по делам и когда вернется – неизвестно. Больше здесь говорить было не с кем. Ведь не с Любицей Драгош, в самом деле! Хоть девчонка и в курсе коммерческих дел отца, но о его шашнях с тринидадцами она ничего не знает. А он тоже больше никого здесь не знает. Скорее всего, у тринидадцев здесь обширная агентурная сеть, но ему дали для связи только Мирослава Драгоша. Ушлые ребята не хотят рисковать, и осуждать их за это глупо. Сам бы на их месте так поступил… Поняв, что зря потратил время, Иван отправился обратно в порт.

Слежку он заметил сразу. Четыре каких-то типа, делая вид, что незнакомы друг с другом, увязались за ним, едва он покинул «Стари Град». Не сказать, что это было неожиданностью, но Иван терялся в догадках – кому же он понадобился? Рожи незнакомые. Одеты, как местные обыватели невеликого достатка. Но это ни о чем не говорит. А вот то, что ведут его очень умело – двумя парами, периодически сменяя друг друга, говорит о многом. На простых грабителей не похоже. Да и не стали бы грабители так рисковать днем на многолюдных улицах. Их «рабочее время» наступает ближе к ночи. Кто же эти любопытные?

Сначала Иван собирался проделать такой же трюк, как в Алжире и Тунисе. Увести слежку в какое-нибудь тихое безлюдное место, а там «поговорить по душам». Но сколько он ни шел по городу, так и не обнаружил ничего подходящего. Везде слишком много народу. А действовать на глазах у многочисленных свидетелей ни в коем случае нельзя. Все же Дубровник – не территория противника, сюда еще не раз придется наведаться. Поэтому решил обойтись без кровопролития и просто «сбросить с хвоста» настырных соглядатаев. Их лица он хорошо запомнил, поэтому, даст бог, может, и свидятся. И поскольку у них какой-то интерес к «Стари Граду», то, может быть, там же и удастся их выловить в следующий раз. Скорее всего, на него обратили внимание случайно. Тогда, когда он спросил о Драгоше. Кто-то находился неподалеку и услышал. Ибо считать, что ждали именно капитана «Шахин», это все же слишком. Хоть он и устроил перед этим переполох в Дубровнике, и представители властей его видели на борту тринидадского корабля, но связывать капитана турецких контрабандистов Хасана (в чем уверены власти) и уважаемого человека – купца Мирослава Драгоша – они вряд ли будут. По делам они нигде не пересекались. То, что Драгош снабдил «Шахин» водой и провизией, так он многие корабли в порту снабжает. Дело прибыльное, и упускать такую хорошую возможность поживиться на заходящих в Дубровник кораблях никто не хочет. Другой вопрос, что не у всех это получается. А вот у Драгоша получается. В прошлые разы слежки не было, никто на молодого посетителя «Стари Града», внешне не отличающегося от местного обывателя, внимание не обращал. Что же сейчас случилось? И это не власти. Те бы сразу нагрянули на «Шахин», если им что-то не понравилось. Однако с властями, во всяком случае с портовыми, у него «мир и любоффф»… Тогда кто?

Поняв, что информации для выводов пока маловато, Иван решил отложить решение этой задачи на потом и легко оторвался от слежки на перекрестке двух улиц, где удачно произошел затор из-за двух сцепившихся повозок. Даже отвод глаз применять не пришлось, соглядатаи его и так потеряли. Чтобы не искушать судьбу лишний раз, решил вернуться на борт «Шахин» и до самого выхода на берег больше не сходить. Тем более неизвестно, вернется ли Драгош сегодня. Поэтому придется исходить из того, что рассказал Рауф, и того, что наплели перепуганные рыбаки. По крайней мере, он был уверен хотя бы в том, что они не соврали. И говорили то, что видели. Другой вопрос, что увиденное может оказаться несколько не таким, как его воспринимают.

Ночью «Шахин» снялась с якоря и снова тихо исчезла с рейда Дубровника. Впереди был переход по не очень спокойному Адриатическому морю с риском встречи многочисленного и сильного противника. От которого, правда, «Шахин» имеет неплохие шансы удрать. Но ведь это не поможет делу. Поэтому Иван снова устроил «маскарад» – шебека шла под флагом Венеции, а ее внешний облик снова претерпел небольшие изменения, чтобы в случае встречи в море не возбудить подозрений. И если сам переход до Триеста в этом случае особых трудностей не составлял, то вот непосредственно высадка на берег для всех казалась очень опасным делом. Иван ведь не мог сказать, что сможет укрыть от чужих глаз шлюпку с сидящими в ней людьми. Давут хоть и знал кое-что о способностях своего капитана, но хранил обет молчания. Убедившись в этом, Иван понял, что на янычара можно рассчитывать в будущих раскладах. Когда придется идти по трупам, чтобы занять достойное место возле трона повелителя правоверных. Двор султана – еще тот гадюшник. А их недавние похождения в Алжире и Тунисе – всего лишь детские забавы по сравнению с тем, что никогда не затихает под сводами дворца Топкапы.

В чем разведчикам повезло, так это с погодой. Ветер ослабел и дует со стороны берега, поэтому сильного наката нет. Небо затянуто тучами, и быстроходная узкая лодка, какую специально взяли в Дубровнике, совершенно незаметна на темной поверхности моря. «Шахин» стоит на якоре, изображая корабль, укрывшийся от непогоды. Место безлюдное, специально выбирали такое. Хотя побережье охраняется конными разъездами. Но поскольку никто не собирается высаживаться на берег, то небольшой кораблик, едва виднеющийся в ночной тьме, береговой патруль особо не интересует. Много здесь таких, пусть о них у моряков голова болит. Но до Триеста отсюда топать и топать, поскольку возле самого порта показываться нельзя. Если группа разведчиков на лодке еще сможет проскользнуть, укрывшись отводом глаз благодаря Ивану (о чем, правда, кроме Давута никто не знает), то вот «Шахин» таким образом не скроешь, и ее заметят. А подходы к рейду Триеста патрулируются днем и ночью быстроходными яхтами береговой охраны – еще одно нововведение австрияков. Сами по себе кораблики в военном отношении ничего не значащие, но их довольно много, и тревогу в случае чего они поднять могут. А там уже подоспеют «старшие братья» из эскадры коммодора Вильгельма фон Майера. Нет, как выразился адмирал Филатов, «такой хоккей нам не нужен». Что это за «хоккей», толком непонятно, но и так ясно, что ничего хорошего. Поэтому лодка медленно движется вперед, укрытая отводом глаз, а Иван расположился на носу и внимательно «слушает» ночную тишину, нарушаемую лишь мерным рокотом