Я свое место знала. Пришла и ушла. И еще мне рассказали, чтоон с одной известной актрисой встречается. Она его любовница. Зачем мне нужныбыли лишние неприятности! Он мне нравился, я ему, наверное, тоже. Мы иногдавстречались. Не более того. Однажды он мне предложил уйти из клуба. Я дажеиспугалась. Куда уйти, как уйти? Я ведь не училась, у меня только десятилетка.И дочка маленькая дома. Мне уже тридцать один. Поздно все заново начинать. Показдесь держат, буду танцевать. Немного денег накоплю. А потом отсюда выгонят, ия перейду в другой клуб, более дешевый, где будут совсем другие посетители.Потом еще в какой-нибудь дешевый бордель, пока не окажусь на улице. В сорок летя уже никому не буду нужна. Я ведь спортом занималась, художественнойгимнастикой, пока плечо не повредила. Меня сразу выгнали. Никомубесперспективные кадры не нужны. Все ориентируются только на чемпионов.

Вот поэтому я испугалась. А он предложил мне отсюда уйти.Сказал, что поговорит с моим хозяином и вытащит меня отсюда. Пошлет учиться идаже заплатит за мое обучение. Я ему не поверила. Многие мне золотые горыобещают, когда в постели. А потом забывают. Только он не забыл. Видимо,действительно поговорил с хозяином. Что-то ему сказал. Только Егор не понимал,что мы здесь не просто работаем. У нас своя система отношений, свои долги, своинабегающие проценты, свои кредиты. Малхазов пришел ко мне и устроил мненастоящий допрос. Он думал, что я жаловалась Егору. Но я ему честно сказала,что ничего такого не делала. Я ведь правила знаю. Никогда не жаловаться, ничегоне рассказывать, никому не говорить о клиентах. У нас здесь клуб, а не бордель.Поэтому не всякий желающий может снять наших девочек. Вы думаете, что у нас всепроститутки? Ничего подобного. У нас девочка есть, совсем молодая, ей толькодвадцать исполнилось. Фигура, как в кино. Она сюда приезжает, только чтобызаработать на жизнь. И на лечение больной матери. У нее друг есть – студент. Иона никогда и ни с кем не уходит. Даже за очень большие деньги. Ей однаждыпредложили пять тысяч долларов, но она не пошла. Все говорили, что она дура, ая ее понимала. Я даже немного гордилась, что у нас есть такая честная девчонка.Хотя вы, наверное, считаете, что если она танцует голой перед публикой, тообязательно дрянь? Так вы думаете?

– Нет, – ответил Дронго, – я так не думаю.Понимаю, что бывают в жизни разные обстоятельства.

– Правильно понимаете, – кивнула Виола, – запять тысяч она не пошла. Мы так гордились ее поступком! А потом узнали, что онаплакала в своей комнате. И парень ее, этот студент-ублюдок, тоже все времяукоряет. Танцевать перед публикой голой ты можешь, а один раз пойти с богатыммужиком отказалась. Студент, оказывается, машину купить хотел. Представляете,какой гад?

– «Трудно остаться девственницей в борделе», –процитировал известную фразу Дронго.

– У нас девственниц не бывает, – не поняла егоВиола, – вот почему хозяин ко мне сам пришел. И настоящий допрос устроил.Наверное, я просто понравилась Егору. Я ему фотографию дочки показывала насвоем мобильном телефоне. Когда бывает совсем тяжело, я на эту фотографиюсмотрю и улыбаюсь. Понимаю, что не все в жизни так плохо…

– Что было дальше?

– Ничего. Вскоре Малхазов пришел и сказал, чтонесколько девочек в Турцию поедут на заработки. Сказал, что может организоватьтакую поездку и для меня. Я узнавала – некоторые через месяц привозили понескольку тысяч. Зачем отказываться? Я думала, что уеду на август, а в сентябревернусь. И Егор мне поможет. Поэтому согласилась. А когда вернулась, узнала,что он умер. Все говорили, что он на приеме был у своего отца и там что-товыпил. Или съел. Говорят, он умер на руках у своей любимой женщины. Такаякрасивая история. О ней даже в газетах писали. Она молодец, его в больницупривезла, не побоялась. И еще писали, что у нее муж есть. А она такая смелая.

