хотите простить вашу маму, да? Всегда хотели быть добрым с ней, правда?

Такая упорно изучал вид за окном. Наоэ с невероятной мягкостью взглянул на него:

— Перестаньте себя обманывать.

— …

Савако все еще стояла на платформе и смотрела на Такаю в окне. И в глазах ее было то же выражение, что в тот день, пять лет назад, в саду, полном моховых роз… Такая знал это, не глядя.

Мольба о прощении, мамина…

В поезде объявили, что до отправления осталась одна минута. Пассажиры, толкаясь, торопились по вагонам. Служащие станции метались по платформе туда-сюда. А Савако не отрывала взгляда от Такаи. Наоэ повторил настойчиво:

— Такая-сан.

Но Такая не двигался.

Раздался сигнал отправления. Долгий, такой долгий.

Савако неподвижно стояла на платформе.

— …

Как он не мог понять? Ее чувства… материнские чувства… когда она стояла там и заставляла себя улыбаться. Он-то понимал, но что поделаешь? Как надо было поступить? Или все же в сердце он ее так и не простил?

«Нет…»

Все не то, не в прощении дело. Не то.

«Я просто…»

И только он осознал это, как сигнал к отправлению стих.

— !

Такая пулей сорвался с сиденья, не думая больше ни о чем. Он проскочил мимо Наоэ и бросился по проходу к дверям.

«Мама!»

Растолкав пассажиров, Такая дождался, пока откроются автоматические двери, и вылетел в тамбур. Савако стояла на ступенях. Внезапно снова увидев сына, она в изумлении смотрела на него.

— Такая!

— …

На мгновение он словно застыл, но чувства, бурлившие в груди, не давали ему стоять на месте. Он шагнул вперед, неосознанно протягивая руку, а Савако потянулась к нему с платформы.

…Но закрывшиеся двери, которым не было дела до людских сантиментов, помешали матери и сыну коснуться друг друга.

Такая, прижав ладони к стеклу, смотрел на Савако. Поезд тронулся. Савако, не отставая, медленно шла рядом с вагоном. Губы Такаи двигались, но слов было уже не разобрать. Поезд набирал скорость, и глаза Савако, идущей следом, наполнились слезами. Такая отчаянно кричал что-то, но его крики больше не достигали ее слуха. Тогда он просто начал звать ее. Савако осталась позади, и по щекам ее текли слезы.

— Мама! Мама!

А ему оставалось только выкрикивать единственное слово, прижав руки к стеклу, неудержимо выплескивая из себя всю любовь.

— Мамочка!

Скорый поезд отошел от станции Сэндая. Савако оставалась там и смотрела на уходящий поезд до сих пор, пока не скрылся из виду последний вагон. Сколько еще она стояла так? Такая больше не видел маму.

Такая, замерев перед дверьми, не заметил, как сзади подошел Наоэ — он так и стоял, будто окаменел, положив ладонь на стекло и глядя в никуда.

— Такая-сан, — вымолвил было Наоэ, но тихий голос Такаи нарушил молчание:

— Стой, где стоишь.

Наоэ окинул его спокойным взглядом и сделал еще один маленький шажок вперед. Такая круто развернулся:

— Не подходи ко мне!

Наоэ замер, а глаза Такаи подозрительно заблестели.

Во взгляде Наоэ читалось одно лишь сочувствие. 

— Это приказ?

Такая смолчал, просто снова повернулся к нему спиной. И еле слышно ответил:

— Это… не приказ.

Наоэ тихо приблизился, остановился, будто хотел обнять Такаю сзади, и осторожно опустил ладони ему на плечи. Такая повесил голову, не в силах больше сдерживать слезы — они хлынули в тот же момент, когда руки Наоэ коснулись его. Лицо матери в то мгновение, когда Такая потянулся к ней, раскаленным железом отпечаталось в его сознании. Да… она смотрела прямо на него бесконечно знакомыми глазами и тянулась к его руке своими… Родными руками, которыми обнимала его, ребенка, в далекие-далекие счастливые дни.

«Мам…»

Неправда, что он не простил ее. Он просто… хотел быть с ней. Хотел быть, жить с ней всегда. Даже теперь. Вот такое нехитрое детское желание. Хоть он и осознавал, что это невозможно, что прошлое ушло слишком далеко. Хоть он и понимал, что все обернулось так, как должно было. Он не мог утолить это желание, но продолжал лелеять его в душе — от всего сердца!

Я хочу быть с тобой всегда…

Слезы, сдерживаемые так долго, все лились и лились, без конца. И пока Такая плакал, Наоэ, будто бдительный страж, стоял рядом с ним. И в пустом тамбуре слезы, которые он столько времени скрывал, которые не хотел показывать никому… катились по щекам — и их не остановить.

Да, все началось именно сейчас, в этот самый момент. Скорый поезд оставил за собой Столицу Лесов и взял курс на Токио. Лучи солнца пробились сквозь пелену облаков и пустили зайчики по заблестевшим рельсам, мокрым от недавнего дождя.

Примечания

1

Кокеши — раскрашенные деревянные куклы ручной работы с примитивными телами без рук и ног и с большими головами, традиционно распространены на севере Японии.

2

Коппасин — букв.: «выструганный из дерева бог»; вместилище божественного духа, сделанное из священного дерева, которое способно вмещать различные божества и использовать их для охраны и защиты. Похож на японскую деревянную куклу.

3

Семэн Конго.

Также известен как Сейшоку Дайконго Яша.

Бог целительства, который защищает от болезней. Он — защитник Востока и изображается как злое божество с голубой кожей (из-за того, что забирает чужие болезни) и четырьмя-шестью руками. В руках он, по разным рисункам, держит ваджру (ритуальный жезл), колесо (символ буддистских учений) и петлю (как символ победы Буддизма над злом). Он ярый защитник буддизма, оберегает от злых зверей, болезней и грозы. Из-за лекарских способностей стал отождествляться с ритуалами верований Косин.

4

Исконный слог (сюдзи) — в санскрите известен как «आदिमाक्षरम्» или «семя». Считается, что исконные слоги связаны с духовными основами эзотерического буддизма и используются в мантрах. Например, Бай.

5

Косин — поверье о том, что определенные дни в году — дни великих неудач. Дней Косин в году шесть, а также есть год Косин — 57-ой из 60-летнего зодиакального цикла. В такие дни проводятся специальные буддистские (изначально китайские таоистские) ритуалы, чтобы оградить себя от плохих веяний, несчастья и исцелить болезни.

Важной частью ритуалов выступает обезьяна, так как иероглиф «син» означает «обезьяна» и она — зодиакальное животное, связанное с днями Косин. Семэн Конго, бог целительства, появляется в этих ритуалах в эпоху Камакура.

6

Дзичинхо — «способ успокоить землю», заклинание, нейтрализующее призыв мертвых.