– Все будет в порядке, главное не высовываться.

– К сожалению, я просто не умею не высовываться, да и Олив тоже. Мы из Ист-Энда, там нельзя прогибаться – не выживешь.

– Надеюсь, вы все же останетесь. Приятно, когда есть с кем поговорить.

– Ну, ничего обещать не могу, – ответила я, – но, пожалуй, мы попытаемся.

– Вот и хорошо, – с улыбкой сказал Джимми.

Я проследила взглядом за его рукой, гладившей уши Марты.

– Откуда ты родом, Джимми?

– Из Кардиффа.

– Это ведь не так уж далеко отсюда?

– Не очень.

– Почему же ты до сих пор не сбежал? Что угодно лучше, чем оставаться здесь.

Джимми прижался к теплому боку коровы.

– А мне некуда возвращаться, Нелл.

– А как же твои мама с папой? – спросила Олив.

– У меня их никогда не было.

– Что, вообще никогда? – удивилась я.

Джимми покачал головой.

– И как же ты тогда родился? – озадаченно поинтересовалась моя сестренка.

– Понятия не имею, Олив. Может, вообще прилетел из космоса.

– Вот это да! – воскликнула она. У нее чуть глаза не вылезли из орбит.

– Значит, ты сирота? – мягко уточнила я.

– Так и есть, – с улыбкой ответил он.

– Оливер Твист был сиротой, – вспомнила Олив. – И у него все закончилось хорошо. В начале было не очень, а в середине как-то сомнительно, но в конце у него все стало хорошо, правда, Нелл?

– Этот Оливер – твой друг, что ли?

– Не глупи, Джимми, – хихикнула Олив. – Он же из книжки, нам ее читала учительница в школе.

– Так что, говоришь, в конце у него все сложилось?

– Ага, оказалось, что он на самом деле сын богатых людей. Так ведь, Нелл?

Я кивнула, улыбаясь. Мне нравилось слушать, как Олив беззаботно болтает, будто уже забыла о том, что оказалась в самом худшем месте на земле.

– И он жил долго и счастливо.

– Может, и со мной так будет.

– Сначала тебе придется пожить у злого старика по имени Фейгин.

– Ну, вряд ли меня можно чем-то напугать после того, как я пожил у злой старухи по имени миссис Хэкер.

– По-моему, это очень грустно, что ты сирота, – сказала Олив.

– Не нужно меня жалеть. Мне подходит такая жизнь. Я вольная душа и сам поймаю удачу за хвост.

– Выходит, ты похож на мою подругу Лотти, – заметила я. – Она тоже вольная душа.

– Так лучше всего, – отозвался он. – Это место, конечно, та еще дыра, но пока оно мне подходит, а когда перестанет, тогда найду себе посох покрепче, завяжу пожитки в узелок и отправлюсь бродить по свету.

– Ты мне нравишься, – вдруг заявила Олив.

– И ты мне тоже, – ответил Джимми.

Я тут же решила, что это достаточно веский повод задержаться хотя бы ненадолго.

Наверное, почти ко всему на свете можно привыкнуть, вот и мы привыкли к жизни на ферме. Пока мы ухаживали за скотом, миссис Хэкер нас не трогала, и всех это устраивало. Олив обожала помогать Джимми и полюбила коров, но больше всего ей нравились свиньи. Она подолгу с ними разговаривала.

– Как их зовут? – спросила она однажды, когда мы отправились наполнять корыта пойлом.

– Да нет у них имен, – ответил Джимми.

– У всех должны быть имена, – настаивала Олив. – У коров же есть.

– Коровы – другое дело.

– Почему? Чем они отличаются?

– Просто хочу тебя предупредить, что не стоит к ним сильно привязываться. Поэтому я и не даю им имена.

Джимми посмотрел на меня, приподняв брови. Я понимала, что он имеет в виду.

– Свиньи, возможно, надолго не задержатся, Олив, – попыталась объяснить я.

– А куда они денутся?

– Ну смотри, – сказал Джимми, – у людей бывают домашние животные, верно? Например, кошки или собаки.

– У старого мистера Робертса есть пес, тот еще пакостник.

– Так вот, Олив, животные на ферме – это не домашние питомцы.

– А кто они?

Это был какой-то кошмар. Как объяснить маленькой девочке, что хрюшек выращивают, чтобы их есть?

– Некоторые вещи нужно просто принять, Олив.

– Как Святую Троицу?

– Именно так.

– Я все равно им придумаю имена.

– Как хочешь, милая, – улыбнулась я.

– Придумаю.

Джимми попытался научить меня доить коров, но, как я ни старалась, у меня ничего не выходило. Марте я не нравилась. Она топала ногой и постоянно оборачивалась, недовольно глядя на меня своими большими карими глазами. Джимми только смеялся над моими жалкими попытками. У него-то был настоящий талант. Он ласково разговаривал с животными, будто с людьми, осторожно выцеживая молоко из вымени. Мы с Олив изумленно наблюдали за тем, как ведро наполняется теплой жидкостью.

– Что это течет у нее из сиськи? – спросила сестренка.

– Молоко, – ответил Джимми.

– Молоко же появляется из бутылок, разве нет?

– Нет, Олив, его дают коровы, – с улыбкой сказала я.

Моя сестренка скривилась:

– Это не молоко, это она пописала! Я такое пить не буду!

– Похоже, нам с тобой нужно серьезно поговорить, Олив.

– Ладно, – согласилась та, – а пока я пойду дам имена свинкам. – Она выбежала из сарая.

– Бойкая у тебя сестра, – заметил Джимми, усмехнувшись.

Я кивнула:

– Олив всегда была такая.

– Вот бы у меня был братик или сестренка! Тебе повезло.

– У меня еще и два брата есть. Они остались в Лондоне с мамой.

– Скучаешь по ним, наверное?

– Конечно.

– Однажды вы снова увидитесь.

– А с кем ты жил в Кардиффе, Джимми?

– В сиротском приюте.

– И как тебе там жилось?

– Ну получше, чем здесь.

– Ты вернешься туда после войны?

– Когда тебе исполняется пятнадцать, тебя вышвыривают на улицу, а мне уже шестнадцать. Я достаточно взрослый, чтобы о себе позаботиться.

– И что ты думаешь делать?

– Не знаю, может, попытаю удачи в Лондоне.

– Точнее, в том, что от него осталось, – поправила я.

– Сколько тебе лет, Нелл?