Этот человек, увидев наблюдающего за игрой мальчика, вдруг подошел к нему и протянул руку:

– Арнольд Касперс, – представился он, – я – серебряный призер первенства СССР, член сборной команды страны.

Все это было произнесено с легким прибалтийским акцентом.

Мальчик смутился, но руку протянул.

– Коля Торганов, – ответил он.

– Ты здесь с мамой? – спросил член сборный.

Коля кивнул.

– Твоя мама – такая стройная шатенка? – уточнил Арнольд.

Коля опять кивнул. А потом развернулся и быстро побежал на пляж, где Ирина Витальевна играла в карты с московской журналисткой и зашедшим на закрытый пляж совершенно посторонним армянином.

– Ах, я опять проиграла, – улыбнулась печально Ирина Витальевна, увидев подбежавшего сына, – не везет мне в карты.

– Зато в любви повезет, – объяснил армянин, – прямо сегодня. Какой твой номер?

– Давайте не будем делать скоропалительных выводов, – попросила московская журналистка, закусив губу, – сыграем еще раз.

И посмотрела на дочку, лепившую формочкой куличики из песка.

– Ты где бегаешь? – накинулась Ирина Витальевна на сына. – Я тут волнуюсь, думаю, куда ты пропал?

– А ты, мальчик, еще побегай, – попросил армянин, – видишь, какой море сегодня хороший – теплый такой!

Вечером, когда ужин уже заканчивался, к столику, за которым вместе с детьми сидели Ирина Витальевна и московская журналистка, подошел Арнольд со своим приятелем, тоже настольным теннисистом и членом сборной Латвии.

– Привет, – кивнул он Коле, – хочешь научиться играть в пинг-понг, приходи завтра утром. Я тебе покажу.

А Ирине Витальевне объяснил:

– Я – серебряный призер первенства страны, член сборной. Меня зовут Арнольд Касперс.

– А я – Ирина, – представилась Колина мама, разглядывая белый пиджак спортсмена.

– А что у вас на сегодняшний вечер запланировано? – спросил Касперс.

Ирина Витальевна оглянулась на московскую журналистку, а та произнесла уверенно:

– Сегодня мы собирались отправиться в ресторан.

– Какое совпадение! – удивился Арнольд. – А мы с другом как раз столик заказали. Заранее, потому что там очень хорошая программа варьете и билеты надо заказывать вперед.

Друг Касперса внимательно посмотрел на московскую журналистку и согласился:

– Да, именно так! Составьте нам, пожалуйста, компанию.

– Я не против, – согласилась журналистка.

Ирина Витальевна просто кивнула.

Уже вшестером они вышли из столовой.

В дверях стоял армянин и держал в руках бутылку коньяка.

– Эх, – вздохнул он и посмотрел строго на Ирину Витальевну. После чего отвернулся и произнес, непонятно к кому обращаясь: – Придется такой хороший коньяк один сам с собой пить! Или другого красивого девушка искать.

Через час, когда Коля сидел в номере перед телевизором, а его мама перед зеркалом расчесывала волосы, в комнату вошли журналистка и ее смуглая дочка.

– Ты не против, – обратилась она к Коле, – если я Жанну у вас в номере пока оставлю? А то мы можем вернуться поздно, а Жанка еще маленькая, сама в постель не ляжет, а если и ляжет, ей будет страшно одной в темной комнате.

– Ну, ладно, – согласился Коля.

Мамы ушли. А ему пришлось смотреть с малявкой мультики. Когда мультики закончились, девочка сама забралась в постель, на которой обычно спала Ирина Витальевна, а Коля продолжал смотреть телевизор. Так и уснул в кресле. Проснулся в темноте, телевизор шипел и потрескивал, на его экране была черно-белая рябь. Коля отключил телик, посмотрел на светящийся циферблат настенных часов: было два часа ночи. Девочка тихо спала. Коля залез в свою постель, а когда лег, то услышал за стеной странные звуки. Что-то стучало негромко, и кто-то дышал тяжело и часто, словно не мог отдышаться после долгого бега. Ему показалось даже, что задыхалось сразу несколько человек. Он начал прислушиваться, чтобы понять, что же происходит в соседнем номере. Звуки продолжались, и Коля уснул под чужое громкое дыханье.

Он открыл глаза ненадолго, когда в комнате уже было не так темно, в окно пробирался серый предутренний свет. Московская журналистка взяла на руки свою дочку и ушла. Ирина Витальевна тут же сняла юбку и стянула через голову блузку. В полумраке ее тело показалось Коле бледным и даже мерцающим. Мать прошла совсем рядом, направляясь в ванную комнату. Коля ощутил резкий терпкий запах духов и зажмурился, чтобы не чихнуть. Тут же в туалетной комнате включился душ, струи сильно били по стенкам и полу ванной, а Ирина Витальевна что-то пела, но так тихо, что Коля не мог разобрать слов. Под пение матери он уснул.

Утром после завтрака к Коле подошел Арнольд и повел его к навесу, под которым стояли теннисные столы. Пару часов продолжалось обучение, потом мальчика отправили на пляж, где он ходил вдоль воды, пытаясь отыскать кусочки янтаря. Ирина Витальевна и журналистка Марина крепко спали на своих лежаках. До конца отпуска оставалось двадцать дней.

После той ночи маленькую Жанну еще дважды приводили в номер Торгановых, а в остальные ночи Ирина Витальевна ложилась в постель аккуратно причесанная. Дождавшись, когда сын уснет, она поднималась, осторожно выскальзывала из комнаты и тихонько стучала в дверь соседнего номера. Тетя Марина выходила, и они удалялись по мягким коврам, постеленным по всему длинному коридору этажа гостиницы.

Однажды поздним вечером, когда Коля смотрел телевизор с маленькой Жанной, из Ленинграда позвонил отец.

Он поговорил с сыном, поинтересовался погодой и его самочувствием, а потом попросил передать трубку маме.

– Она в ванной, – соврал Коля, – может быть, будет там очень долго.

Александр Михайлович не удивился, попросил передать, что диагноз у бабушки не подтвердился, она еще какое-то время полежит в больнице, а потом вернется домой, но уход за ней все равно нужен постоянный.

В Ленинград вернулись за неделю до начала учебного года, стали жить вдвоем, так как отец ухаживал за своей матерью, здоровье которой не спешило поправляться. А потом Ирина Витальевна объявила сыну, что папа домой уже не вернется – по крайней мере, в ближайшее время. Отец не вернулся в их квартиру никогда. Зато очень скоро из Риги к ним переехал Арнольд. Вместе с ним прибыл новый телевизор с большим экраном, видеомагнитофон и музыкальный центр.

Свадьба прошла в ресторане, народу было немного. Из столицы приехала тетя Марина, которая весь вечер пыталась не отходить от Яниса – того самого, что был вместе с Арнольдом на сборах в Юрмале. Янис стал свидетелем на свадьбе друга и потому танцевал не только с Мариной. Московская журналистка злилась, а потом при всех полезла к Янису драться. Ее оттянули в сторону, но она продолжала ругаться, пыталась пнуть ногой члена сборной Латвии по настольному теннису, а когда и это не удалось, громко заплакала.