Мои раздумья прерывает звонок мобильного, и я готова прыгать от счастья, когда вижу на экране номер Джулии.

– Привет, не отвлекаю?

– Нет. – На лице появляется улыбка.

– У меня компьютер сломался, а мне срочно нужно статью написать к понедельнику.

– Приезжай ко мне. У меня ноутбук.

– Хорошо. Ты… в порядке?

Не вижу смысла ей врать. Я совершенно одна, и меня сжирают собственные мысли. Остаться на выходных с подобными переживаниями – страшнее всего.

– Нет, – выдыхаю я, – переночуешь у меня?

– Конечно, – настороженно отвечает девушка. – Но что случилось?

– Я влипла, Джули. – Слезы вновь щиплют глаза. – Я в полном дерьме!

Как же я устала быть сильной! Мне нужно открыться, высказаться, иначе одиночество сведет меня с ума.

– Скинь сообщением адрес, я выезжаю, – отрезает подруга и кидает трубку.

Через пятнадцать минут раздается звонок в дверь, и я вздрагиваю от неожиданности. Никогда бы не подумала, что кто-то сможет так сильно волноваться за меня. Я открываю дверь и вижу тревожный взгляд Джулии.

– Что произошло? – Она заходит в дом с большой сумкой и тут же кладет ее на стол. – Тебя кто-то обидел?

Пока я тяну с ответом, подруга достает из сумки сырную нарезку и бутылку вина. Не знаю, как выглядит настоящая дружба, но, наверное, когда к тебе по первому зову прилетает человек и приносит то, что поможет отвлечься, это многого стоит. Джулия как будто чувствует, что мне нужно. А еще она, кажется, читает мои мысли.

– Ах, этот чертов ублюдок! – внезапно восклицает Джули. – Так и знала! – Она снимает плащ и вешает его в прихожей. – Давай штопор, Эми, тебе нужно выпить, иначе у тебя начнется нервный срыв.

Она опоздала, нервный срыв у меня был ночью. Сейчас Джули видит лишь его последствия. Она открывает бутылку вина и наполняет бокалы. Мы усаживаемся на диван с тарелкой сырной нарезки, и девушка заставляет меня выпить первый бокал целиком. Я слушаюсь и морщусь от терпкого вкуса.

– Сейчас полегчает, – успокаивает «доктор».

Алкоголь расслабляет, и на душе становится спокойнее. Я рассказываю ей все с самого начала: почему приехала в Лафайет, как встретила Тома, Адама. Не утаиваю и про исчезновение мамы. Все, что копилось на душе, все, что меня терзало и мучило, все это я выговариваю вслух, и с каждой секундой мне становится легче. Несмотря на болтливый характер, Джулия умеет слушать, и она удивляется, когда слышит рассказ о странных отношениях с Адамом, но ничего не говорит.

– Он – настоящий псих, – шепчу я, – но я влюбилась в него, Джули.

– По уши, – констатирует факт подруга и выпивает залпом бокал. – Но зачем ему было врать про твою маму?

– Чтобы шантажировать меня, наверное.

– Адам Кинг поехал за девушкой, чтобы вернуть ее… – Джулия вспоминает рассказанный мной случай на гонках.

– Он рычал как зверь, и это была не просьба, а приказ. Не забывай, что перед этим он поставил меня на кон.

Джулия вновь наполняет наши бокалы.

– Я знаю про гонки, Эми, но туда так просто не попадешь. Это давний, закрытый клуб, где очень мало новичков. – Она поднимает на меня взгляд и как-то странно улыбается. – Я хочу попасть туда с первого курса, но они каждый раз меняют место, а адрес дают только своим.

К чему она клонит?

– Он поступил, как конченый ублюдок, поставив тебя на спор, Эми, – говорит девушка, делая глоток, – но он совершает не свойственные ему поступки. Все знают Адама Кинга как человека, никого не впускающего в свою жизнь. Еще ни одна девушка, с которой он спал, не сидела за рулем его тачки, не знакомилась с его друзьями и не ездила с ним на тусовки.

– Я с ним не спала.

– Вот именно! В этом и вся странность. Все его девушки только на одну ночь, и не было еще ни одной, с кем бы он целовался у всех на виду. Он никогда не уделял никому столько внимания.

– Ты говоришь сейчас о человеке, который воспользовался тобой на вечеринке, – напоминаю я, и подруга прикусывает губу.

– Вообще-то не уверена, что это был он, и было ли вообще что-то. Я проснулась утром и ничего не помнила, увидела, что передо мной сидит Адам, и испугалась, когда он начал выдавать похабные шуточки в мой адрес, которые потом подхватил весь универ. Мой вывод пришел сам собой. После того случая я слежу за всем, что пью.

– Не знаю, Джули. – Я вздыхаю и чувствую, как разум расплывается под действием спиртного. – Возможно, вы все правы, и Адам действительно демон. Просто меня ослепили чувства. Мама всегда восхищалась тем, что я ищу в людях только хорошее.

При упоминании мамы глаза Джулии наполняются сочувствием, и она приобнимает меня.

– Все будет хорошо, Эми, – шепчет подруга, – ты обязательно узнаешь, что с ней случилось.

Я киваю и делаю очередной глоток вина.

Говорят, что время – лучший лекарь, что каждый день уносит с собой все переживания и становится легче. Но это обман. И те люди, которые так утверждают – глупцы. Время ничего не меняет. Нас меняют люди и дела. Мы загружаем себя работой, учебой, друзьями, лишь бы не думать о том, что причиняет боль, но стоит остановиться, и боль возвращается с новой силой.

Проходит две недели со дня гонок, но мне до сих пор паршиво и неприятно находиться одной. Джулия приезжает ко мне каждые выходные, мы делаем вместе домашнее задание, смотрим фильмы, ходим по магазинам, чаще видимся в университете. Девушка очень старается меня отвлечь, и я ей безмерно благодарна.

Когда подруга рядом, мне становится спокойнее, я отвлекаюсь от проблем и перестаю мучить себя вопросами, куда пропал Адам. Парковочное место пустует. Он не появляется на вечеринках братства, никто не видит на улицах его черный Мустанг. Парень исчез, стал призраком, и чем больше проходит дней, тем чаще, выходя на парковку, я представляю его машину и вижу его глаза, которых мне так не хватает и которые я так люто ненавижу.

По университету ходят слухи, что Адам не справился с управлением и разбился на мотоцикле. Кто-то утверждает, что он взял академический отпуск и поехал колесить с друзьями по Америке. Что бы кто ни говорил, факт остается фактом: Кинга нет, он исчез, и, проезжая мимо его дома, я иногда вижу тусклый свет в окнах, надеясь, что у него все хорошо.

Он не заслуживает оправданий, не заслуживает моей любви или переживаний. Демон не создан для чувств, только для разрушения и хаоса, но я все равно волнуюсь за него и корю себя за эту слабину.

Том перестал обращать на меня внимание и делает вид, что меня не существует. Лучше уж так, чем его вечные упреки. Я не обязана выбирать сторону или же поддерживать его паранойю. Он слишком много требует, а ведь мы едва знакомы.