class="p1">– Если захотят уволить – уволят, хоть будете с тремя высшими, – ответил я.

– Это да. Вот тогда и пойдем в поликлинику. С дипломами. Всё-таки лучше, чем ничего. Но не об этом речь. Быть без высшего образования человеку умственного труда просто неприлично. Сойти с дистанции? За два года до финиша?

– Буду фельдшером. Лев Толстой очень фельдшеров уважал, ставил выше врачей.

– И много ты видишь вокруг Львов Толстых? Нет, Чижик, не увиливай. Получай диплом.

– Но…

– Никаких но. Тебе ведь предложили индивидуальный план обучения?

– Да, но…

– Повторяем, никаких «но». В чем смысл индивидуального плана, что он собою представляет?

– Думаю, по особому графику посещать занятия, сдавать экзамены…

– Нет, нет и нет. Индивидуальный план нужен для того, чтобы не мозолить глаза остальным студентам. Вот они, остальные, и будут думать, что ты посещаешь занятия по особому графику, и сдаёшь экзамены тоже особо. На самом деле ты сможешь вообще ничего не посещать и ничего не сдавать. То есть совершенно! Именно потому, что никто не ждёт, что ты, Миша Чижик, станешь участковым врачом. Ждут, что ты будешь руководителем. Руководителю же частные знания ни к чему. Общими овладел, и ладно.

– Ну, Пантера, ты того… Преувеличиваешь.

– Самую малость. Ты знаешь, что такое партийная школа? Не знаешь! Называется школа, но дает диплом о высшем образовании. И знаешь, какую специальность она дает? Руководящий работник! Окончивший эту школу, четыре года на базе полного и неполного среднего образования, может руководить чем угодно. Школой. Институтом. Баней. Спортом. Космосом. Ты пока беспартийный, но тоже сможешь её закончить. После ВУЗа – за два года. И возглавишь что-нибудь. Областной спорткомитет, к примеру.

– Да не хочу я возглавлять областной спорткомитет!

– Тогда общество советско-ливийской дружбы. Или Фонд Мира. Или ещё что-нибудь. У нас нельзя быть просто чемпионом мира. Чемпион мира – не профессия. У нас.

– Ладно, ладно, понял. Только ведь мне не нужны поблажки и лазейки. Чуть подучиться – и я сдам экзамены. Уверен.

– Мы тоже в тебе уверены, Чижик. Ты не только здорово учишься, ты и умеешь многое. Кажется, будто в тебя вселился дух Бурденко. Может, не целиком, но кусочек – точно. Но… Неловко с тобой преподам. Такой весь красивый, богатый, знаменитый, ещё и американские книги и журналы читаешь. Ты их смущаешь. Вдруг поднимешься и скажешь, что современная наука говорит другое. И что они смогут возразить?

– Я не скажу… Ну, не на занятиях. Потом.

– Ты одним своим присутствием вызываешь у них комплекс неполноценности, Чижик, – сказала Надежда. – потому институт и готов предоставить тебе индивидуальный план. Тогда они смогут думать, что ты – баловень судьбы, спортсмен, сила есть – ума не надо. Будут ставить зачеты, ладно, раз уж такое распоряжение, но он – не настоящий врач. Он – в смысле ты.

– Ладно, ладно, ладно. Подумаю.

Подозреваю, девочки опасаются. Вдруг ранение повредило мою шахматную силу, и она просочилась через рану на палубу теплохода «Мария Ульянова»? А так – буду врачом. Тоже хорошо.

– Думай, Чижик, думай, – и они принялись разгружать сумки.

Дело проходило в новой квартире Лисы. Рядом, через стенку – квартира Пантеры. Ещё не обставлены толком, только самое – самое необходимое. Не такое это простое дело – купить хорошую мебель. Деньги-то есть. С мебелью загвоздка. То, что предлагают даже с заднего хода, не воодушевляет. Есть у нас в городе хорошие столяры, почти краснодеревщики, они берутся. Но потребуется время.

Впрочем, без мебели даже лучше. Не так шикарно. А мы ждём гостей. Новоселье не новоселье, но вроде того. Пригласили группу – все как раз съехались перед началом занятий. Погуляем, поговорим. Недолго, боюсь, осталось – собираться в непринужденной обстановке. Хочешь, не хочешь, а бытие сознание определяет. Видят ребята, а особенно девчата, что у Лисы и Пантеры не так, как у них. Машины – раз! Деньжищи – два! Зарплата в «Поиске» отличная, а у Ольги ещё отчисления за оперу. Они, девочки, деньгами не хвастают, но взносы-то комсомольские в институте платят. А теперь и квартиры! Ладно, машины можно пережить, но квартиры-то за что? За что квартиры? Почему Ольге и Надежде дали, чем они лучше других? По блату дали!

И они, в общем-то, не так уж неправы. Ну, не по блату, нет. Просто Ольга и Надежда вошли в номенклатуру. И да, знакомства им помогли. Отец Стельбовой, к примеру. Нет, он точно ничего не просил, просто самим фактом, что отец, помог. Знакомство с Брежневым и фотография из «Огонька». Конечно, и Брежнев ничего не просил, просто сам факт знакомства. И то, что «Поиск» основан на мои призовые за матч с Фишером тоже сыграло роль. Но теперь не это главное. Теперь «им положено». То, что обыкновенные советские люди не знают толком привилегии номенклатуры, не является смягчающим обстоятельством. Многие и слова-то такого не знают – номенклатура, и что?

И ничего.

Но задевает. У девчонок квартиры!

Кстати, о квартирах. Дом так называемой улучшенной планировки. Двенадцать этажей, шесть подъездов. Заселяет разный народ, но пятый и шестой подъезды – номенклатурные. В них – особо улучшенная планировка. И дежурные внизу. Чтобы кто попадя не шастал. Все честно, восемь пятьдесят к квартплате в плюс. А в зарплате – квартирные полагаются. Но что в итоге? В итоге работяги считают, что и у них, и у начальства всё одинаково. У работяги двушка в этом доме, и у Ивана Ивановича двушка. А что двушка Ивана Ивановича на восемнадцать квадратов больше, и сантехника финская, работяга не знает. Откуда взялись квадраты? А на этаже не четыре квартиры, а три. Планировка-с.

Девочки накрыли стол. Не готовили, нет. Потому что кухни пустые пока. Нет мебели, нет утвари. Обед заказали в столовой, не самой простой. Скромно – холодные закуски четырех видов. Но хорошие. Из напитков – минералка и сухое вино. И бутылка «Посольской», и бутылка «Кишинеу».

К шести часам наши пришли. Дружно, всей компанией. Видно, собрались заранее. И – принесли подарок. Стиральную машину «Ока».

Трогательно и мило. Стирать девочкам придётся, да. А к февралю ожидается прибавление. Наметанный женский глаз видит.

И мы стали есть, пить, веселиться и плясать. Под кассетный магнитофон «Грюндиг».

Я немного рассказал об инциденте на теплоходе. Наши газеты о нём ничего не писали, совсем, но вражьи голоса не молчали. Как скрыть, когда там были двести немецких, австрийских и швейцарских туристов? Пронюхали, конечно. Я и рассказал рекомендованную версию, мол, немецкий турист напился, стал размахивать пистолетом и вот… зацепил, скотина. О возможном столкновении с мостом