– Этот художник больше здесь не появлялся? –спросил Дронго.

– Два раза приходил. И даже деньги мне предлагал. Вызнаете, есть такие мужчины. Им нравится не просто встречаться с женщинами, имнравится отбивать подруг у своих знакомых, спать с женами своих друзей. С однойстороны, такие милые, воспитанные, внешне очень спокойные, а с другой – мразь.Их возбуждает сам факт, что женщина принадлежала другому человеку, а сейчас будетпринадлежать им. Такой тип похотливых мерзавцев. Я ему отказывала. Он дажепожаловался на меня Малхазову, но тот только рассмеялся. «Здесь ночной клуб, ане бордель, – сказал он этому художнику. – Хочешь проститутку, звонив другое место». По-моему, он просто не любит этого художника. Его никто нелюбит. Такой гад, о котором знает вся Москва. Вот с ним бы я тоже не пошла и запять тысяч долларов.

Дронго хотел еще что-то спросить, но в этот момент открыласьдверь и на пороге появился молодой мужчина лет двадцати пяти. У него былонебритое одутловатое лицо, немного выпученные глаза. Волосы пострижены короткимежиком. Большие уши, мясистый нос. Он был одет в серый костюм и серую рубашкубез галстука. Увидев сидящего Дронго, он протянул руку, показывая на негопальцем. И грозно спросил:

– Кто это такой?

Виола вздрогнула. Она открыла рот, чтобы как-то оправдаться,попытаться объяснить. Но вошедший незнакомец уже обращался к Дронго:

– Кто ты такой? Кто тебя сюда пустил? Ты разве незнаешь, что сюда нельзя заходить? Здесь девушки переодеваются.

В коридоре были видны лица двоих охранников. Один из них былтот самый, который пропустил Дронго по рекомендации неизвестного Шурика. Но онтолько молча наблюдал за происходящим. В конце концов, это проблемы самогоклиента разбираться с хозяином клуба.

– Извините, – поднялся Дронго, – но мы,по-моему, незнакомы. Поэтому давайте лучше на «вы».

– Кто ты такой? – выпучил глаза Алхас Малхазов. Нашее у него висела золотая цепь, на руке были золотые часы «Ролекс». Но особенносмешно он выглядел в своей дорогой обуви от Зилли. Ботинки были бордового цветаи вытянутые, как у менестрелей. При этом ножка у Малхазова была маленькая, небольше сорокового размера, хотя сам он был достаточно крупный мужчина. Но рядомс высоким Дронго он казался даже мельче обычного – когда гость поднялся,Малхазов едва доставал ему до подбородка.

– Он из милиции, – быстро вставила Виола, –приходил насчет моей поездки в Турцию.

– Почему меня не позвала? Из какой он милиции? – недовольноспросил Малхазов. – Пусть покажет удостоверение. И меня никто непредупреждал. Уже совсем обнаглели, лезут в клуб без моего разрешения. Япозвоню вашему начальнику управления, чтобы он тебя выгнал. Давайудостоверение, чтобы я знал, на кого жаловаться.

– У меня нет с собой удостоверения.

– Боишься, – улыбнулся Малхазов, – конечно,боишься. Сразу в штаны напустил. Думаешь, я тебя не найду. Твою морду я ужезапомнил. И завтра приеду к начальнику вашего управления: скажу, что у меня былтакой высокий мужик лет сорока пяти. И ты, по-моему, не русский. Может, тыгрузин или азербайджанец?

– У вас вход в клуб по национальному признаку? –уточнил Дронго.

Виола сжала губы, чтобы не рассмеяться. Алхас недовольно нанего покосился:

– Еще шутишь. Ты у нас шутник, значит. Ничего, завтра ятоже буду шутить. Ты у меня вылетишь с работы как пробка. Расскажу, как ты кдевочкам по вечерам заходишь, и тебя выгонят. И еще погоны снимут. Придешь комне охранником устраиваться. Они у меня как раз в два раза больше вашихофицеров получают, – он рассмеялся.

– Зачем сразу угрожать? – мягко спросилДронго. – Можно было войти и нормально представиться, поговорить,спросить. А вы сразу начали с угроз.

– С вами иначе нельзя, – махнул короткой рукойАлхас. – А ты больше никого сюда не пускай, – повернулся он кВиоле. – Все. Закрыли твое дело. Больше в Турцию не поедешь. Не нужно обэтом вспоминать. А этот тип пусть убирается, пока мы его не выбросили отсюда.Здоровее будет. И не смей больше к нам в клуб заходить. Ты у нас здесь персонанон грата.

Ему понравилось это выражение, и он снова улыбнулся.Присутствие двух охранников в коридоре придавало ему уверенности. И от сознаниясобственной силы и безнаказанности он наглел еще больше. Дронго взглянул надверь. Достаточно крепкая дверь. И замок. Они так просто его не вышибут. Оншагнул ближе к дверям.

– Чеши отсюда, – посоветовал Малхазов, решив, чтоэтот офицер просто его боится, – и не думай, что я тебя не найду. У тебятакое запоминающееся лицо!

– Я уже начинаю бояться за свое будущее, –пробормотал Дронго.

Малхазов усмехнулся. Махнул рукой:

– Иди отсюда, пока я добрый.

Дронго повернулся. И вдруг резким, точным движениемзахлопнул дверь, закрыл ее на замок. Повернувшись, он схватил несчастногохозяина клуба за горло. Тот даже не успел дернуться.

– Теперь быстро и без глупостей, – посоветовалДронго, – отвечаешь на мои вопросы. Одно лишнее слово или звук – и я тебяпросто придушу.

Не ожидавший подобного нападения, Алхас Малхазов словно впалв некий ступор. Он никак не мог предполагать, что обычный офицер милицииспособен на такое. Оставшиеся в коридоре охранники тоже не понимали, что имследует делать. С одной стороны, перед ними захлопнули дверь и, возможно, нужнобыло ее ломать, чтобы прийти на помощь своему шефу, а с другой – они слишкомхорошо знали, что, когда перед ними закрывают дверь, это означает, что хозяин иего гость желают остаться одни, чтобы договориться немного иначе. Они несомневались, что сейчас как раз тот самый случай и пришедший офицер получитсвой конверт от самого хозяина клуба. Поэтому они, переглянувшись, терпеливождали команды. К тому же из-за закрытой двери не доносилось никаких звуков.

– Что вам нужно? – прохрипел Малхазов. Оставшисьодин, он сразу перешел на «вы», забыв о своих угрозах.

– Зачем ты отправил ее в Турцию? Только не лги, я всеравно узнаю правду. Быстрее. Зачем?

Малхазов покосился на Виолу:

– Что она вам сказала?

– Отвечай, иначе я тебя просто придушу.

– У нас все девочки ездят…

– Эту сказку расскажешь своим сотрудникам. Зачем ты ееотослал? Ведь ты знал, что друг твоего старшего брата, Егор Богдановский, хотелее вытащить отсюда. Почему ты ее отослал? Быстро. Правду. Только правду…

– Он… она… Отпусти…

– У меня мало времени. Говори…

– Она… Он хотел ее отсюда забрать. Отпусти меня, язадыхаюсь. Он хотел ее забрать. А другие не хотели. Мне предложили деньги…Сказали, чтобы я послал ее с другими в Турцию. А когда она вернется,Богдановский уже забудет про нее.