– И вы не попрощались с Егором, когда уезжали? Ничегоему не сказали?

– У него телефон был выключен. Я хотела позвонить, нотелефон не работал. Но вообще он часто номера телефонов менял. Все время шутил,что, как разведчик, скрывается ото всех. Его многие искали, добивались егодружбы, старались с ним познакомиться. У него всегда с собой два или триаппарата было. Я тогда сообщение ему оставила и улетела в Турцию. А когдаприлетела, было уже поздно… Обидно очень, что все так получилось.

– Может, Малхазов нарочно вас отослал, чтобы вы невстречались с Егором?

– Не думаю, – она наморщила лоб, – он ведь недурак, понимал, что Егор все равно узнает. Нет-нет. Наверное, Малхазов просторешил меня туда отправить на своеобразную «стажировку». Или просто в знакблагодарности. Он часто такие поездки организовывает. Покупает туры сотрудникамклуба в Венгрию или Финляндию, в Турцию или Болгарию. Ему это почти ничего нестоит, а нам приятно и весело.

– Но в Турцию он послал вас на «заработки».

– Нет, – она даже испугалась, – не нужно такговорить. Он же не сутенер, а хозяин известного клуба. Что вы такое говорите?Даже думать об этом не нужно. Он знает, что наши девочки иногда подрабатывают втаких поездках, и не возражает. Но специально посылать? Конечно, нет. Он ведьне имеет с этого ничего. Нет-нет. Вы ошибаетесь.

– Возможно, – согласился Дронго, – и большевы ничего не хотите рассказать? Может, вы обратили внимание на какие-тоособенности Егора, на его характерные привычки, на круг его знакомых?

– Он очень дружил с несколькими парнями. С братомнашего хозяина клуба, его Казбеком зовут, и еще с одним грузином, у него имятакое странное, длинное, как колонна. И сам он был похож на колонну. И еще былодин – такой неприятный тип. Его отец известный художник, а он настоящий гад.Ненавижу таких. Никогда не понимала, что у него общего с Егором.

– Почему ненавидите?

– Он вечно придумывал какие-то гадкие истории. Однаждыприехал к Егору, когда я уже уходила. Увидел меня и сразу ему громко предложил,чтобы я осталась. Ну вы понимаете, чтобы они вдвоем были, а я с ними…

Дронго мрачно кивнул головой.

– Я сразу отказалась. И Егор молодец, меня отпустил. Аэтот гад не хотел отпускать. Смотрел на меня своими маслянистыми глазками. Но яникогда такими вещами не занималась. В групповухе все и происходит. И заражениявсякие, и беременность нежелательная. А потом даже не можешь узнать, кто отецребенка. Нет, я на такие гадости не подписывалась.

«Такое ощущение, что меня опустили на самое дно, –подумал Дронго, – а ведь это еще респектабельный клуб, в котором бываютлучшие из „золотых камешков“. Что тогда происходит в других заведениях такогопошиба, только классом пониже? Что происходит с душами этих молодых женщин икаких детей они могут воспитать? С другой стороны, в цивилизованной Европе ужедавно узаконена проституция. Первая древнейшая профессия. А отсюда ипорождаемые ею проблемы – эксплуатация женского и детского труда, сутенерство,принуждение женщин, наркомания, контрабанда живым товаром. В общем, полныйбукет всех возможных преступлений. И еще заражение СПИДом или сифилисом.Огромная проблема. И делать вид, что ее не существует, просто глупо. Ведьмиллионы мужчин так или иначе будут искать удовольствия на стороне, будутнуждаться в подобных женщинах. Сама природа устроила так, что о моногамиимужчин мечтать невозможно. Особенно молодые люди, которые сходят с ума из-забурного выплеска гормонов. Что им делать? Куда идти? Не знаю. В Советском Союзесекса не было. Но проститутки были. С одной стороны, неприемлемое ханжество, сдругой… откровенный вызов нормам цивилизации и морали. Пытаться упорядочитьэтот процесс? Ввести его в некоторые рамки? Возможно, это единственно верныйвариант, по которому идут в Европе, так сказать, между Сциллой и Харибдой».