Мир завертелся вокруг меня с бешенной скоростью. Кажется, я закричала. Будь все проклято! Будь проклята моя жизнь! Я поняла, почему Алекс оберегает мою жизнь. Только вряд ли это понимание облегчит мое дальнейшее существование. Лучше бы я по-прежнему ничего не помнила!

Темнота, засосавшая мое сознание, оказалась благом.

Боже, как жутко болит голова! Я попробовала открыть глаза, но даже намек на движение веками вызвал новую волну тошнотворной боли. Такую, что я едва не застонала. Что со мной? Отчего мне так плохо? Нужно встать и доплестись до кухни. Там, в аптечке, должен быть цитрамон.

Полежав еще некоторое время, и дождавшись, пока боль хоть немного стихнет, я рывком села. Это было крайне опрометчиво. В голове словно сверхновая взорвалась. Я даже невольно сжала пальцами виски, в надежде сдержать стремительное наступление болевого приступа. Напрасно. Голова разрывалась на куски. На этот раз болезненный стон сдержать я уже не сумела.

- Аня, что случилось?

Полный тревоги бархатный шепот набатом раздался в ушах, усиливая и без того непереносимую боль. С трудом разодрав спекшиеся губы, я выдавила из себя едва слышные слова:

- Голова… болит…сильно…

От трех несчастных слов в горле словно наждачкой прошлись. А голос звучал так хрипло и ломко, что я сама испугалась.

- Сейчас. Я дам тебе таблетку. Потерпи чуть-чуть.

Сил ответить не было. Я так и осталась сидеть, сжимая пальцами виски, зажмурившись и чуть покачиваясь. Жуткое, наверное, зрелище.

Не успела эта мысль до конца оформиться, как мою правую руку осторожно отняли от головы.

- Держи. Это стакан с водой.

В ладонь ткнулось что-то прохладное, округлое и тяжелое. Я едва его не уронила. А меня уже тянули за другую руку:

- Вот таблетка. Пей. Станет легче.

Я почти ничего не ощутила в левой руке. Глаза по-прежнему не открывались. Пришлось искать вожделенное средство облегчения на ощупь, губами. Руки тряслись. Я тряслась. Но взять таблетку в рот сумела. Потом обеими руками перехватила стакан и, едва не выбив себе зубы, запила.

- Ань, допей всю. Там немного. А таблетки запивать одним глотком крайне неполезно для твоего организма.

Спорить сил не было. Оказалось, куда проще молча допить воду. На языке после нее остался странный металлический привкус. Или это не от воды? Что со мной?

Чужие сильные руки осторожно помогли мне лечь.

- Поспи. Потом станет легче.

В сон я провалилась мгновенно.

Повторное пробуждение было даже приятным. Я с удовольствием потянулась, не открывая глаз. Через секунду вспомнила о своем плохом самочувствии и прислушалась к себе. Головной боли, как ни бывало. Все тело, каждая его клеточка, пело и звенело, требуя действия. Я отдохнула, выспалась и мне пора вставать! Сегодня у меня обязательно все получится! Вот сейчас как встану! Как пойду! И обязательно найду себе шикарную, высокооплачиваемую работу! Счастье и хорошее настроение меня переполняли и требовали, чтобы я срочно ими поделилась с окружающими. Я рывком вскочила с постели. И остолбенела.

Окно почему-то оказалось прямо передо мной, а не в ногах кровати. И было завешено чем-то темным и неопрятным. У тети таких гардин отродясь никогда не было.  Я ошеломленно огляделась. Где это я? Растерянный взгляд скользил по грязно-зеленым, с какими-то неприятными пятнами, обоям, старому пузатому телевизору на колченогой тумбочке в углу и скособоченному дореволюционному шкафу, оказавшемуся прямо у меня за спиной. Между шкафом и кроватью, подпирая одним краем стену, стоял стол. Я с неприязненным изумлением изучила плюшевую скатерть, всю в сальных залысинах, уныло касающуюся потрепанной бахромой растрескавшегося линолеума на полу. Самые большие залысины на бывшем когда-то темно-зеленым плюше прикрывала кружевная клеенчатая салфетка. На ней осторожно теснились несколько бутылок со спиртным и роскошный хрустальный бокал. Который даже не искушенной мне показался раритетным.

