По молчаливому соглашению они не обсуждали статью во время посещения Большой мечети. Они также не зацикливались на этом, пока ехали по городу. Особый ужин, который Дмитрий запланировал на поздний вечер, был в конце довольно долгой поездки в пустыню. На песке был расстелен большой турецкий ковер для пикника. Горящие факелы, расположенные вокруг него, отбрасывали мягкий золотистый свет на груду подушек и вкусно пахнущие блюда, расставленные в центре на низком столике. Звезды и луна сияли в ночном небе так, как никогда не сияли в городе.

– Это потрясающе, Дима. Спасибо, что устроил это.

– Ты сказала, что хочешь поехать в пустыню. Я собирался пригласить тебя на бедуинский тур, но понял, что больше хочу уединения.

– Мне это нравится. – Дженна сбросила босоножки и нашла место среди пухлых подушек. Сняв обувь, Дима присоединился к ней.

– Я знаю, что люди из службы безопасности и те, кто это устроил, находятся поблизости, но здесь так уединенно.

– Они перешли на другую сторону этой дюны, – Дима казался очень довольным этим и гордым собой, – если мы будем громкими, нас услышат, но в остальном мы фактически одни.

– Ты думаешь, мы собираемся сделать что‑то громкое? – поддразнила Дженна, но напоминание о том, что секс был его главной причиной быть с ней, снова подняло свою уродливую голову.

Дима бросил на Дженну взгляд.

– Таков был план, до того, как я решил, что ты собираешь вещи.

Дженна закатила глаза.

– Ни одна статья в желтой прессе не заставит меня усомниться в правде, которую я знаю.

– Что это за правда? – осторожно спросил Дмитрий.

Дженна расскажет, но сначала они должны были кое‑что обсудить.

– Тебе не кажется забавным, что этому бульварному журналисту даже в голову не пришло, что ты ухаживаешь за мной? – спросила Дженна, вместо того чтобы ответить. Ухаживание было таким старомодным термином, но оно подходило. Дима ухаживал за ней.

– Недостаток воображения и дальновидности, – сказал Дима, пожав плечами.

Дженна улыбнулась ему:

– Ты не отрицаешь, что ухаживаешь за мной.

– Зачем мне отрицать правду?

– Ты смотрел на эти фотографии?

– Ну, я их видел.

– Ты должен был смотреть внимательнее.

– Почему?

– Они показывают правду о ситуации, независимо от того, какую похотливую ложь утверждает репортер.

– Они показывают, что я дико увлечен тобой и не интересуюсь другими женщинами, независимо от их статуса, – скептически сказал Дмитрий. – Я действительно думаю о тебе как о своей, – выражение его лица становилось все более и более восхитительно хищным.

– Это взаимно.

– Приятно это знать. Мы подходим друг другу. Несмотря на то, что я принц‑миллиардер, который не может взять полноценный отпуск, мы подходим друг другу.

– Даже несмотря на то, что я не могу дать тебе детей? – спросила Дженна, старая боль была так близка к поверхности, как никогда.

– Если мы захотим детей, мы можем усыновить ребенка или использовать суррогатную мать. Или, если ты хочешь выносить ребенка сама, мы можем использовать ЭКО с яйцеклеткой твоей сестры или, если она не хочет этого делать, с яйцеклетками, пожертвованными клинике бесплодия.

– Ты много думал об этом, – тихо сказала Дженна, обнаружив, что ей трудно дышать, – действительно много.

– Естественно. Я не обязан иметь детей. Ты должна понять: мое место в семье означает, что наши дети не будут носить высоких дворянских титулов, но если ты этого хочешь, я бы с удовольствием стал отцом.

Слезы обожгли глаза Дженны.

– Ты был бы действительно хорошим отцом.

– Мне нравится так думать. Ты была бы идеальной матерью. Отличный образец для подражания как для наших сыновей, так и для дочерей.

– Ты говоришь так, как будто хочешь много детей. Ты же понимаешь, что мне тридцать пять.

– Женщины рожают детей позже, но, если ты не хочешь, это – не проблема.

– Ты бы не отказался от меня, если бы я вообще не хотела детей?

– Нет. Милая моя, я хочу тебя. Ты мне нужна.

Дженна кивнула сама себе:

– Ты боишься слова на букву «Л»?

– Я… – Дмитрий потянул за воротник своей шелковой рубашки, выражение его лица было настороженным. – Нет. Просто я знаю, что хочу быть с тобой всегда. А какими словами это называть, мне без разницы. И, по поводу оставшихся причин, из‑за которых ты не хочешь быть со мной… Ты говорила, что не хочешь быть принцессой. Я могу отказаться от своего титула, – сказал он так небрежно, как будто говорил о чем‑то незначительном. Только это было не случайное заявление. Нисколько.

Дженна чувствовала себя так, словно из ее выжали весь воздух. Неужели Дмитрий только что предложил отказаться от своей роли принца в семье Мериковых?

– Ты имеешь в виду…

– Я поговорил со своим братом Николаем. Это возможно.

– Ты действительно любишь меня.

– Иначе бы я на это не пошел. Я всегда очень гордился тем, что я принц Мирруса.

– Я бы никогда не попросила тебя отказаться от этого. – Дженна переместилась так, чтобы оказаться на коленях перед Димой. Она потянулась и взяла его за руку. – Я люблю тебя, и не думай, что я когда‑нибудь позволю тебе забыть, что я сказала это первой.

– Я уверен, что мои сегодняшние слова были проникнуты моей любовью к тебе. Что значат три маленьких слова по сравнению с тем, что я сделаю, чтобы принести тебе счастье?

– Эти три маленьких слова – и есть счастье, Дима.

Он не должен сомневаться в том, насколько они важны.

– Я люблю тебя, Дженна. Меня не волнует разница в возрасте, или твое бесплодие, или то, насколько разные у нас жизни. Ты нужна мне.

– Ты женишься на мне, Дима?

Он замер, а затем самая красивая улыбка озарила его великолепные черты.

– Я полагаю, ты тоже никогда не дашь мне забыть, что спросила первая?

– Я буду рассказывать нашим детям эту историю каждый год в годовщину свадьбы.

Он притянул ее к себе, его рот был так близко к ее губам.

– Да, милая моя. Я женюсь на тебе.

Они поцеловались, чтобы скрепить сделку, и в этом поцелуе было то, чего раньше не было ни у кого из них, – уверенность друг в друге. Последовавший за этим поцелуй был зажигательным. Вскоре они занимались любовью и делали все возможное, чтобы их не было слышно, но, в конечном счете, Дженне было все равно, кто узнает, что она и ее принц только что пообещали друг другу всю жизнь.

Дженна погладила свой едва выступающий животик и улыбнулась. Ей потребовалась всего одна попытка ЭКО. Перевязка маточных труб не повлияла на ее возможность выносить ребенка Димы. Они решили использовать яйцеклетки от донора, которая была внешне похожа на Дженну. Все доноры в клинике прошли скрининг на генетические заболевания, и Дженна могла быть уверена, что не передаст следующему поколению ничего такого, что разрушило бы семью, как это было у нее. Беременность все еще казалась чудом.