать ваши нравы, то и металл лить некому будет, а это одна из основ процветания княжества. Ладно, пойду я к мастеровым, заказ забирать и спасибо за обед.

* * *

В литейном цеху ассортимент продукции был ныне иной. Молоты конечно лили, но в углу цеха возвышалась гора сковородок разных размеров.

— Привет, мастера! — бодро поздоровался он. — Смотрю, новую продукцию освоили?

— И тебе здравствовать, боярин, — навстречу ему вышел Буран. — А что не лить, если вещь добрая и спрос есть. Да и мясо жареное не на костре тоже вкус добрый имеет. — Тоже верно.

— Заказ твой мы сделали. Не сказать что было просто, но познавательно. Так что можешь принимать работу.

Серый внимательно осмотрел работу и был доволен.

— Молодцы, на вид добротно.

— Лучше не умеем. С наковальней конечно на маялись, всёж два с половиной пуда нагреть, поднять и разлить не просто, но для кузнецов вещь будет удобная, — оценил мастер.

— Даже не сомневаюсь. Вы меня не забывайте, я у вас ещё появляться буду, так что можно сказать не прощаюсь.

— Рады будем видеть, боярин. Особенно с интересными заказами, — ответил Буран.

Подхватив Силой все свои приобретения, Серый направился к кузнецам, чтоб купить белого порошка для сварки, а от них к кустам с полётником и к дому старосты.

Гружёный полётник у селян понимания, что это такое не вызывал, поэтому они только хлопали глазами, глядя на непонятную конструкцию с непонятными литыми железяками, плывущую следом за боярином.

Пока Серый ходил до кузнецов и литейщиков, солнце уже начало уходить в закат, и у ворот усадьбы старосты было оживлённо. Тут стояло несколько телег и с них сгружали мешки, по всей видимости с зерном. Зарина стояла тут же и ставила черточки на кусочке бересты.

Опустив полётник у стены дома, Серый спросил:

— Зарина, все мешки сгружать будете?

— Да, боярин, — ответила женщина и обомлела, когда десять кулей поплыли в сторону сарая.

— Уй-ё… — раздалось оттуда, и крепкие руки мужиков сноровисто стали принимать мешки, висевшие в воздухе у двери.

Оставшиеся четыре телеги сгрузили быстро, и из сарая вышло четверо крепких мужиков.

— Спасибо, боярин, что подсобил.

— Кто из вас староста? — спросил Серый.

— Я за него, — ответил очень крепкий мужчина с окладистой седой бородой.

— Мне бы с вами переговорить.

— Всегда пожалуйста, боярин. Прошу в дом.

В доме стол уже был накрыт, и у него стояла молодая стройная девушка с двумя косами и тоже в домотканом сарафане, которая при виде боярина покраснела и опустила глаза.

— Присаживайтесь с столу, уважаемый, а я сейчас пыль смою и тоже присоединюсь.

Серый опустился на лавку и ещё раз бросил взгляд на девушку. Высокая, пшеничные волосы, голубые, как у матери, глаза и как женщина уже вполне сформирована. Почему ещё не замужем? Может дура или чем больна, что никто не берёт, но с такими вопросами приставать к девице не станешь, поэтому сидим тихо и помалкиваем-решил для себя он.

— Поснедаем, боярин, или сразу к делу?

— Можем и совместить, пока ещё светло.

— Тоже верно.

Тавр присел за стол, а Зарина с дочерью присели на лавку очага, сложенного из дикого камня. В очаге горел огонь, над которым висел бронзовый котёл с крышкой. Эдакий камин для приготовления пищи.

— Мне нужен участок земли и люди, что до холодов дом поставят и большую кузницу.

— Насколько много земли?

— Шагов двести на двести пятьдесят.

— Выделим.

— Дом небольшой, шагов десять на восемь в один этаж, а кузницу в два раза длинней. Окна большие под потолком, горн и печь в доме. Дрова и уголь на обогрев, и крышу, как у вас. Баню. Если нормально успеете, то забор справить нужно. Денег оставлю сколько скажете. Да, ещё пригляд нужен в моё отсутствие.

— Воля ваша понятна, боярин. Денег нужно не меньше восьми монет золотом, раз крыши как у нас.

На улице быстро опускались сумерки, и Верба принесла глиняную миску со свечой и поставила на стол.

— Спасибо, дочка, — проговорил Тавр и, посмотрев на Серого, спросил. — Сами-то когда появитесь?

— До снегов я на заставе, а так буду наведываться посматривать, да и сталь тут покупать выгодней.

— Стали много надо?

— У вас в доме есть?

— В сарае.

— Шесть криц возьму.

— Восемнадцать монет серебром.

— Серый отсчитал двадцать и заодно вытащил из пояса золото. Платил опять своими монетами и монетами Тоурленда, но староста принял всё с абсолютно спокойным видом.

— Тавр, а тут напрямую к столице дорога есть?

— Есть, как не быть. Только переправа на лодке, либо когда река льдом встанет.

— А что паром не сделают?

— Паром?

— Это когда делают плот из брёвен в два наката и доской верх выравнивают. На берегах закрепляют толстую верёвку и через барабан на плоту. На барабане два-три витка, и когда крутишь в одну сторону, то паром плывёт к одному берегу, а когда в обратную, то обратно.

— Это конями или волами крутить надо — отметил староста.

— Зато работа не пыльная, ходи по кругу, да какай под ноги, — улыбнулся Серый, вызвав улыбки у хозяев.

— Дело нужное. Если такой паром запустить, то мы в столицу напрямую поставки делать сможем. А там цены выше.

— Пару золотых и я выделю на это дело.

— А вам-то оно на что?

— Войска от столицы смогут вдвое быстрей доходить.

— Это-то понятно, но впрочем дело ваше. Мы то от помощи не откажемся так одна верёвка стоить будет на золотой, а пропитать её маслом. В общем, спасибо.

Ещё пара монет перекочевала к старосте.

— Вы же у нас ночуете?

— Да. На рассвете сталь заберу и в путь.

— Добро. Зорь, проводи гостя в покои.

— Вер, проводи боярина, — делегировала полномочия хозяйка.

— Да, матушка, — высоким голосом ответила девушка. — Пойдёмте, боярин, покои для вас готовы.

Верба опять покраснела и опустила глаза в пол.

Глава 11

Не успел Серый дойти до комнаты, как в дом зашёл сын Тавра, мальчишка лет тринадцати и попал под раздачу за какие-то грехи. Мать поймала Стрижа за ухо, отец за второе, и мальчишка зашипел от боли. Вслушиваться в воспитательные мероприятия Серый не стал и