Я осторожно, крадучись, приблизилась к столу, сама не зная, зачем мне это нужно. Моего носа коснулся тонкий, уже почти выветрившийся запах алкоголя. Слишком легкий, чтобы понять, что пахнет. Но не сказать, что неприятный. И стало понятно, что салфетка постелена не для того, чтобы прикрыть убожество старой плюшевой скатерти. А для того, чтобы замаскировать собой залитый спиртным стол. Внезапно вспышкой молнии вернулась моя загулявшая память.

 - Выпей, станет легче! Тебе это сейчас необходимо!

Прямо у самого моего носа возник тяжелый хрустальный фужер, наполовину заполненный янтарной маслянистой жидкостью с очень резким и специфичным запахом. Я неприязненно отпихнула от себя чужую руку с подношением.

 - Аня, я не шучу. У меня нет для тебя успокоительного. Да и лучшее успокоительное в твоем случае – это спиртное. А потом сон. Завтра все уже будет казаться не таким ужасным.

Во мне тут же взметнулся яростный вихрь, который только чуть успокоился. Невероятные по своей силе и накалу эмоции сплелись тугим клубком. Как ни странно, я не боялась. Почему-то я была абсолютно уверена, что он меня не убьет. Я вообще не пострадаю от его рук. И клыков. Во рту стало горько.

 - Аня!

Всего три буквы. Мое собственное имя. Но моя злость пошла на новый виток, превращаясь в бешенство. Через секунду стало понятно, что мне ее не удержать. Не больно и хотелось.

Я со всей дури ударила его по руке с бокалом. Жидкость выплеснулась. Частичнона пол. Частично ему на рукав, щедро смачивая светлый джемпер и окрашивая его в неопрятный грязно-желтый цвет. В воздухе остро запахло гвоздикой, корицей и чуть-чуть шоколадом. Алекс поморщился:

 - Не то, чтобы мне было чего-то жаль. Все приходящее. Но это очень редкий и дорогой сорт виски. Не разумно вымачивать в нем одежду. Лучше выпить.

И, иллюстрируя свои слова, одним махом вылил в рот остатки. Бешенство во мне плеснуло через край:

 - Ах не разумно! Лучше выпить?

Я подскочила к столу и, схватив первую попавшуюся бутылку, опрокинула ее в себя.

Я раньше никогда не увлекалась спиртными напитками. Самое крепкое, что я пила – это десертное мускатное вино у свекрови. То, что я так неразумно залила в свою глотку, показалось мне сжиженным огнем. То есть, в запале я успела сделать один очень большой глоток. Который огненным шаром прокатился по моему пищеводу в сжавшийся от ужаса желудок. Но я еще не до конца осознала, что творю. И сделала еще один крупный глоток. Который едва не застрял у меня в глотке. Сделать третий глоток мне помешал Алекс, просто отобрав у меня бутылку:

 - Ты что творишь?

 - Ну ты же сам мне приказал выпить!

Комната перед моими глазами совершенно неожиданно медленно поплыла куда-то в сторону. Но я упрямо подхватила со стола еще одну бутылку. На этот раз с вином. Как я справлялась с пробкой, к моему величайшему счастью, едва прикрывавшей горлышко, отдельная песня. К тому моменту, как Алекс убрал отобранную у меня бутылку и бокал куда-то в шкаф за своей спиной, я успела сделать несколько весьма приличных глотков. Вино было густое, сладкое, с нотками карамели и каких-то конфет. После жуткой термоядерной жидкости из первой бутылки пилось как компотик.