— Наверное, этого анонима подвела точность расчетов, — поглядела Катя на Леш-кин залепленный лоб. — Как некоторых.

— Меня не подвело, — спокойно ответил Пашков. — Просто брат мой, Сашок пока не очень уверенно на виражах себя чувствует. Ничего, скоро освоим, — направился он к своей парте.

Насчет контрольной Пашков волновался зря: химичка Алевтина Борисовна решила ее почему-то не проводить. После чего восьмой «В» сошелся во мнении, что химичка у них хоть и нервная, но зато человечная.

Роман Иванович (литература пришлась на последний урок) тоже был сегодня каким-то вялым. Когда же Темыч на его вопрос: «С чего, скажи мне, Мартынов, начинается «Ромео и Джульетта?» бойко выпалил: «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте!» — старый учитель литературы произнес с чувством:

— Вот видишь, Мартынов, даже и у тебя иногда проявляются некоторые задатки хорошего ученика.

— По-моему, он того, — растерянно поделился Темыч с Женькой.

— Нет, — прошептал в ответ Женька. — Это на него так угроза взрыва подействовала.

— К вам можно? — внезапно просунула в дверь растрепанную голову Елена Викторовна.

И, не дожидаясь, пока литератор что-либо ответит, крикнула:

— Входите, входите, господа!

Роман Иванович хотел что-то возразить, но в класс уже величественно вплыли члены Общины золотого креста.

— Извините, Роман Иванович, но это очень важно для жизни школы! — воскликнула Елена Викторовна.

— Я тут нужен или можно идти? — только и смог выговорить в ответ учитель литературы.

— Да-да, идите, — милостиво разрешила Елена Викторовна. — Отдыхайте, пожалуйста.

Роман Иванович выразительно кашлянул и в обществе журнала удалился из класса.

— Ребята! — начала потирать нервно руки школьная активистка. — В первую очередь поприветствуем дружными аплодисментами нашего дорогого брата Париса! Он выздоровел и теперь вновь вместе с нами!

Елена Викторовна первой заколотила в ладоши. Класс вынужден был ее поддержать.

— Сейчас хоровод заставит нас водить вокруг братьев, — отчетливо проговорила с места Моя Длина.

Класс грохнул.

— Да-да! Очень радостное событие, — как обычно неправильно истолковала, поведение класса Елена Викторовна. — Я и сама по брату Парису соскучилась!

Брат Парис был в белоснежном костюме, белой рубашке с воротником-стоечкой и белых ботинках. В руках он перебирал четки.

— Глубоко тронут таким приемом, — изрек он с подчеркнутой скромностью.

— Мы скоро тоже тронемся, — шепнула Катя на ухо Тане.

Сестра Аделаида явно услышала и злобно вытаращилась на девочек.

— Сейчас кусаться начнет, — наклонилась к Катиному уху Таня.

Сестра Аделаида беззвучно перебирала губами. Похоже, она и впрямь вынашивала агрессивные замыслы.

— Сэстра! — угадав ее настроение, крикнул с легким акцентом брат Анастас.

— Мир! Чистота! Свет! — взвизгнула шваброобразная женщина, но с места не двинулась.

— Атака захлебнулась, — очень тихо прокомментировала происходящее Катя.

— Мои юные братья и сестры! — снова заговорил брат Парис. — В тяжелой болезни я предавался медитациям, посту и молитвам. И вот мне было знамение. Витая в мирах поднебесных, я вдруг увидал далеко внизу флигелек вашей школы. Он весь сиял и светился. И глас небесный мне произнес: «В пятницу!» Конечно, я понял, что это знак. Сегодня пятница. И мы должны положить начало ремонту. Сейчас сестра Аделаида прочтет краткую молитву нашей Общины. Затем вы идете домой и надеваете что-нибудь похуже. И помогаете нам во флигеле.

— А боевые искусства? — выкрикнул Лешка Пашков.

— О, конечно! — заверил брат Парис. — В следующий понедельник брат Николай продолжит с вами занятия в физкультурном зале.

— Я дам вам упражнения по растяжке, — пообещал брат Николай. — Будете их отрабатывать дома недели две.

— Ас этой вот дэвочкой я могу лично позаниматься, — стрельнул брат Анастас ласковыми черными глазами в сторону Моей Длины. — Панимаешь, брат Николай, эта дэвочка необыкновенно одаренная спортсменка.

— Перетопчешься, — процедила сквозь зубы Моя Длина.

— Что-что? — не расслышал брат Анастас.

— Нет, это я так, — решила не обострять ситуацию Школьникова.

Тут вмешалась Елена Викторовна. Пылая румянцем, она потребовала, чтобы сестра Аделаида вознесла свою замечательную молитву. Сестра Аделаида, немедленно выхватив из сумки золотой фломастер, начертила на полу крест. Затем опустилась на колени. Несколько раз ударилась лбом в самую сердцевину креста и, взвизгнув, что-то забормотала. Брат Парис заработал в такт ее заклинаниям четками. Брат Николай двигался в каком-то неспешном танце. А брат Анастас тенором затянул мелодию, сильно смахивающую на песенку «Сулико».

Процедура длилась минут пять. Затем сестра Аделаида, резко поднявшись с колен, крикнула:

— Свет!

— Молитва окончена! — подхватил брат Парис. — Через тридцать минут ожидаем всех желающих помочь возле флигеля.

— Явка строго обязательна! — тут же добавила Елена Викторовна. — Личный приказ директора.

— Так сказать, добровольно и с песней! — не удержался Марат Ахметов.

— Иначе в благотворительности далеко не уедешь, — философски заметил Лешка Пашков.

Восьмой «В» направился по домам переодеваться.

— Молитва у них отличная, — уже на улице делились впечатлениями пятеро друзей.

— Непонятно, но зато коротко, — улыбнулась Катя.

— И у брата Анастаса голос хороший, — сказала Таня.

— Ты, Олег, с нами пойдешь? — перед тем как расстаться возле дома один по Портняжному переулку, спросили ребята.

— Да, — подтвердил мальчик в очках. — Ремонт — хороший повод вокруг школы полазить. Попробую понять, зачем мясник сюда приходил.

— А ведь верно. Мы так и не знаем, — оживились остальные, и разборка флигеля разом обрела для них смысл.

— Не будем терять времени, — заторопился Олег. — Если ничего интересного в школе не обнаружим, мне придется еще сегодня идти в магазин.

— Тогда до скорого, — двинулись четверо друзей к Большой Спасской.

Когда полчаса спустя пятеро юных детективов подошли к флигелю в глубине школьного двора, работа там уже кипела вовсю. Откуда-то снизу доносился дружный стук нескольких перфораторов. Брат Николай в паре с ражим молодцем в темно-синем комбинезоне таскал туда-сюда носилки с щебнем, кирпичами и прочим строительным мусором.

— О! Пришли! — подбежал к друзьям брат Анастас, одетый в порядком запачканный белый халат и черную тюбетейку с вышитыми серебром полумесяцами. — Идемте, идемте скорэй. Памагат надо. Там из дэвятого класса уже рэбята пришли.