Удивительного, к сожалению, в поведении Александра III было мало. Дорвавшись до власти 1 марта 1881 года, он предпочитал, как нашкодивший холоп, откупаться от пострадавших в его злоключениях людей. Официальная ложь стала нормой внутренней политики, постепенно переходя в сферу общего политического курса. Императрица Мария Федоровна, как могла, сглаживала возникающие тут и там неурядицы и глупые положения, в которые попадал ее незадачливый супруг. Однако и ей, воспитанной датской принцессе, было не дано предотвратить окончательный раскол Романовых, принимавший все более острые формы.

Правая рука Хозяина «Народной воли» Александра Михайлова, идеолог партии Лев Александрович Тихомиров уехал из России в августе 1882 года. Родину покинул самый разыскиваемый революционер, фотографии которого были вывешены на всех пограничных станциях железных дорог.

Оказавшись в Европе, Лев Тихомиров вполне прочувствовал эмигрантскую жизнь русского подполья, испытав на себе все ее многообразие. Деятельность его в России была хорошо известна, поэтому общение в эмиграции с такими людьми, как П. Л. Лавров, Г. В. Плеханов, В. И. Засулич, Л. Г. Дейч, и другими выглядело вполне естественным. Тихомиров избегал какой-либо политической полемики, не стремился к роли вождя, хотя по инерции продолжал сохранять свой статус народовольца. Все время пребывания в Европе, а ему довелось жить в Швейцарии и Франции, главным содержанием его внутренней жизни было осмысление тех событий, участником которых ему пришлось быть в России. Анализ был долгим и мучительным, отнявшим у него целые шесть лет. Финал ошеломил все заграничное революционное сообщество: опубликование в июле 1888 года брошюры Л. Тихомирова «Почему я перестал быть революционером» и возвращение в Россию в январе 1889 года. Эти два события вызвали огромный отклик как в Европе, так и в России и до сих пор составляют предмет обсуждения историков и публицистов.

Появление Тихомирова в Европе после события 1 марта 1881 года и последовавших за ним процессов над террористами «Народной воли» было логичным, и эмигрантское сообщество встретило его дружелюбно. Жизнь в Петербурге, полная приключений нелегальной деятельности, осталась позади.

В казематах Петропавловской крепости исчез Хозяин «партии» и самый близкий ему человек Александр Михайлов. Тихомиров же оказался в необычной для него атмосфере размеренной европейской жизни, с чужим паспортом в кармане и в общении с такими же, как он, выброшенными из привычных мест людьми. Он приехал в Европу с женой и сыном, оставив двух дочерей на попечение родных в России. Последним публицистическим произведением, написанным им в России, было «Письмо Исполнительного Комитета Александру III» [40]. Свое авторство этого документа Лев Александрович не только не скрывал, но даже им гордился. Письмо было написано 10 марта 1881 года, сразу после убийства Александра II, отпечатано в типографии «Народной воли» и широко распространялось в Петербурге и некоторых городах России. Попало оно и на страницы европейских газет. Стоит присмотреться к этому воззванию партийного органа, написанного одним из его лидеров. В начале «Письма» Тихомиров констатировал предопределенность произошедшего: «Кровавая трагедия, разыгравшаяся на Екатерининском канале, не была случайностью и ни для кого не была неожиданной. После всего происшедшего в течение последнего десятилетия она являлась совершенно неизбежной, и в этом ее глубокий смысл, который обязан понять человек, поставленный судьбою во главе правительственной власти. Объяснить подобные факты злоумышлением отдельных личностей или хотя бы «шайки» может только человек, совершенно неспособный анализировать жизнь народов».

Лев Александрович Тихомиров

Необходимо помнить, что текст «Письма» принадлежит человеку, которому были известны все подробности подготовки и выполнения покушения на Александра II, причем такие, которых не знал никто. В приведенном выше отрывке зашифрованы три коротких «message» к Александру III лично:

— убийство Александра II было неизбежно, и его ждали;

— убийство не было случайностью;

— за убийством стоит не только «шайка злоумышленников».

Александр III, разумеется, читал «Письмо», и (быть может, не сразу) смысл этой преамбулы до него дошел. Осведомленность автора новый царь оценил.

Дальше в «Письме» шла обычная социалистическая риторика, и содержалось предложение царю сделать выбор: или созвать представительное народное собрание и передать власть народу; или последует продолжение террора. Как известно, царь выбрал третий вариант: непосредственные исполнители убийства Александра II были повешены, а остальные провели по двадцать лет в тюрьме.

Когда для русского правительства стало очевидным пребывание Тихомирова в Европе, был предпринят зондаж его намерений и планов, для чего в Париж направили либерального журналиста Н. Я. Николадзе. Вся операция контролировалась Департаментом полиции через некоего Бороздина, который приехал в Париж вместе с Николадзе, но поселился отдельно от него в Гранд Отеле. Факт переговоров русского правительства с «Народной волей» советские историки долгие годы пережевывали как свидетельство ее влияния на внутрироссийскую жизнь. На самом деле к моменту переговоров «Народная воля» в России была полностью разгромлена и как организация не существовала. Миссия Николадзе сводилась к тому, чтобы выяснить у русских радикалов-эмигрантов и прежде всего у Тихомирова возможность прекращения актов террора в России в обмен на различные послабления правительства, вплоть до освобождения кого-то из заключенных. Подлинность намерений правительства не вызывала у эмигрантов сомнений, так как сообщение о прибытии Николадзе поступило от Веры Фигнер, скрывавшейся в Харькове. Фигнер написала своей партийной подруге Марии Ошаниной, жившей в Париже, что представитель министра двора графа Воронцова-Дашкова, некий Николадзе едет для переговоров с представителем Исполнительного комитета Тихомировым. Получив сообщение Ошаниной о предстоящих переговорах с посланцем министра двора, Тихомиров немедленно выехал в Париж из Швейцарии, где он обитал в деревеньке Морне, рядом с Женевой. Все происходило в середине декабря 1882 года. Направляясь в Париж, Тихомиров понимал, что предстоят переговоры с представителем самого императора, так как Воронцов-Дашков мог пойти на переговоры с террористами, только с ведома монарха. При этом фантастичность ситуации Тихомирова ничуть не смущала. Он реально верил, что к нему из Петербурга, с миссией от самого верха власти, приехал человек с какими-то предложениями. Николадзе и Тихомиров встретились в Париже и понравились друг другу, так что на переговорах царила откровенная, непринужденная обстановка.