— Я там присутствовал?! Боже мой! — Он запустил пальцы в свою шевелюру. — Я там присутствовал?

— Я не хочу, чтобы ты считал себя обязанным продолжать встречаться со мной. Ты приходишь в себя после неудавшейся помолвки. Я понимаю, что ты чувствуешь себя одиноким.

Логан вознес руки к небу, а затем резко опустил их.

— О, теперь, оказывается, я чувствую себя одиноким!

— А разве нет?

— Нет, черт возьми! И я не прихожу в себя. Ты нужна мне, потому что, ну, ты действительно мне нужна! — Он пригвоздил Мэгги своим немигающим, тяжелым взглядом. — А ты, Мэгги? Ты переспала со мной, потому что я оказался под рукой, потому что я просто тебе подвернулся?

— Конечно же, нет!

Ее сердце затрепетало в груди. «Я не могу любить его. Я управляю своей жизнью. Я управляю…» Логан подошел к Мэгги совсем вплотную.

— Так почему же тогда? — спросил он.

Мэгги подняла на него взгляд, увидела ярость в его глазах и опять посмотрела в пол.

— Я просто тебя хотела. — «Ну вот, хоть теперь я сказала правду».

— И ты по-прежнему хочешь меня? — спросил он с вызовом.

— Гм… ну…

Логан обвил рукой ее талию и прижал Мэгги к груди.

— Я хочу тебя. Я хочу тебя так, что не могу дышать, не могу думать.

Мэгги видела, как у него ходили желваки. Да, сейчас он ее хотел, но через неделю-другую она уже не будет ему нужна. И вообще она не хочет ничего большего. Она еще не готова к браку. А может быть, никогда не будет готова.

— Логан, я хочу остаться собой. Сейчас не лучшее для нас с тобой время.

— Но я у тебя под рукой, вот он — я.

— Нет! — Мэгги толкнула его в грудь и вывернулась из его объятий. — Давай на этом остановимся.

— Сегодня ночью ты говорила другое: «Ах, Логан, прошу тебя, не останавливайся…»

— Все, хватит! — Она разрубила рукой воздух. — Почему ты мне сейчас это говоришь?

Его тон стал нежнее, чуть-чуть.

— Ты понимаешь, какую обиду я почувствовал, когда сегодня утром проснулся в номере и обнаружил, что тебя нет рядом? Я думал, что между нами началось что-то стоящее. Ты должна была остаться еще на пару часов.

Хотя то, что Мэгги собиралась ему сказать, ее почти убивало, она все-таки решится… Логан должен услышать ее приговор. Он заслуживает настоящей женщины. А не ее, Мэгги.

— Логан, мы провели с тобой одну ночь, просто великолепную ночь, но больше мы не должны встречаться.

Логан отшатнулся от нее, как будто Мэгги его ударила. Его руки бессильно упали, пальцы сжались в кулаки.

— Так, понятно.

— Ты отличный парень, хороший человек, но… — Она остановилась, сдерживая слезы. — Тебе нужен брак. А я не могу тебе его дать.

— Но я не…

— Попробуй мои слова отрицать! — Мэгги гордо подняла голову. — Попробуй мне сказать, что не хочешь семью, детей.

Логан повел плечами и отвернулся, ничего не говоря. Она протянула руку, но он уже отошел от нее.

— Я не могу снова стать женой.

— Ты просто спасаешься бегством, Мэгги. — Логан взглянул на нее через плечо, его светлые глаза наполнились яростью. Он отвернулся и вздохнул. — Хотелось бы сказать тебе: «Я буду добиваться тебя всю жизнь», — но я не могу ничего обещать. Я больше ни в чем не уверен.

Даже не оглянувшись на нее, Логан вышел из дома.

У Мэгги подгибались колени, и, чтобы не упасть, она оперлась спиной о барную стойку, услышав, как его «ягуар» взревел и умчался.

«Так лучше, — подумала Мэгги. — Лучше закончить все быстро и безболезненно».

Слезы навернулись ей на глаза, и она не смогла их остановить. Неверными шагами Мэгги вышла из своего дома и побрела по улице к дому Карен.

Ей нужно, чтобы кто-то склеил воедино разбитые кусочки ее сердца. А того, кто действительно мог ей помочь, Мэгги попросить не посмела бы.

Потому что он его как раз и разбил!

В пятницу Логан остановил машину около черных чугунных ворот дома Гарольда. С немалым беспокойством Логан внимательно наблюдал за двумя здоровенными детинами-охранниками в черной солдатской форме. Он хотел войти в дом Гарольда без приглашения.

Что только мужчина не готов совершить ради любви!

Яркий прожектор освещал пространство около дома. Логан заморгал, почувствовав себя не в своей тарелке. Мэгги, наверное, выгонит его, если он вообще сумеет проникнуть в дом. Охранник, который был повыше ростом, наклонился к окну автомобиля Логана:

— Ваше имя, сэр?

— Логан Блэкмор, но меня нет в списке гостей. Я здесь, чтобы помочь девушке, которая обслуживает банкет. — На самом деле он собирался сделать Мэгги предложение или по крайней мере заявить ей о своей неумирающей любви, но едва ли его причина могла заинтересовать строгого охранника.

— Девушке, которая обслуживает банкет? — с сомнением в голосе повторил парень.

— Мэгги Хауэлл. Я привез для нее кое-какие продукты. — Логан уверенно улыбался, а сам надеялся, что они не станут проверять его багажник, в котором лежали только запасное колесо и спортивная сумка с формой для тренировок.

— Да-а? — Охранник недоверчиво рассматривал шикарный спортивный автомобиль Логана. Он толкнул в бок напарника: — Позвони по внутреннему телефону.

Другой охранник, постарше, в зеркальных солнцезащитных очках, хотя уже давно стемнело, имел вид человека, много лет прослужившего в разведке.

Что здесь делают охранники? Логана не удивило бы теперь, если бы он заметил снайперов, выглядывающих из-за высокой каменной стены.

— Предъявите ваши права, пожалуйста! — сказал первый охранник.

Логан наклонился, вынул бумажник и протянул охраннику водительские права.

«Мистер из разведки» снял со своего ремня рацию. Он говорил очень тихо, поэтому Логан расслышал только несколько слов: «парадный вход… девушка, обслуживающая банкет… Блэкмор… статус очистки… браво, альфа…»

Что, Гарольд Томаски помешан на войне? Мэгги говорила, что он эксцентричный, но зачем ему телохранители?

Оба охранника перекинулись парой слов, затем тот, что помоложе, прошел к задней части автомобиля, и Логан заметил, что он записывает номерной знак. Затем охранник вернулся к окну автомобиля и бросил:

— Можете проходить. Продукты доставите через служебный вход. Вас встретят. — И он протянул Логану его водительские права.

— Скажите, зачем такая охрана? — спросил Логан, когда «мистер из разведки» нажал на кнопку и огромные ворота открылись.

Первый охранник сверкнул зубами, что означало то ли улыбку, то ли злобный оскал.