– Мне безумно хорошо с тобой, – прошептала Дженна.

– И мне, – тихо ответил Дмитрий.

Дженна хотела, чтобы это счастье никогда не кончалось. Если Дмитрий по‑прежнему считает, что они – партнеры без обязательств, то ее ждет сильное разочарование. Она хотела узнать, что он думает об их будущем…

Но в этот момент она просто не нашла в себе силы, чтобы прервать блаженство таким тяжелым разговором.

Дмитрий лежал без сна, Дженна прижималась к его телу. У нее был список причин, по которым брак между ними невозможен. Дмитрий был принцем. По сути, Дженна тоже была членом королевской семьи с тех пор, как Наталья согласилась выйти замуж за Николая, но Дженна старательно отрицала это.

Его статус миллиардера, которому требовался персонал и охрана, был бы плюсом для многих женщин, но не для его Дженны.

Он был на пять лет моложе, и это нельзя было изменить, но вряд ли это был решающий факт. Дженна была той женщиной, которую он хотел видеть рядом с собой, и его не волновало, что ей тридцать пять, а не двадцать пять.

Ее добровольное бесплодие было тем, чем он восхищался, потому что это показывало, как многим она была готова пожертвовать, чтобы защитить будущие поколения. Как он мог чувствовать к этому поступку что‑то, кроме уважения? Для Дмитрия это не было помехой браку. Если они решат, что хотят детей, у них есть варианты.

Почему Дженна не видела, как идеально они подходят друг другу? Не только в спальне, но и за ее пределами. Дженне было больно, когда Диме пришлось остановить ее обвинение Скайлар, но он думал, что Дженна смирилась с этим. Дмитрию чертовски повезло, и он это знал.

Оглядываясь назад, Дмитрий понимал, что он сильно ошибся со временем их первого занятия любовью, но опять же… Дженна простила его. Теперь ему просто нужно было показать ей, что он больше, чем его титул. Что он был мужчиной, способным улучшить ее жизнь, а не только усложнить ее. Дмитрий не мог развеять большинство ее сомнений относительно будущего с ним. Но он мог показать ей, что эти сомнения не были такими непреодолимыми препятствиями, какими Дженна их считала.

Телефон разбудил Дженну, дремавшую у бассейна. Это был видеозвонок от Натальи.

– Когда ты собиралась сказать мне, что встречаешься с моим младшим шурином? – спросила Наталья вместо приветствия.

– У меня не было ни малейшего шанса встречаться с кем‑то другим, – поддразнила она, вместо того чтобы ответить. Милое личико Натальи исказилось от отвращения.

– Итак, ты и Дима?

– Он в некотором роде идеален для меня.

– Даже несмотря на то, что он принц с довольно властным отношением к жизни?

– Никто не идеален.

– Знаешь, я была уверена, что ты никогда не поддашься своим чувствам к нему. – Наталья вглядывалась в экран своего телефона, как будто пыталась заглянуть в голову Дженны.

Дженна только пожала плечами:

– Он может быть очень убедительным.

– Другими словами, ты бы никогда и не призналась ему, если бы он не сделал первый шаг. – Наталья поморщилась, но явно не от новости про Дмитрия и Дженну.

– Что с тобой, дорогая? – тут же спросила обеспокоенная Дженна.

– Меня тошнит, но мой врач уверяет меня, что это хороший знак. Перестань беспокоиться обо мне. Со мной все будет в порядке. Женщины сталкивались с тошнотой во время беременности на протяжении всей истории.

– Да, но..

– Не надо. Выкидыш был аномалией, и нет никаких оснований подозревать, что это повторится. Но если это произойдет, я знаю, что ты будешь рядом со мной, как и в прошлый раз.

Дженна быстро кивнула. Карие глаза Натальи потеплели от сострадания.

– Ты никогда не говоришь об этом.

– О чем?

– О том, что ты не можешь стать матерью.

– Нет смысла говорить о том, что нельзя изменить. Но ты права, часть меня всегда будет горевать о том, что у меня нет детей.

– Ты хочешь будущего с Димой?

– Мы действительно совместимы, – увернулась от ответа Дженна.

– Это не ответ.

– Я не знаю. Эта жизнь слишком идеальна…

Дженна проводила утро у бассейна, плавая, читая и просматривая фильмы на телефоне. Затем Дима присоединялся к ней либо до, либо после обеда, и они проводили остаток дня и вечер вместе. Они ходили в Старый форт, гуляли по магазинам и ужинали на набережной. Вчера Дима удивил Дженну, не отправившись на работу после их утреннего купания и завтрака. Он отвез ее на Яс, маленький частный остров недалеко от побережья, где они провели целый день, наслаждаясь солнцем, песком и водой. На сегодня у них были планы посетить Большую мечеть. Но все это не было реальной жизнью.

– Отпуск – это не настоящая жизнь, – сказала Наталья, как будто читая мысли Дженны. – Ты помнишь твой совет, когда я сомневалась, что Николай слишком хорош, чтобы быть настоящим?

– Что нужно не упускать этот шанс. Но ты знала, что Николай хотел жениться на тебе.

– А Дима?

– Он хочет мое тело. Постоянно.

Наталья закатила глаза.

– Я знаю, – продолжала Дженна, – что он не считает непреодолимым ни одно из препятствий, которые я вижу на пути к тому, чтобы мы были вместе. Он веселый и образованный, и он всегда учится чему‑то новому. Он может быть суровым, но он также может быть по‑настоящему заботливым.

– Тогда он – идеальный муж, – весело ответила Наталья.

– Я ничего не говорила о браке.

Но она думала об этом.

– Может, стоит?

Слова Натальи повисли между ними на несколько безмолвных секунд. Наконец Дженна спросила:

– Что?

– Может быть, тебе стоит сделать предложение Диме?

Дженна почувствовала, как у нее перехватило дыхание.

– Ты это несерьезно.

– Почему нет? – На лице Натальи появилось озорное выражение. – Я оставлю тебя пережевывать это. Мне нужно пойти съесть несколько крекеров с содовой, беременной быть не очень легко.

Дженна все еще размышляла о словах Натальи, когда одевалась к обеду. Предполагалось, что Дима закончит свои видеоконференции как раз вовремя, чтобы присоединиться к ней. Она надела струящееся платье в стиле ретро девяностых, босоножки на танкетке и массивные украшения.

Она не смогла найти шарф, который взяла с собой, чтобы надеть к этому платью, поэтому вытащила свой чемодан, чтобы посмотреть, не остался ли он внутри.

– Ты не бросишь меня из‑за этого! – Холодный, властный тон Димы заставил ее резко повернуться.

– Я не собираюсь тебя бросать. – Дженна слишком опешила, чтобы сказать что‑то более осмысленное.